Глава 11
Она стала замечать, что Сергей к ней привязался.
Хирург перевел Лизу в отдельный бокс; а на её просьбу "слушать музыку" - достал где-то проигрыватель.
- Только, пожалуйста… - смущенно говорил он, смотря в сторону.
- Это конденсаторная модель… с ламповым усилителем. Обращайся с ним аккуратно.
Вечерами, Лиза ставила светские прелюдии, и часами сидела у окна.
Бесполезный телефон она выкинула, наблюдая за его завораживающим планированием.
С тех пор, идея о "трех вещах" казалась ей необъективной. Гораздо занятней, по мнению Лизы, было видеть "падение", а не воду и огонь.
Не смотря на заботу Сергея, раны заживали медленно. Тяжелее всего затягивались швы, наложенные на вспоротый бок.
Но день выписки, всё же - неминуемо приближался.
В последний вечер, Сергей приготовил Лизе сюрприз. Он посоветовал ей не ужинать в общей столовой, а вместо этого – прогуляться по вечернему парку на территории больницы. Пропуск он приготовил заранее.
Не сразу, но Лиза согласилась. Всё-таки это были самые безлюдные часы, в которые можно было подышать свежим воздухом.
Вернувшись, она обнаружила Сергея переодетым в великолепный иссиня-черный костюм. Посередине бокса стоял сервированный, как в ресторане, стол, украшенный одной красной розой.
Он отодвинул стул, жестом пригласив Лизу сесть, и снял блестящие крышки с блюд.
- Завтра ты выходишь от сюда… - начал разговор Сергей, и она насупилась.
- Это нормально… Не жди перемен – их не будет. – Продолжил он, заметив реакцию Лизы.
- Запомни одно. – Лицо Сергея внезапно укрыла тончайшая пленка досады, которую он, как ни старался – не смог скрыть.
Он развернулся к окну, где стоял Planet.
- Тебе спасли жизнь, и ты не вправе противится этому. Нужно идти дальше. Хочешь ты этого, или нет. Пока твоё тело живет, ты тоже живешь. Ты не вольна это выбирать!
Но!.. – Сергей внезапно повернулся, и теперь – на его лице, Лизой, читалась загадка.
- Но, ты можешь выбирать - как жить! Теперь, твои желания могут быть самыми разнообразными – а средства к их достижению практически любыми!
Сергей извлек из-за спины руки, в которых держал квадратный конверт.
- Это тебе!
Лиза, смутившись, приняла пластинку.
На конверте был отпечатан рисунок, который изображал скаковую лошадь с жокеем, прыгающую с берега в воду. Но передняя часть животного была не от парнокопытного, а являла собой дельфинью морду.
Она чуть заметно улыбнулась.
Запеченная свинина, в соусе из плавленого Дорблю была великолепна. Сергей показал Лизе, как правильно открывать, в два подхода, винтажное вино. Из динамиков простирались ноты запредельного соло, скрывавшего маленький, больничный бокс от враждебного мира.
- Они что, про кокаин поют? – Зеленые глаза озорно прищурились.
- Ну да… - расслабленно ответил Сергей. – А что? Лучше, что бы про "батоны и булки"?
Она расхохоталась. В первый раз за много месяцев.
Внезапно, лицом её завладела печаль:
- У меня же нет проигрывателя! - С сожалением произнесла Лиза.
Сергей заботливо подложил в тарелку ещё немного ризотто, и ответил с легкой задумчивостью:
- Зато, у меня есть.
Знаешь… Я уже год живу один, и, наверное – мне будет полезно – иногда принимать гостей.
* * *
- I've lost control of my darker side.
A world all for free, on a nastier ride. – Недра стратосферы извергали гнев, шагая, рука об руку с настигшей обидчика.
В такт аккордам, перешедшим на сбившийся сердечный ритм, Лиза замахнулась кухонным ножом.
В "Бандах Нью-Йорка" Билл - мясник художественно объяснял – как должен, профессионально действовать тесак, не раз. Но с точки зрения её крестного – данное руководство – было не совсем верно.
- See this love, I've stored for you.
Wheel it and deal it, but our feelin's are true... - Узрите же любовь, что я для вас храню.
И деньги деньгами, но я ещё люблю... – Струны, следуя за лезвием, отсекли часть, когда-то бывшую милой для сердца Лизы.
Окинув тело прощальным взглядом, она, уверенным движением всадила нож.
- Because it's beggar's day,
You know it's beggar's day. – Оправдывал Лизу, Дэн Маккаферти.
Глава 12
- Because it's beggar's day,
You know it's beggar's day…
Гелиограф судьбы мелькал вспышками магния, отражая бледное лицо человека за рулем Ламборджини Диабло.
Сотрудник выдавил под педалью газа форсаж, переключил рычаг скорости, и освободившейся рукой достал жгут из аптечки.
Следуя привычке, он нажал "следующую композицию" встроенного "Pioneer". И концертная запись знаменитой песни отдернула занавес:
- Hey, you have a chance – kids! We are all a rock and roll stars today!
Сотрудник слабо улыбнулся. Приятная волна побежала по венам, и впрыснула божью искру в черепную коробку.
Здания превратились в сплошную радугу, ведущую шоссе прямо на Олимп.
- If you want to go out
You've got to take her out, cocaine
"По сути своей, люди в массе – материал для благосостояния отдельных элементов, сами подтверждающие антигуманную мысль о естественном отборе". – Красной стрелой рвался поток выводов по его подкорке.
"Каждый муравей, при выдавшемся случае, заменит другого на перспективном посту". - Радуга начала искриться, а впереди открылись врата.
Сотрудник слегка поднял спойлер Диабло, и, прижатый воздушным потоком, спорткар выдал ещё пять километров сверх трехсот тридцати двух.
"… А при правильно смоделированной опасности, любой, в попытке защиты, оскорбит, бросит, убьет".
- And if you want to get down
Down on the ground, cocaine…
Автомобиль занесло.
Бешено вращаясь, перламутровая юла вырвалась на перекресток.
На мгновение из врат показалась длань.
Сияя ксеноном, она поставила на паузу Литейный, и прижала Ламборджини к земле.
- Она не лжет,
Не лжёт,
Не лжёт (и даст) cocaine! - От светофора к машине бежал дежурный полицейский. Его вытаращенные глаза, и рука, застрявшая в кобуре, говорили сами за себя.
Ощущение неприкасаемости вызывало детское веселье. Сотрудник нажал повтор, и заглянул за пассажирское кресло.
- … We are all a rock and roll stars today! – От удара битой полицейский, с проломанной головой отлетел на встречную полосу. Послышался удар, и мужчину затащило под мчащийся Лендкрузер.
Следующий удар предназначался случайному свидетелю, прибежавшему на помощь.
Маккаферти взял четвертую октаву, и спорткар скрылся на другом конце перекрестка, за нескончаемым вечерним потоком.