- Я? Дружину? - на этот раз скрыть волнение не удалось. Ни волнение, ни изумление. Прежде Олекса его из Сторожи не отпускал. Говорил, для особого дела готовит. Так неужели вот оно? Особое?
- Ты, - кивнул старец. - Дружину. Сам бы повёл, да без меня Сторожу хранить некому. А время сейчас такое, что…
Олекса нахмурился, оборвав фразу на полуслове.
- Какое? - ещё больше встревожился Всеволод.
- Если граница обиталищ рушится в одном месте - то трещать начинает повсюду, - глухо ответил старец. - Каждая тёмная тварь, перешедшая порубежье - это крупинка иного мира в мире нашем. И покуда крупинки накапливаются, то расшатываются и сотрясаются запоры во всех проклятых проходах. Ибо нарушается изначальное равновесие мироздания. А тут уж глаз да глаз нужен, потому как всякое может случиться. Ну, а если порубежье всё же переступит сам Чёрный Князь…
Олекса опять умолк. И молчание то было красноречивее всяких слов. Потом старец-воевода заговорил по иному - быстро и решительно:
- Поедешь ты. С тобой отправится сотня воинов. Лучших воинов.
- Но воевода! - вскинулся Всеволод. - Сотня дружинников - это ж, почитай, половина Сторожи! А здесь тоже… может… как ты сам говоришь… Так есть ли нам дело до чужой стороны? Если, помогая другим, мы ослабим своё порубежье…
- Молчи, Всеволод! - Олекса грозно сверкнул очами.
Снова кулачище старца опустился на скамью. Снова дрогнули толстые доски морённого дуба.
- Сторо’жам должно хранить обиталище людское, а не одни лишь свои земли. Нам надлежит стоять едино и закрывать нечисти все пути сразу. Только в этом спасение. Пойми ты, дурья твоя голова! Граница уже порушена. Тёмные твари прорвались. Набег начался. Не остановим его там - и здесь от нас не будет никакого проку. Хоть превеликую рать собери. Хоть крепость неприступную поставь. Если не откликнемся на призыв Закатной Сторожи, в этот мир вступит Чёрный Князь. А уж тогда - не сомневайся даже - нечисть доберётся и до наших земель. И сотня воинов тогда ничего не решит. Ни сотня, ни тысяча. Ни десяти- ни стотысячные полки нам не помогут.
- Так ведь дружина, воевода… - чуть не стонал Всеволод, - Та малая дружина, что с тобой остаётся…
- Дружину свою я пополню. Взамен ушедших призову тех, кто сейчас в отлучке. И новых ратников наберу. Потребуется, правда, время, чтобы отыскать подходящих людей и хоть немного обучить новичков. Но если промедлить сейчас, после времени у нас не останется вовсе. Ни на что не останется. Ясно тебе, наконец?!
Всеволод сглотнул, кивнул. Всё верно… Мудрый старец-воевода прав, как всегда.
- Тогда может, сотней не ограничиваться? - предложил Всеволод. - Раз уж беда такая, не пора ли, из лесов-болот выйти, да общий клич кликнуть, а воевода? Созвать княжеские дружины, ополчение мужицкое собрать, с татарами соединиться. И ещё союзников найдём - враг-то общий. А потом навалимся на нечисть всем миром. Чтобы уж наверняка? Чтобы сразу загнать тёмных тварей обратно.
Невесёлая усмешка и качание седой головы были ему ответом.
- Всем миром не выйдет, Всеволод. Войска скоро не собираются. Союзы быстро не заключаются. А чем больше и разношёрстнее рать, тем медленнее она движется. Не поспеть тебе с такой ратью до прихода Чёрного Князя. И, главное, на наших собственных князей надежды мало. Наши князья, вон, друг с другом договориться не могут. Всё старшинство один у другого оспаривают, да грабят сосед соседа. То же - и татарские ханы. После смерти Чингисхана среди них тоже согласия нет. А в такой повсеместной усобице велик соблазн впустить тёмных тварей и использовать их по своему усмотрению. Нет, Всеволод, не для того Сторожа наша от мира таились, чтобы сейчас открываться. Раз уж в Закатной Стороже кто-то границу взломал - и здесь желающие сыщутся. А колдунов-ведьмаков, что рудную черту стереть смогут и власть имущим прислужить не против, везде хватает. Им только укажи, где проклятый проход проложен.
- Неужели никого нельзя взять в помощь?
- Кого можно - те не поверят, - Олекса безнадёжно махнул рукой. - Кто я для них такой? Старик-лесовик из гиблых болот. Самого за нелюдь скорее примут, чем слушать станут. И не объяснишь ведь никому ничего, покуда тёмные твари здесь не объявятся. А как объявятся - поздно уж будет. Да и побоятся многие с порождениями тёмного обиталища сражаться. А кто не побоится… Не обучены ведь простые дружинники и мужики-ополченцы серебром против нечисти биться. Друг с другом - это да, на это они мастера. Но с отродьем тёмного обиталища им не совладать. Только сытью волкодлакской да упыринной станут. Того ли ты хочешь?
И - опять правильные, мудрые слова.
Всеволод поник.
- Порубежье хранить - то наша забота, Сторожная, - тихо проговорил Олекса. - Потому и гонцы с закатной стороны посланы только по Сторожам.
Старец-воевода смотрел ему в глаза, ожидая.
Глава 6
- Куда? - Всеволод склонил голову. - Куда мне надлежит вести сотню?
Где именно находится Закатная Сторожа, он не знал. Как не ведал и о том, в каких странах укрыты прочие заставы, оберегающие границы между обиталищами. Эту тайну Олекса Всеволоду ещё не открывал.
- На запад пойдёте, - ответил старец-воевода. - За горные вершины, куда закатывается солнце. В страну, именуемую Залесьем.
- Залесье? Это…
- Это угорский край . Сами угры нарекли его Эрдей. Волохи, коих там тоже немало, именуют Трансильванией
- Король угров - латинянский приспешник, - нахмурился Всеволод. - И Галицкую Русь под себя подмять хочет.
- Не об угорской короне речь идёт, - старец Олекса тоже свёл брови. - И не о Галицком княжестве. А о спасении всего людского обиталища.
Всеволод опомнился. Да, в самом деле… Вовремя его одёрнули. Спросил:
- Много ли народу проживает сейчас в Залесье?
- Людей там уже почти не осталось, - горько усмехнулся воевода. - Зато полно нечисти. И Чёрный Князь стоит у границы миров - об этом, главное, не забывай. Всё остальное тебе поведают в дороге.
Старец встал. Дал понять, что разговор окончен.
Всеволод поднялся тоже:
- Кто? Кто поведает, воевода?
- Спутники твои. И проводники.
Олекса повернулся к двери и зычно кликнул:
- Входите, гости!
Дверь со скрипом отворилась. Сеней в избе травника не было, и с улицы в густой полумрак хлынул свет. Так хлынул - аж зажмуриться с отвычки захотелось. Солнце стояло в зените. На небе - ни облачка. И не верилось сейчас в существование тёмного обиталище, над которым светило не поднимается вовсе.
В избу вошли двое. Знакомые уже незнакомцы. Те самые чужаки, что наблюдали за боем под дубом. Дверь осталась открытой.
Всеволод проморгался, пригляделся. Рассмотрел гостей из закатного Залесья получше.
Сначала - того, что слева. Он был худ, высок и строен, как жердина. Спину иноземец держит прямо, голову - высоко. Такая осанка не каждому дадена. Такую осанку с раннего отрочества вырабатывать надобно.
И взгляд тоже… Сверху смотрит незнакомец. Спокойно, надменно, уверенно. Благородных господских кровей, видать, гостинёк-то. Приказывать привык, а не подчиняться. Но не спесив при этом. Во всяком случае, хорошо обучен прятать свои истинные чувства под холодной бесстрастной маской. Умён и выдержан, и норов не покажет, коли нужно для дела. До поры, до определённых пределов не покажет.
Лицо… Худое лицо. Большой нос. Губы - сжаты и чуть-чуть скривлены в не очень приятной улыбке. Щёки - впалые, даже сквозь курчавую бороду видно, как проступают скулы. После длительного поста, тяжкой болезни или долгой дороги такие щёки бывают. Кожа - бледнее обычного. Но впечатление немощного, измождённого и бессильного иноземец не производит. Скорее - наоборот. И в избу, вон, вошёл в боевом наряде.
На голове - толстая плотная шапочка с тугой набивкой и смотанным по челу венчиком. Подшлемник, судя по всему. Поверх невзрачного дорожного плаща лежит сброшенный на спину и плечи кольчужный капюшон. Вблизи хорошо видно: стальные кольца намертво спаянны друг с другом и сплетенны с серебром.
Спереди плащ распахнут, так что взору открыты отделанные серебром же пластины нагрудника и длинная кольчужная рубаха с рукавами. И тоже вся - от ворота до подола - поблёскивает белым металлом.
Интересно. Очень…
Сапоги - дорогие, крепкие. Серебрёными поножами прикрытые. Со шпорами на пяте. На шпорах - шипастые колёсики. Золото, но опять-таки с серебряной отделкой. Но золото… А золотые шпоры о многом говорят. Знатный витязь, небось, из закатных стран пожаловал.
Из-под полы плаща торчат ножны. Клинок в ножнах упрятан длинный и тяжёлый. Таким особенно хорошо с коня рубить.
Лет тридцати этому, с длинным мечом и золотыми шпорами, будет. Или около того.
Всеволод перевёл взгляд вправо. На другого иноземца. Да, тут уж всем иноземцам иноземец. Смуглокожий, черноволосый, черноусый, черноокий…
Сарацин? Из тех, что проживают за Царьградом? Всеволод никогда прежде сарацинов не видел. Но описывают их именно так: чёрные, тёмные…
Пониже первого ростом будет, не столь статен и гордость свою держит при себе. Из простолюдинов, видать, да вот только не шибко прост. Тоже худ. И жилист. Такие - опасные противники в поединках. Вроде, посмотришь: ну какой из него боец? А до драки дойдёт - силищи на троих хватит. Не заломаешь такого, не одолеешь без натуги.
Возраст на глаз - не угадать. Может старше, а может младше златошпорого.