- Хорошо, теперь я собираюсь полностью его выключить. На вашем пульте будет большой люфт. Видите главный счетчик, прямо перед вами, вверху пульта? К нему подключена чёрная ручка с надписью "Обратная ЭДС". Когда я поверну этот переключатель, счетчик будет выдавать показания выше красной черты. В ту же минуту вы повернёте ручку в точности на то же самое показание. Но если вы перестараетесь, поток Нернста исчезнет, и мы останемся вообще без питания. Если повернёте ее недостаточно, взорвется генератор. Вам нужно сделать всё предельно точно. Понятно?
- Думаю, да.
- Хорошо, - сказал Арпи. Он надеялся, что всё будет в порядке. Обычно отключение производилось полностью автоматически, но при этом энергия в выключаемом поле расходовалась равномерно; они не отважились на такой шаг. Арпи оставалось только молиться, чтобы Селия сделала все как можно быстрей.
- Начали. Пять секунд, четыре, три, две, одна, выключай.
Селия повернула диск.
Мгновение ничего не происходило. Затем - Ад.
- Командир Нернст-команды, докладывайте! Что вы делаете? Приказы не были…
- Капитан! Мисс Госпарди! Откуда вы появились?
Это был Острейчер. Он стоял справа от Арпи.
- Звёзды! Звёзды! - одновременно кричал Стаффер. - Эй, смотрите! Звёзды! Мы вернулись!
Люди в недрах "Улетающего-2" кричали от радости. Но в мозгу Арпи царила блаженная тишина: не было больше мыслей сотен людей. Его мозг принадлежал только ему.
- Молодец, Селия, - похвалил он девушку. - Мы успели вовремя.
- Как вам это удалось? - спросил Острейчер. - Мы не могли вас вычислить. Мы следили за тем, как продвигалось ваше исследование, когда внезапно пропала целая планета, а вместе с ней и вся система. Мы оказались в другом атоме и думали, что потеряли вас.
Арпи слабо улыбнулся:
- Знали ли вы, что корабль остался позади, когда вы прыгнули?
- Но… это невозможно! Он всё время был здесь.
- Да, и здесь тоже. Он использовал свою способность в одно и то же время быть в разных местах. Будучи телом с отрицательной массой, он обладал некоторыми свойствами чёрной дыры; в частности, он мог отражаться где-то во вселенной электроном. Вы оказались в одной из оболочек второго атома?
- Да, - ответил Стаффер, - и не могли из неё выбраться.
- Вот почему я выключил поле, - объяснил Арпи. - Я не знал, что вы будете делать в сложившейся ситуации. Но я был вполне уверен, что при отключении поля корабль приобретет свою обычную массу. Конечно, масса такой величины не может существовать в микромире, поэтому корабль должен был вернуться обратно. А в макромире тело не может находиться одновременно в двух местах. Так что мы, джентльмены, воссоединились.
- Очень хорошо, - сказал Стаффер; однако в его голосе не было ничего похожего на восхищение. - Но где же мы?
- Э? Извините, мистер Стаффер, разве вы не знаете?
- Нет, сэр, - сказал Стаффер. - Но могу сказать точно: далеко от дома, как и от созвездия Центавра. Кажется, мы потерялись.
Он бросил взгляд на измеритель Бордона и тихо добавил:
- И мы продолжаем терять воздух.
4
Общая тревога не обеспокоила никого, кроме экипажа, который только и знал, как редко она звучала. Что же касается газовой команды, то те пассажиры, которые были в курсе ее значения, милосердно держали рот на замке (возможно, Хаммерсмит угрозами заставил их молчать), а остальные, успокоенные панорамой звёзд, только удивлялись, наблюдая взрослых мрачных людей, шествующих по коридорам, выдувая в воздух мыльные пузыри. Через некоторое время газовая команда исчезла: они работали между корпусами.
Арпи был сбит с толку и обеспокоен.
- Посмотрите сюда, - неожиданно сказал он. - Эта критическая ситуация Хоули… Я забыл о ней, но, похоже, она имеет кое-какое отношение к нашей проблеме с воздухом. Давайте…
- Он идет, сэр, - сказал Острейчер. - Я вызвал его, как только… А вот и он.
Хоули был пухлым человеком с гладким лицом, вечно поджатыми губами и вечным выражением упрека на лице. В своем белом халате, на корабле он выглядел несколько странно. Но стоит добавить, что за успехи в космической медицине Хоули четырежды получал медаль Хабера.
- Это была селезеночная грыжа, - первым делом сказал он. - То, что мы теряли кислород, равносильно предательству по отношению к жизни моего пациента. Я оперировал, когда звонил капитан, иначе бы высказался более ясно.
- Ага, - сказал Острейчер. - Тогда ваш пациент - негр.
- Негритянка. Восемнадцатилетняя девушка, и, между прочим, одна из красивейших женщин, которых я видел за много-много лет.
- Какое отношение к этому имеет ее цвет кожи? - спросил Арпи, чувствуя что-то наглое в очевидном мгновенном понимании ситуации Острейчера.
- Все, - ответил Хоули. - Как и у многих людей африканского происхождения, у нее есть sicklemia - наследственное состояние, в котором некоторые красные кровяные клетки принимают характерную форму серпа. В Африке это способствовало выживанию, потому что такие люди не столь подвержены малярии, как люди с нормальными эритроцитами. Но sicklemia уменьшает их способность усваивать воздух, бедный кислородом, - это было открыто еще в сороковых годах двадцатого века, в эпоху аэропланов, летающих низко и потому не испытывающих высокого давления. С этим невозможно бороться только путем поддержания достаточного высокого количества кислорода в окружающем воздухе, но…
- Как она? - спросил Арпи.
- Умирает, - резко ответил Хоули. - Что еще? Я поместил ее в кислородную палатку, но мы не можем бесконечно держать её там. Мне необходимо, чтобы в послеоперационной комнате было нормальное давление. А если мы не можем этого сделать - быстро верните ее на Землю.
Он с чувством попрощался и ушёл. Арпи беспомощно посмотрел на Стаффера, который снимал спектр с быстротой, значительно превышавшей возможности самого капитана. Первая попытка ориентации - сферический снимок видимого неба, в надежде определить хотя бы одно созвездие. Однако эта попытка ни к чему не привела. Ни компьютер, ни один из офицеров были не в состоянии определить ни одной сколько-нибудь значимой связи.
- Пойдет ли нам на пользу, если мы найдём Солнце? - сказал Острейчер. - И не окажемся ли мы в той же ситуации, если совершим ещё один прыжок?
- Здесь С-Дорадус, - провозгласил Стаффер. - В любом случае, это начало. Но, чёрт побери, она не в том положении, которое я смог бы узнать.
- Мы надеемся найти источник утечки, - напомнил Арпи офицеру. - Но, если у нас не получится, думаю, что я смогу просчитать быстрый прыжок - туда и обратно. Хотя, надеюсь, нам не надо будет его совершать. Придётся использовать выброс очень тяжёлого атома - достаточно тяжёлого, чтобы быть нестабильным…
- Ищете Солнце? - раздался грохочущий неприятный голос из пристройки. Конечно, это был Хаммерсмит. По пятам за ним шёл доктор Хоули, выглядевший ещё более недоброжелательно, чем обычно.
- Послушайте, мистер Хаммерсмит, - сказал Арпи. - Это непредвиденная ситуация. Вам совершенно нечего делать на мостике.
- Непохоже, чтобы вы очень далеко продвинулись, - заключил Хаммерсмит, пренебрежительно поглядев на Стаффера. - От этого зависит моя жизнь, так же как и жизнь всех остальных. Вовремя я помог вам.
- Мы справимся, - покраснев, сказал Острейчер. - Ваш вклад в дело не больше, чем у любого другого пассажира.
- Это не совсем так, - печально констатировал доктор Хоули. - Чрезвычайная ситуация наполовину связана с Хаммерсмитом.
- Ерунда, - резко сказал Арпи. - И если чья-то назойливость помешает нам, это в первую очередь повлияет на вашего пациента.
- Но девушка - невеста Хаммерсмита, - сказал доктор Хоули, разводя руками.
Через мгновение Арпи, ошеломлённый этим известием, понял, что рассердился, но не на Хаммерсмита, а на себя самого. Ничто не указывало на такой союз, и даже возможность такового не могла прийти в голову. Очевидно, его подсознание до сих пор сохраняло предрассудки, которые он вырвал с корнем тридцать пять лет назад.
- Почему вы скрывали это? - медленно спросил он.
- Для безопасности Хелен, - с горечью ответил Хаммерсмит. - На Центавре мы можем получить возможность создать нормальную семью. На нее бы глазели и шептались по всему кораблю, если бы мы были вместе. Она предпочла не разглашать нашу связь.
Вошел младший лейтенант в скафандре без шлема, неуклюже отдал честь и оставил руку в поднятом положении, давая ей отдых. В своём космическом одеянии он был похож на маленькую куклу, которую ребенок умудрился запихнуть в более большую.
- Докладывает газовая команда, сэр, - сказал он. - Мы не смогли найти каких-либо утечек, сэр.
- Вы не в своем уме, - резко произнес Острейчер. - Давление продолжает падать. Где-то есть дыра, в которую можно просунуть голову.
- Нет, сэр, - устало ответил младший лейтенант. - Таких дыр нет. Целый корабль протекает. Воздух выходит прямо через металл. Уровень потерь кислорода везде одинаковый, где бы мы его ни проверяли.
- Осмос! - воскликнул Арпи.
- Что вы имеете в виду, сэр? - поднял бровь Острейчер.
- Я не уверен, мистер Острейчер. Но я все время удивлялся - догадываюсь, все остальные тоже, - как все это дело повлияет на структуру корабля. Очевидно, оно ослабило молекулярные связи всего, что есть на борту - и теперь у нас есть хороший структурный титан, ведущий себя как полупроницаемая мембрана! Более того, могу поспорить, что это характерно для кислорода, а двадцатипроцентное падение давления мы и наблюдаем.
- Как насчет влияния на людей? - спросил Острейчер.