Тащились в Военный городок долго, целый час, наверное. Можно и на великах было, но рисковать не хотелось, городочные пацаны борзые слишком, у них там секция, и они все самбисты. Не спешили. Попили воды из колодца на углу Коммунарской - там вода минеральная. Два круга по стадиону сделали, там как раз новую дорожку положили и ворота поставили. За стадионом собаку на днях машиной сбило, дохлая, немного посмотрели, хотя уже и не по возрасту было. А Дюшка еще врал, что это настоящий дог. Зашли в "Хозтовары", поглядели на "Яву". Стоит три месяца, никто не покупает, только смотрят. Мы тоже смотрим. Купят скоро, как в городе узнают, что у нас тут "Ява" стоит, приедут и заберут.
От "Хозтоваров" до Городка за пять минут добрались, городочников не встретили. В продуктовом магазине по поводу полудня было безлюдно, одни мухи жужжали под потолком, невкусно пахло рыбой, и вкусно - черным хлебом. За прилавком дремали две знакомые продавщицы, я передал им бутылку, и молодая отправилась на склад, чтобы набрать масла со дна бочки.
- Давай хлеба купим, - предложил Дюшка. - Есть хочется.
Я промолчал. Ему всегда хочется есть, мама говорит, что его дома не кормят. Дюшкина мать - завуч и вся в школьных проблемах, а сейчас вообще в лагерь уехала. А папаня лишь рыбу солить умеет.
- Давай полбуханки возьмем. - Дюшка прогудел животом. - Маслом помажем и съедим…
- Соли нет, - сказал я. - Без соли невкусно.
Мне стало жаль десяти копеек, если честно. Потому что у меня план, эти десять копеек должны быть вложены в мопед, а не в прожорливого Дюшку. Ему хоть десять буханок скорми, он и спасибо не скажет.
- Можно и без соли. - Дюшка поглядел на меня как на предателя.
Я решил оставаться твердым.
- А я в пятницу пятьдесят копеек юбилейные нашел, - сообщил Дюшка.
- Поздравляю, - сказал я.
Я еще хотел сказать, что врет он про пятьдесят копеек, он каждую неделю про эти пятьдесят копеек рассказывает, но никто их никогда не видел. Хотел сказать, но тут в магазин вошла девушка.
Очень странная девушка.
Я это сразу заметил.
Она была…
Почему-то в свитере. В красном. То есть в бордовом свитере. В жару. Рукава оттянуты и закатаны чуть выше запястий.
Она вошла, и дальше я смотрел только на нее.
Девушка приблизилась к прилавку и стала изучать товары. Она смотрела на хлеб, разложенный на поддонах. На ломанные кубиками ириски, на помадку в толстых зеленых вазочках. На чай в пакетиках, на круглую карамель, на уксус в треугольных склянках, на ломанный неровными кусками сахар, просыпавшийся из мешка. На рыбные консервы, составленные в замысловатые пирамиды, на яблочный и томатный сок в трехлитровых банках. Она смотрела на все это…
Восхищенно.
Смотрела и смотрела, и это вызвало раздражение у старшей продавщицы, кажется, ее звали Лидия, она у нашей бабушки носки из собачьей шерсти покупала.
- Что брать-то будешь? - спросила Лидия.
Девушка вздрогнула, точно выпала из сна.
- Покупать будем? - снова спросила Лидия.
- Да, - ответила девушка. - Покупать будем…
Голос у нее тоже оказался чужой. Вот когда из Москвы наезжают, то все так говорят. А может, и на самом деле из Москвы. Приехала к бабушке, у нас тут много приезжает к бабушкам, летом полгорода незнакомых.
Хотя нет, не из Москвы. Свитер с дырками, штаны мешком, а на ногах так вовсе кирзачи, обрезанные вполголенища. Даже у нас ни одна девчонка кирзачи не наденет, что уж про Москву говорить.
- Пачку сигарет, - попросила девушка.
- Что?
- Пачку сигарет, пожалуйста.
- "Шипка" и "Рейс", - ответила продавщица. - Остальное папиросы.
- Мне сигареты, - сказала девушка настойчиво. - Пачку сигарет.
Продавщица Лидия хмыкнула.
- Так ты сама, что ли, куришь? - спросила она с усмешкой.
Дюшка ткнул меня в бок. Странная девушка, на самом деле странная. Просто ведь всё, надо сказать, что отец послал, всего и делов-то. А старшеклассникам да пэтэушникам и так продают. Правда, она на старшеклассницу не очень похожа, как и на пэтэушницу. Слишком…
- Курю? - спросила девушка с непониманием.
Продавщица Лидия поглядела на меня в поисках сочувствия. Я вздохнул. Дюшка хихикнул. Дурацкая ситуация.
- Мне нужна пачка сигарет, - в третий раз повторила девушка.
Уже как-то нервно.
Из склада показалась молоденькая продавщица с моей бутылкой масла, мутного, богатого витаминами, очень хорошо от глаз помогает.
- Каких тебе сигарет? - тоже нервно спросила Лидия. - Я же говорю, "Шипка", "Рейс"…
Дюшка злорадно улыбнулся: он любил скандалы. А мне скандалы не нравились.
- Пачку… сигарет… - Девушка сунула руку в карман штанов и достала деньги.
Она протянула Лидии деньги на ладони. Сразу много мятых засаленных рублей, а еще трешку. Бумажные деньги, а протянула их как мелочь.
Продавщица Лидия покачала головой. Молоденькая продавщица поставила масло на весы, поглядела на девушку с сочувствием.
- Девочка, какие сигареты твой папа курит? - спросила она с расстановкой, точно обращалась к пятилетнему малышу. - Какие именно?
Девушка растерялась. И положила горсть мятых бумажек в миску для сдачи.
- "Шипку", - сказал я. - Ее папа курит "Шипку".
Лидия посмотрела на меня.
"Шипку" мой отец курил, всегда меня за ней посылал.
- Ну так бы сразу и сказала, - с облегчением выдохнула Лидия. - Тебе сколько? Блок, что ли, сразу?
- Пачку, - повторила девушка.
- Пачку так пачку.
Лидия положила перед девушкой пачку "Шипки", щелкнула на счетах.
- Еще чего?
- Хлеб.
Лидия указала на хлебную полку. Девушка подошла и взяла первую попавшуюся буханку. Тоже неправильно: хлеб так никто днем не покупает. Надо сначала вилкой пощупать - не черствый ли? Утром, когда только привезли, можно смело брать, а сейчас нет, наверняка Лидия к утренним остаткам еще вчерашних добавила. Так что лучше щупать. Наверное, все-таки из города. Из большого, где хлеб часто привозят.
- Буханка черного. - Лидия щелкнула счетами. - Еще…
В магазин вошел мелкий пацан с рюкзаком. Было ему лет десять, рюкзак выглядел гораздо старше, мелкий поглядел на свисающие с потолка липкие ленты, усеянные мухами, и хихикнул. Одет в куртку. Вроде летчицкой, но не кожаная, а брезентовая, с карманами и ремнями. На молнию застегнута и явно со взрослого плеча.
- И еще… - Девушка поглядела на полки. - Еще…
- Бланшированный минтай, - сказал мелкий, отвлекшись от мух. - Три… Четыре.
Продавщица Лидия достала с полки банки.
- И борщ, - добавила девушка. - Две банки.
Борщ в стеклянных банках совершенно несъедобен. Как-то мама уехала в командировку, и отец сварил этого борща. Так соседской свинье и отдали.
Лидия выставила на прилавок борщ. Щелкнула счетами, взяла из кучки скомканных денег три рубля.
- Туристы, что ли? - усмехнулась Лидия снисходительно.
- Туристы. - Девушка собрала оставшиеся деньги. - У нас каникулы.
- Понятно, у всех каникулы…
Мелкий в куртке сгрузил продукты в рюкзак, девушка закинула рюкзак на плечо, поправила, взяла с прилавка сигареты, внимательно их изучила и убрала в карман штанов. После чего оба направились к выходу.
- А сдачу? - удивленно спросила молодая продавщица.
Девушка и мелкий остановились, переглянулись.
- Сдачу забыли. - Лидия насыпала в миску медяков.
Девушка вернулась и выгребла монеты из миски. После чего они с парнем удалились.
- Психи, - шепнул мне Дюшка. - Их летом выпускают, вот они и рыщут.
Вряд ли психи, подумал я. Скорее, из дома сбежали. Позапрошлым летом один из Второй школы удрал на Байконур, ракеты смотреть, поймали лишь в Казахстане.
- Тебе только масло? - спросила Лидия.
Я расплатился за масло, убрал бутылку в сетку. Вышли на улицу. Ни девчонки с рюкзаком, ни мелкого пацана видно не было, видимо, на Пионерскую свернули.
Руки замаслились от бутылки, я сорвал подорожник и вытер.
- Психи из Эстонии, - сказал Дюшка.
- Почему из Эстонии? - не понял я.
- Там все белобрысые, как эти, - пояснил Дюшка. - По-русски плохо понимают, разговаривают не так, консервы с хлебом купили. Денег много у них…
- И почему тогда психи? Может, туристы.
- Может, и туристы, - согласился Дюшка. - Может, на байдарках плывут. У меня тетка в Эстонии живет, там многие на байдарках любят. Вот поплыли на байдарках, перевернулись, остановились еды купить.
Все-таки, наверное, на самом деле туристы. Консервы купили рыбные, суп из них легко варить… Хотя из минтая плохой суп, лучше кильку уж тогда или сайру. Да кто их знает, вдруг у них в Эстонии как раз так и варят?
- Она не курит, - сказал вдруг Дюшка.
Не курит.
- Зубы белые, - пояснил он. - И ногти не пожелтели. Братан всего месяц смолит, а и зубы пожелтели, и ногти.
- Зачем ей тогда сигареты? - спросил я.
- Не знаю. Может, моль травить.
- Моль лучше папиросами, - возразил я. - Или махоркой, так дешевле.
- Ну не знаю. Какая разница? Пойдем на мост.
- Зачем? - не понял я.
- Да просто.
Не хочет домой возвращаться, подумал я. Сорняки полоть не хочет. Через мост длиннее.
- Посмотрим, как старшаки ныряют, - придумал повод Дюшка. - На той неделе один до воды не долетел, об опору грохнулся и руку сломал, а? Орал, как ненормальный.
Мне тоже домой особо не хотелось, не потому что сорняки, а потому что делать нечего.
- Пойдем на мост, а? - снова предложил Дюшка. - В машины поиграем.