Большая часть силы образа заключалась, конечно, в контексте. То, что на подобное изображение можно наткнуться в столь сером окружении, подозрительно лишенном таинственности, походило на обнаружение иконы в куче мусора: сияющий символ перехода из мира тяжкого труда и распада в некое более темное, но и более грандиозное царство. Элен с болью осознала, что глубину впечатления, вероятно, ей выразить не удастся. Она владела словарем аналитическим, насыщенным трескучими словами и академической терминологией, но прискорбно убогим в своей выразительности. Она надеялась, что фотографии, какой бы бледной копией подлинника они ни были, хотя бы намекнут на мощь изображения, даже если и не смогут передать это чувство, пробирающее до печенок.
Когда она покинула дом, ветер продолжал немилосердно дуть, но снаружи ее ждал мальчик - тот же самый ребенок, что сопровождал ее вчера, - одетый по-весеннему. Он гримасничал, стараясь удержаться от отчаянной дрожи.
- Привет, - сказала Элен.
- Я ждал, - доложил ребенок.
- Ждал?
- Энн-Мари сказала, что ты вернешься.
- Я собиралась прийти как-нибудь на неделе, - сказала Элен. - Ты мог бы прождать долго.
Лицо мальчика прояснилось.
- Ничего, - сказал он. - Мне нечего делать.
- А как насчет школы?
- Не нравится! - ответил мальчик, будто получение образования зависело от его вкуса.
- Вижу, - сказала Элен и пошла по периметру двора.
Мальчик шел за ней. На клочке травы в середине двора были кучей навалены несколько стульев и два или три мертвых деревца.
- Что это? - спросила она, наполовину адресуя вопрос себе самой.
- Ночь костров,- сообщил мальчик. - На следующей неделе.
- Да, конечно.
- Ты зайдешь к Энн-Мари? - спросил он.
- Да.
- Ее нет.
- А ты уверен?
- Ага.
- Хорошо, вдруг ты сможешь мне помочь…
Она остановилась и повернулась, чтобы взглянуть на ребенка; от усталости у него под глазами залегли круги.
- Я слышала о старике, которого убили поблизости, - сказала она. - Летом. Ты ничего о нем не знаешь?
- Нет.
- Совсем? Ты не помнишь никакого убитого?
- Нет, - повторил мальчик с выразительной категоричностью. - Не помню.
- Хорошо. В любом случае, спасибо.
На сей раз, когда она возвращалась к машине, мальчик за ней не пошел. Но, поворачивая за угол при выходе из двора, она оглянулась и увидела, что он стоит на том же месте, где она его оставила, и глядит ей вслед так, будто она сумасшедшая.
Когда она добралась до машины и принялась укладывать фотопринадлежности в багажник, в порывах ветра уже вызрели крупицы дождя, и Элен ощутила сильное искушение забыть о рассказе Энн-Мари и отправиться домой. Там будет горячий кофе, даже если встретят ее холодно. Но ей необходимо получить ответ на вопрос, заданный Тревором в прошлый вечер: "Ты веришь в это?" Тогда она не знала, что ответить, как не знала и теперь. Она отчего-то чувствовала, что рассуждать в терминах подлинности здесь излишне; возможно, окончательный ответ на этот вопрос - вовсе и не ответ, а еще один вопрос. Если так, она должна докопаться до сути.
Раскин-корт был так же заброшен, как и его обитатели, если не сильнее. Он не мог даже похвастаться праздничным костром. На балконе четвертого этажа женщина снимала выстиранное белье, пока не разразился дождь; в центре двора, не обращая ни на кого внимания, на траве совокуплялись две собаки. Шагая по пустому тротуару, она придала лицу решительное выражение: целеустремленность во взгляде, как сказала однажды Бернадетт, предотвращает нападение. Элен заметила двух женщин, беседовавших в дальнем конце двора, и торопливо направилась к ним, ощутив благодарность за их присутствие.
- Простите…
Женщины, обе пожилых лет, прервали оживленное общение и оглядели ее.
- Не могли бы вы мне помочь?
Она ощутила их оценивающие взгляды, их недоверие - и то и другое было слишком откровенным. Одна из женщин, с багровым лицом, спросила попросту:
- Чего надо?
Элен почувствовала, что потеряла всякую способность расположить к себе. Что нужно сказать этим двум, чтобы намерения гостьи не вызвали у них протест?
- Мне сказали… - начала она и запнулась, понимая, что женщины ей не помогут. - Мне сказали, поблизости произошло убийство. Это правда?
Багровая женщина подняла брови, выщипанные почти полностью.
- Убийство? - переспросила она.
- Вы из газеты? - спросила другая. Годы настолько исказили ее черты, что не помогали никакие ухищрения: узкие губы глубоко запали, волосы, выкрашенные в темный цвет, были на полдюйма седыми у корней.
- Нет, я не из газеты, - ответила Элен. - Я подруга Энн-Мари из Баттс-корта.
Констатация дружбы, хотя и была преувеличением, казалось, чуть смягчила женщин.
- Гостите здесь? - спросила багровая женщина.
- Можно так сказать.
- Упустили теплую погоду.
- Энн-Мари говорила, тут кого-то убили прошлым летом. Мне стало любопытно.
- Неужели?
- Вы что-нибудь знаете об этом?
- Тут много чего творится, - сказала вторая женщина. - Не знаешь и половины всего.
- Значит, это правда, - произнесла Элен.
- Им пришлось прикрыть туалеты, - ввернула первая.
- Верно. Они так сделали, - подтвердила другая.
- Туалеты? - переспросила Элен. - Какое отношение они имеют к смерти старика?
Все было ужасно! - воскликнула первая женщина. - Джози, это твой Фрэнк рассказал?
- Нет, не Фрэнк, - ответила Джози - Фрэнк еще в море. Это миссис Тизак.
Назвав свидетеля, Джози подхватила рассказ подруги, и взгляд ее возвратился к Элен. Подозрение в глазах не исчезло.
- Это случилось два месяца назад, - продолжала Джози. - Как раз в конце августа. Ведь был август, правда? - Ища подтверждения, она посмотрела на подругу. - Ты числа хорошо запоминаешь, Морин.
Морин, казалось, чувствовала себя неуютно.
- Я забыла, - сказала она, явно не желая говорить.
- Мне бы хотелось знать, - настаивала Элен.
Джози, несмотря на неохоту подруги, страстно желала угодить.
- Здесь есть уборные! - выпалила она - Перед магазинами, знаете, общественные уборные. Мне не известно, что в точности произошло, но тут раньше жил мальчик… Ну, не совсем мальчик - лет двадцати или больше… - Она подбирала слова. - Но он был с умственными отклонениями, так вроде бы это называют. Мать обычно брала его всюду с собой, словно ему четыре года. Она отпустила его в уборную, пока сама отправилась в тот маленький супермаркет. Как он там называется?
Она повернулась к Морин за подсказкой, но подруга только озиралась с очевидным неодобрением. Джози, однако, это не остановило.
- Был самый разгар дня, - сказала она Элен. - Полдень. В общем, мальчик пошел в туалет, а мать в магазин. Спустя какое-то время - вы знаете, как оно бывает - она занялась покупками, о сыне забыла, а потом подумала - что-то его долго нет…
Тут Морин не смогла удержаться, чтобы не встрять в разговор: наверное, забота о точности пересилила предусмотрительность.
- Она затеяла спор, - сообщила Морин, - с хозяином. Об испорченном беконе, который брала у него. Вот почему она столько времени…
- Понятно, - кивнула Элен.
- Ну, так или иначе, - вступила Джози, чтобы продолжить повествование, - она закончила покупки, а когда вышла, мальчика все еще не было…
- Поэтому она попросила кого-то в супермаркете… - начала Морин, но Джози не собиралась передавать ей инициативу в столь животрепещущий момент.
- Она попросила одного из мужчин в супермаркете, - повторила она вслед за Морин, - пойти в уборную и поискать его.
- Это было ужасно, - сказала Морин, очевидно, воображая картину какого-то зверства.
- Он лежал на полу в луже крови.
- Убитый?
Джози покачала головой.
- Лучше было бы ему умереть. На него напали с бритвой. - Она дала возможность усвоить эту часть информации перед тем, как нанести coup de grace.- И отрезали ему интимные части. Просто отрезали и спустили в туалет. Без причины.
- О боже.
- Лучше умереть, - повторила Джози - Думаю, такое уже никак не заштопать, так ведь?
Ужасающее повествование усиливалось спокойствием рассказчицы и повторением слов: "Лучше умереть".
А мальчик, - спросила Элен, - смог описать нападавших?
- Нет, - ответила Джози, - он слабоумный. Не может и двух слов связать.
- А кто-нибудь видел заходивших в уборную? Или выходивших оттуда?
- Люди все время шастали взад-вперед, - отозвалась Морин.
Она произнесла это, как исчерпывающее объяснение, но Элен на опыте видела другое: ни во дворе, ни в проходах никакой суеты отнюдь не наблюдалось. Вероятно, торговая улица оживленнее и под ее прикрытием можно совершить подобное преступление.
- Значит, преступника не нашли, - предположила она.
- Нет, - подтвердила Джози, и пыл ее угас. Преступление и его последствия были целью рассказа, а поимка преступника почти или вовсе не интересовала ее.
- Мы не чувствуем себя в безопасности даже в собственных постелях, - заявила Морин. - Спросите любого.