Затем началась напряжённая работа по эвакуации всех остальных. Все: и пассажиры, и личный состав - теперь были в масках. После прыжка сквозь сильное космическое излучение, которое, как отметил Арпи, состояло из голых ядер, в любом случае летящих к Центавру, "Улетающий-2" терял воздух, словно был сделан из чего-то типа хирургической марли. С кораблем было покончено.
Острейчер повернулся к Арпи и протянул руку.
- Великое достижение, сэр, - сказал первый офицер. - Я рад, что был с вами.
- Спасибо, мистер Острейчер. Вы не будете скучать по маршруту на Марс?
- Здесь тоже понадобятся межпланетные капитаны, сэр, - он сделал паузу. - Я лучше пойду помогу мистеру Стафферу с эвакуацией.
- Хорошо. Еще раз спасибо, мистер Острейчер.
Затем он остался один. Он должен был последним покинуть корабль: после такого длительного проживания совместно с Острейчером и всем персоналом он пришел к выводу, что традиции не вырастают из ничего. Однако через некоторое время дверь в переборке тяжело распахнулась, и вошел доктор Хоули.
- Капитан, вы устали. Лучше бросьте это.
- Нет, - хрипло ответил Арпи, не прекращая смотреть сквозь экран на пылающее отправление парома к коричневато-зеленой планете, которая, кроме странных очертаний континентов, так была похожа на Землю.
- Хоули, что вы думаете? У нее еще есть шанс?
- Не знаю. Всё пойдёт своим ходом. Может быть. О ней позаботится Вилсон - он был корабельным хирургом на "Улетающем-1". Он уже не молод, но в своё время считался очень хорошим хирургом. В данном случае главное - практика. Но… девушка долгое время была без сознания. Она может быть немного…
Он замолчал.
- Продолжайте, - сказал Арпи. - Скажите мне прямо. Я знаю, что был не прав.
- Ей долгое время не хватало кислорода, - ответил Хоули, не глядя на Арпи. - Может случиться, что она будет немного… другой в смысле умственного состояния, когда поправится. А может и нет; такие вещи нельзя предсказать. Но одно точно: она никогда не осмелится снова отправиться в космос. Даже обратно на Землю. Еще одно, пусть и легкое падение кислородного давления убьет ее. Я даже не советую ей летать на аэропланах, и Вилсон согласен с этим.
Арпи сглотнул.
- Хаммерсмит это знает?
- Да, - ответил Хоули. - Знает. Но он останется с ней. Он любит ее.
Больше не было видно парома, уносящего исследователя и его невесту, дочь капитана Виллогби с ее Джуди и многих других. С болью в сердце Арпи наблюдал Центавр 3, поворачивающийся под ними. Эта планета была воротами к звездам - для всех, живущих на ней, кроме Дэриона и Хелен Хаммерсмит. Дверь, закрывшаяся за ними, когда они вошли на паром, была для них дверью тюрьмы. Но вдруг Арпи осознал, что - пусть тюрьма! - но в ней будет жить и творить великий человек, один из тех, кого можно назвать учителем Человечества. И сам он, Арпи, обладающий свободой, никогда не сможет достичь таких вершин. Зато он умел путешествовать к звездам. Он все-таки доставил Селию Госпарди и других туда, куда они хотели, и теперь был маленьким героем для своей команды. И наконец, его - доктора Гордона Арпи, иногда лабораторного затворника, иногда эрзац-капитана космического корабля, иногда небольшого героя - поцеловала на прощанье 3-V звезда. Но всё было позади. С этой минуты ему оставалось лишь бездельничать да представлять, как другие совершенствуют его двигатель: четырехлетняя пауза в сообщении между Центавром и домом исключает его из экспериментальной работы. Как если бы он был изгнанником - или Дэрионом Хаммерсмитом. Когда в следующий раз Арпи увидит земного физика, у него не будет ни малейшего шанса понять, о чем тот говорит.
Это тоже была тюрьма; тюрьма, в которой капитан Гордон Арпи сам разместился, а затем выбросил ключ.
- Прошу прощения, капитан?
- Ой. Извините, доктор Хоули. Я забыл, что вы все еще здесь. - Арпи в последний раз взглянул вниз на зелено-коричневую планету и глубоко вздохнул: - Я сказал: "Да будет так".
