По распоряжению миссис Голдстин все зеркала в доме затянули черной тканью, а на кофейный столик посреди гостиной водрузили здоровенную свечу. Сидеть полагалось на низких скамеечках или подушках - в доме ни того ни другого не нашлось, поэтому Чарли впервые после смерти Рэчел спустился в лавку за чем-нибудь подходящим.
Из кладовой за кухней черная лестница вела на склад, где Чарли среди ящиков товара, который еще предстояло рассортировать, оценить и вынести в лавку, устроил себе кабинет.
Внутри было темно, если не считать того света, что сочился в витрину от уличных фонарей на Мэйсон-стрит.
Чарли остановился у подножия лестницы, не снимая руки с выключателя, - просто смотрел. Среди полок с безделушками и книгами, башен старых радиоприемников, вешалок со старой одеждой - все темное, сплошь бугристые тени во мраке - что-то тлело красным, чуть ли не пульсировало, словно бились сердца. На вешалках - свитер, в горке с антиквариатом - фарфоровая лягушка, у самой витрины - старый поднос "Кока-Кола", рядом - пара башмаков. Все это рдело.
Чарли щелкнул выключателем, флуоресцентные трубки зажглись, сперва помигав, жизнью, и вся лавка осветилась. Красное сияние погасло.
- Таааак, - сказал себе Чарли - спокойно сказал, точно теперь все было в полном порядке.
Выключил свет. Горящая красная хрень. На стойке неподалеку тускло светилась латунная визитница, отлитая в виде американского журавля. Секунду Чарли к ней присматривался - просто убедиться, что на нее не падает жуткий отсвет какого-нибудь красного фонаря снаружи. Шагнул в темную лавку, вгляделся в латунного журавля пристальнее, склонив голову набок.
Не-а, красным явно пульсировала сама латунь. Чарли развернулся и рванул вверх по лестнице.
Влетев в кухню, он едва не сшиб Джейн, которая нежно укачивала малютку Софи на руках, что-то ей при этом тихонько воркуя.
- Что? - спросила Джейн.
- Я же знаю, у тебя внизу валяются какие-то здоровые подушки.
- Не могу, - ответил Чарли.
- Я удолбался. - И он рухнул на холодильник так, словно брал его в заложники.
- Я принесу. На, подержи ребенка.
- Не могу, я обдолбан. У меня галлюцинации.
Джейн разместила младенца в изгибе правой руки, а левой обняла младшего брата за плечи.
- Чарли, ты принимаешь антидепрессанты и успокоительные, а не трескаешь кислоту. Посмотри вокруг, здесь же все на чем-нибудь сидят. - Чарли послушно выглянул в кухонный проход: женщины в черном, большинство - средних лет или старше, качают головами, мужчины держатся стоически, рассредоточились по периметру гостиной, у каждого в руках - солидный стакан, все пялятся в пространство.
- Видишь, всем пиздец.
- А маме? - Чарли показал подбородком на мать, выделявшуюся из прочих седовласых дам в трауре: она была обвешана серебряными украшениями навахо и так загорела, что, делая глоток "старомодного", будто вся утекала в стакан.
- Маме особенно, - ответила Джейн.
- Схожу поищу, на чем сидеть шиву. Не знаю, почему нельзя на диване. Бери дочь.
- Не могу. Мне ее не стоит доверять.
- Бери, сука! - рявкнула Джейн прямо в ухо брату - но как бы шепотом.
Между ними уже давно решилось, кто в доме альфа-самец, - им был не Чарли. Джейн сунула ему в руки малютку и направилась к лестнице.
- Джейн, - воззвал к ее спине брат.
- Ты там оглядись, перед тем как зажигать свет. Может, какую жуть заметишь.
- Ну да. Жуть.
Джейн оставила Чарли в кухне - он внимательно осматривал дочь: ну, может, голова чуть продолговатая, а так немножко похожа на Рэчел.
- Твоя мамочка любила тетю Джейн, - сообщил он малютке.
- Они вместе разбивали меня в "Риск"… и в "Монополию"… и в спорах… и на кухне у плиты. Спиной он сполз по холодильнику на пол, уселся, раскинув ноги, и зарылся лицом в одеяльце Софи.
В темноте Джейн шваркнулась лодыжкой о деревянный ящик со старыми телефонами.
- Да это просто дурь какая-то, - сказала она себе и щелкнула выключателем.
Никакой жути. Затем - потому что Чарли бывал кем угодно, только не психом, - опять выключила свет: ничего не пропустила?
- Жуть, ага.
Никакой жути в лавке не наблюдалось - за исключением самой Джейн, которая стояла в торговом зале и потирала лодыжку.
Но, не успев снова зажечь свет, Джейн заметила, как снаружи кто-то заглядывает в витрину - ладонями защищает глаза, чтобы пробиться взглядом сквозь отражения фонарей. Пьяный турист или бездомный, решила она. Прошла по темной лавке между минаретами комиксов и укрылась за вешалкой с пиджаками, откуда хорошо просматривалась витрина, вся в гроздьях дешевых фотоаппаратов, уставленная вазами, усыпанная ременными пряжками и прочим барахлом, кое Чарли почитал достойным покупательского интереса, но не достойным того, чтобы раскокать стекло и стибрить.
Мужик был вроде высок ростом и не бездомен - одет прилично, только отчасти монотонно, в светлое: Джейн показалось - в желтое, но под уличными фонарями не угадаешь. Может, и светло-зеленое.
- Мы закрыты, - сказала она громко, чтоб ее услышали сквозь стекло.
Человек снаружи оглядел всю лавку, но Джейн не заметил и отошел от окна. И впрямь высок. Очень высок. Свет поймал линию его скулы, когда он повернулся. А кроме того - очень худ и до крайности черен.
- Я ищу хозяина, - сказал высокий человек.
- Надо ему кое-что показать.
- В семье горе, - ответила Джейн.
- Мы будем закрыты всю неделю. Можете прийти через неделю?
Высокий кивнул, оглядывая всю улицу слева и справа. Качнулся на одной ноге, будто собирался задать стрекача, но все время останавливал себя - как спринтер, напрягшийся у стартовой колодки. Джейн не шелохнулась. На улице всегда кто-нибудь есть, к тому же еще даже не слишком поздно, только мужик все равно какой-то дерганый.
- Послушайте, если вам нужно что-нибудь оценить…
- Нет, - оборвал он.
- Нет. Просто передайте ему, что она… нет, скажите, пусть ждет бандероли почтой. Пока не знаю, когда придет.
Джейн сама себе улыбнулась. У мужика что-то есть - брошка, монета, книга, - и штуковина эта, считает мужик, принесет ему какие-никакие деньги: выкопал, наверное, в бабушкином чулане. Такое Джейн видела десятки раз. Ведут себя при этом так, словно отыскали потерянный город Эльдорадо, - приходят, запрятав вещицу под курткой или обернув в тысячу слоев папиросной бумаги и обмотав клейкой лентой.
(Чем больше ленты, как правило, тем никчемнее оказывается предмет, - наверное, соотношение можно рассчитать по какой-нибудь формуле.) В девяти случаях из десяти - наверняка дрянь.
Джейн наблюдала, как отец искусно пытался не обидеть такого клиента и мягко низвести его до разочарования, убедить, что от воспоминаний вещь бесценна и он, презренный старьевщик, даже не станет пытаться ее оценить. Чарли же просто говорил им, что ничего не понимает в брошках, монетах или что у них там, и за дурными известиями отправлял к кому-нибудь другому.
- Ладно, передам, - сказала Джейн из укрытия пиджаков.
На этом дылда ушел огромными шагами богомола, скрылся с глаз.
Джейн пожала плечами, отошла от витрины и зажгла свет, после чего нырнула за подушками в кучи старья.
Заведение было немаленькое - оно занимало почти весь нижний этаж здания, к тому же порядка здесь не наблюдалось почти никакого, ибо каждая система, разработанная Чарли, через пару недель рушилась под собственной тяжестью, и в сухом остатке выходило не лоскутное одеяло благоустройства, а заросший сад несочетаемых куч.
Лили, девушка-готка со свекольными волосами, работавшая у Чарли три дня в неделю, говорила, что если им вообще удается здесь что-либо находить, это просто лишнее доказательство теории хаоса, - после чего, бормоча себе под нос, удалялась в переулок курить гвоздичную папироску и прозревать Бездну.
(Хоть Чарли как-то и заметил, что эта самая Бездна до ужаса напоминает обычный мусорный контейнер.)
Навигация по проходам заняла у Джейн минут десять; она отыскала три подушки - вроде бы широкие и толстые, в самый раз для сидения шивы, - а вернувшись в квартиру, брата своего обнаружила на полу: тот свернулся зародышем вокруг малютки Софи и спал. Остальные плакальщики совершенно о нем забыли.
- Эй, обалдуй. - Носком она потыкала ему в плечо, и Чарли перевернулся на спину, не выпустив из рук младенца.
- Эти сойдут?
- Ты видела свет?
Джейн уронила подушки на пол.
- Чего?
- Свет. Красный. Ты видела в лавке такое, что светилось бы - ну как бы пульсировало красным?
- Нет. А ты?
- Вроде как видел.
- Бросай.
- Что?
- Колеса. Давай их сюда. Очевидно, они горазд до лучше, чем ты меня уверял.
- Но ты же сама сказала, что это просто успокоительные.
- Бросай колеса. Я присмотрю за ребенком, пока ты шивишься.
- На колесах ты не можешь присматривать за моей дочерью.
- Это ничего. Сдавай короеда и иди сиди.
Чарли передал младенца Джейн.
- Маму тоже близко не подпускай.
- Без колес - не смогу.
- Они в аптечке. Нижняя полка в ванной.
Он теперь сидел на полу, растирая лоб так, словно хотел натянуть кожу на свою боль. Сестра пихнула его коленом в плечо.
- Эй, братишка, ты меня извини, ну? Само собой, ну?
- Ну. - Слабенькая улыбка.