- При чем тут бунт, - оробел Модест. - Просто надо понять причину…
- Вам это не понять по малости чина. А те, кто может понять, думают.
- Ну-ну, - Модест пытался казаться непокоренным.
- "Ну-ну" оставьте для своих домашних, - сказал Юз, окончательно подавляя строптивца, и ловким движением изловил пасущуюся на столе Модеста муху. - А вообще-то, ребятки, не расслабляться. Сдадим отчет до двадцать пятого, получите еще и из директорского фонда. Четко?!
- Четко, - нестройно ответили сотрудники.
- Товарищ Юз, - в дверях показалась машинистка, похожая на молодую репочку, - мне бы ленту поменять, и копирка кончается.
Мужская часть отдела подняла глаза от бумаг.
- Душа моя, Маечка, - Юз поднес кулак с мухой к ушной раковине. - Канцтовары выдаются по двадцать пятым числам каждого месяца, и пора бы это знать.
- Я на складе, договорилась. Если вы требование подпишете…
- Я не подпишу, - ласково сказал Юз, не меняя позы, но обращаясь уже ко всем. - Должен быть порядок, в конце концов. И если вы знаете, что ленту выдают двадцать пятого, то извольте тянуть до двадцать пятого, и копировальную бумагу поаккуратней использовать, и хатху-йогу в рабочее время не перепечатывать! Все. Жду вас двадцать пятого.
Юз оглядел свою притихшую команду. Он знал, что даже эта позорная принципиальность будет оценена в курилке со знаком "плюс". В конце концов он имеет право и на несимпатичные чудачества. К тому же настроение у него было дрянное. Несколько дней назад, дрожа от нетерпения, он принес домой мини-магнитофон и пытался прослушать пленку, но не услышал ничего, кроме шума льющейся воды, да каких-то никчемных звуков вроде захлопывающейся двери или работающей кофемолки. Один раз ему почудились голоса, но звучали они глухо, как из-под перины. "Значит, на кухне она только меня принимала, - грустно констатировал Юз. - Подруженьку в комнату приглашает". Но и эта незаконная, словно уворованная возможность незримо присутствовать в квартире Марии волновала Юза. Однако, понимая, что никогда ему там не бывать больше законным путем, он нервничал, а нервничая, капризничал. "Да, не забыть эти дурацкие деньги вернуть. Хоть премию пусть ей выпишут, что ли. Только зря марался".
- Юз, зайди на минутку, - прохрипело в селекторе.
Юз бросил небрежный взгляд на подчиненных: он был единственным, кому директор говорил "ты" и кого вот так, по-свойски, зазывал к себе в кабинет. Остальным через секретаршу назначалось время.
- Ты что это, сатана старый, - приветствовал его директор, - девочку забижаешь? В лобешник захотел?
- Ого, уже нафискалила? - нехотя поддержал директорский тон Юз.
- Ты нашу Маечку не забижай, - настаивал директор, весело глядя на подчиненного.
- Ого, старый хек, - деланно обрадовался тот. - Можно поздравить?
- Ага. Маечку.
Юз сдержанно хихикнул. Директор сам предложил этот тон, но особенно наглеть не стоило.
- Садись.
Юз уселся в приятно прохладное кресло.
- Что с кабелем передачи сочувствия думаешь делать?
Юз заерзал, усаживаясь поудобней.
- Как вы правильно отметили - думаю делать.
- Юрий Павлович, есть такая клоунская группа "Жутки в сторону".
- Намек понял, - Юз выпрямился в кресле. - Напрасно вы так со мной, Борис Иванович. Я уж, кажется…
- Я спросил про кабель, - директор порылся в кармане, достал "долгоиграющую" конфетку, развернул и бросил за щеку.
Юз молчал.
- Ну?!
- Слушай, Борис, - Юз встал из кресла. - Только не надо делать из меня дурака. Мы все это затевали вместе, и не притворяйся, пожалуйста, что не понимаешь…
- Что-о?! - директор выплюнул конфетку в пепельницу.
- В случае чего тебе не удастся отмазаться. Ишь, умница, возглавил солидную, хе-хе, фирму, деньги гребет, за бугор шастает, девочек мацает, да к тому же еще кристальная личность, честный человек. Не слишком ли роскошно для одного? Правая рука у него почти не ведает, что там творит левая. Ловко! Нет, ты со мной поговори, поговори, давай-ка обсудим, как на чужом горбу в рай въехать. Как на потемкинских деревнях капитал нажить.
- Да ты… - директор вскочил из-за стола, кинулся к Юзу, замахнулся, кажется.
Юз стоял прямо, смотрел снизу вверх, на без страха.
- Ты… молчи. Пожалуйста, молчи.
- Ну вот, умница. Сядем.
Директор молча вернулся за стой. Юз снова сел в кресло, заболтал короткими ножками.
- Ты не забудь, ягодка, еще о тех девочках, которых мы с тобой, ах, прошу прощения, не мы с тобой, а я, лично я, по дурдомам растаскивал. Как начнет задумываться слишком - в дурдом. А можно и под автомобильчик, да?
- Нет, Юрий Павлович, это уже твои штучки, об этом я ничего…
- Да-да, конечно. И я ничего. Просто наши птички дорогу совсем переходить не умеют, все ворон считают. Да?
- Повторяю, я здесь ни при чем.
- Ну ладно, Боря. - Юз бодро выпрыгнул из кресла и посмотрел на часы. - Сегодня я погорячился. Очень уж не люблю, когда со мной мужики кокетничают. И помни: я тебя люблю, как один из сиамских близнецов другого, и без тебя - никуда. Неизвестно, кстати, сколько эта, хе-хе, лафа продлится. Из ничего, как ты понимаешь, ничего не бывает. Но это у других. А мы с тобой на этом "ничего" какими людьми стали! Неохота из номенклатурной обоймы выпадать, а? Поэтому не надо ссориться, а давай все, как в последний раз. Ничто не вечно под луной.
- Вот и не глупи, - проворчал директор. - Вид хотя бы делать не ленись, а то яму там разрыли… А если кто проверит, пощупать этот кабель сочувствия захочет?
- Да кому это надо?! Все вокруг не живут, а доживают. А когда доживаешь, ни до кого дела нет, только да себя. Но в чем-то ты прав. Засыплем ямку. Не грусти.
И потом уже от дверей:
- Да, чуть не забыл! Маечке своей скажи: канцтовары у нас выдают по двадцать пятым числам. Намек понял?
Директор кивнул, и потом, когда дверь уже закрылась, долго смотрел на "обмылок" "долгоиграющей" зеленой конфетки, лежащий в пепельнице.
IX
- Друзья мои, - Юз вернулся в отдел в самом чудесном расположении духа. - Как только что мне сообщили, несмотря на повреждение основного кабеля, передающего сочувствие, фирма не прекратила обеспечение своих клиентов. Мы использовали аварийную систему и с честью вышли из сложной ситуации. За это вам директорская благодарность. На сегодня все свободны. Модестик, задержись.
Модест, сунувший было в портфель какие-то бумаги, которые хотел просмотреть дома вечером, грустно опустился на стул. Сейчас все уйдут, и в опустевшем отделе Юз будет до самого вечера азартно резаться с ним в поддавки. Партия - три рубля. Вчера Юзу везло, и сегодня он, видимо, решил закрепить успех.
Но Юз не спешил достать шашки.
- Я вот о чем с тобой хочу, Модест Петрович.
Модест приосанился: такое обращение сулило что-то необычное.
- У нас в подвале работают две такие птички… Впрочем, достань-ка их дела: третья в седьмом ряду и третья в восьмом.
Юз старался говорить небрежно, как бы между прочим, но что-то выдавало его, возможно, именно небрежность и беззаботное покачивание ногой, улыбка…
Модест сразу уловил перемену в тактике начальника, расправил плечи, посмотрел с едва уловимой усмешкой:
- Зачем вам эти дела?
- Модест, дорогой, твой начальник просит тебя достать два дела. Они мне необходимы. Я должен с ними поработать.
Модест откинулся на спинку стула и влюбленно посмотрел на просителя:
- Странно, что мне приходится напоминать вам об элементарных вещах. Вы мой начальник здесь, в третьем отделе, а в первом, куда поступили нужные вам дела и где я служу главным диспетчером, вы, извините, мелкий чиновник, и мне достаточно сообщить, что вы интересовались…
- Модест Петрович! Ну, о чем мы говорим?!
Юз достал из стола мельничку, засыпал в нее кофейные зерна и сосредоточился на процессе перемалывания. Модест затосковал. Если дело дошло до кофе, значит надолго. Юз все делает основательно. Впрочем, хорошо уже то, что процесс начался с перемалывания кофе, а не с посадки кофейного дерева. Есть надежда к вечеру все же освободиться. На всякий случай он предупредил:
- Я кофе не буду - у меня сердце.
- Ах, ты мой сердечный, - улыбнулся Юз, - а у меня сердце, печень, почки и многое другое. И потом, как это отказываться от кофе, сваренного начальником? Мы же пока не в первом, а в третьем отделе. Где-то там, кстати, наши шашечки были, - продолжал он, усердно крутя ручку мельнички, - ты бы их достал. И поставь воду, попьем все-таки, хе-хе, кофейку.
"Вот гад", - подумал Модест. Убить полдня и вечер на эту чушь было выше его сил. К тому же через полчаса местная команда регбистов должна была взять реванш на своем поле у заграничных костоломов, выступающих от клуба "Скользкий мяч".
- Посмотри, Модест, как тебя любит начальник, - продолжал издеваться Юз. - Все для тебя. Ну, просто все. А ты не хочешь объяснить такую малость: почему два дела "Третья в седьмом" и "Третья в восьмом", которые числятся за нашим отделом, перекочевали вдруг в "первый"?
Идиотское положение. Как сотрудник первого отдела Модест мог не давать никаких объяснений, но как непосредственный подчиненный Юза в "третьем"… Кто изобрел эту путаницу - систему всеобщего подчинения? Наверняка просто экономят фонд заработной платы. Секретный "первый", о котором на самом деле знают абсолютно все, камнем вис на шее Модеста, сбивая с нужной линии поведения.
- Ну, вы же сами знаете, - едва слышно произнес наконец Модест, обреченно глядя на ящик, где покоилась коробка с шашками. "Скажу ему, может, отпустит пораньше. В конце концов не шпион же он, за одну фирму играем".