Полбутылки "Фундадора" после полулечения в Еврейском госпитале, уколы демерола при свечах. Отключили свет и воду, в бумажной пыли мы поставили палку, голые стены. Ищи где хочешь. Не годится. No bueno.
Он уехал в Мадрид… Будильник еще весь вчерашний день ходил… "No me hagas caso"… скончался по дороге… можно сказать, в Еврейском госпитале… пролита кровь на американца… волочащего за собой свет и воду… Матрос так скурвился где-то в серой плоти… Он сидит себе на нуле… Я кивнул на Ниньо Пердидо, его кофе опаздывает на три часа… Они все уехали и прислали бумаги… Мертвец выпишет тебе как миленький… Входят vecinos… Зафрахтованные запахи ректальной слизи пошли ко дну неподалеку от Англии, и с ними все рассветные запахи далеких пальцев… Немного погодя я пошел к вашему консулу. Он подарил мне мексиканца после его смерти… Пять раз в пыли мы поставили палку… с мыльными пузырями отнятия, перечеркнутыми тысячью наркоманских ночей… А вскоре полукарта вошли при свечах… Оккупация… Слабеют джанковые связи… Держись… Билл Гейнс сидит в Желтой Лихорадке… разглядывая непристойные картинки, ненадежные, как потолочный вентилятор, мы дурили рассвет и поставили палку в пошлом запахе ректальной слизи и карболового мыла… гримасу эту я уже видел - может, на пустыре… волочащем за собой лампы и провода… "Вы, ебучие, нетерпеливые и жадные джанки!"… захоронение на Американском кладбище. "Quedase con su medicina"… девица орет на Ниньо Пердидо… Они все уехали через дом в туземном квартале." "Получше ты мне ничего не мог написать? Уехал… Можешь искать где угодно".
Не годится. No bueno.
Глава 2
Кто я такой, чтобы осуждать?
Вы не поверите, насколько накалена была обстановка, когда я покинул Штаты… Я знал, что уж этот барыга никакого дерьма при себе держать не будет, он попросту свалит его на конвейер… разольет эту мочу по бутылкам и пустит своим клиентам по обслуживаемому им маршруту десять-двадцать гран сверх того, что поглощает сам, а если легавые их застукают, они запросто выдадут себя за дегенератов… Короче, Док Бенуэй оценил ситуацию и выдал такую оригинальную идею:
- Однажды в верховьях Бабуиновой Задницы меня ужалил скорпион… ощущение не так уж отличается от раскумарки… Хммм.
Вот он и импортирует некую особую породу скорпионов, откармливает их металлической мукой, скорпионы приобретают фосфоресцирующую голубую окраску и принимаются жутко вонять, а он говорит: "Теперь надо подобрать достойный сосуд"… Вот мы и выкуриваем из берлоги одного старого нембутальщика, сажаем на него скорпиона, а он вроде как синеет и прямо на глазах раскумаривается до состояния металла… Эти скорпионы научились перемещаться по радарному лучу и обслуживать клиентов только после того, как Док получал капусту… Пока так в продолжалось, все было на высшем уровне, никакого стрёма… Однако все эти скорпионовые джанки в темноте стали светиться, а не получи они вовремя своей раскумарки - и вовсе превращались в скорпионов… Тут уж запахло жареным, и пришлось сматываться под видом молодых джанки, собравшихся в Лексингтон… Называться мы решили Биллом и Джонни, но имена эти то и дело менялись местами, к примеру, в один день я просыпался Биллом, а в другой - Джонни… Короче, попадаем мы в купе поезда, на ломках нас бьет колотун, в глазах слезы и жжение, и тут как заноет у меня в промежности от сексуальной голодухи, наклоняюсь я, опираюсь руками о стену и гляжу на Джонни, а от слабости не могу и слова вякнуть, да это и ни к чему, у него ведь те же дела, он молча окунает мыло в теплую воду, спускает мои трусы, намыливает мне задницу, штопором сует в меня член, и мы с ним тут же стоя кончаем, раскачиваясь вместе с поездом под перестук вагонных колес, а струи - струи в медную плевательницу… До Лексингтона мы так и не добрались… Сошли в городке под названием Маршал, наболтали там с три короба одному старому деревенскому коновалу про престарелую мамашу, которая страдает геморроем в самой тяжелой форме, и настойку он выписал как миленький… В тот вечер мы заглянули в бильярдную, Док выиграл дюссенбергскую шляпу-панаму, мазь для загара и щегольские темные очки образца 1920 года, и чем южнее мы оказывались, тем проще было выруливать наркоту, точно мы прицепом тащили за собой двадцатые годы… А в тот мексиканский пограничный городишко мы попали как раз вовремя и увидали кое-что интересное… Чтобы расчистить место для нового моста, который потом так и не построили, на берегу реки снесли целый квартал лачуг, где железнодорожники-китайцы курили раньше свою черную дрянь, а обитавшие под лачугами крысы на много поколений вперед превратились в наркоманов… Так вот, эти крысы носились на ломках по улице, пищали от боли и кусали каждого встречного-поперечного…
Потом мы отправились на поиски своей машины, так ее и не нашли, нигде ни одной машины, только поезд один остался от старого вестерна… Где-то к северу от Монтеррея колея кончилась, и мы за жестянку грязи выменяли у китайца несколько лошадей… К этому времени то и дело стали появляться солдаты, стрелявшие в мирное население, вот нам и пришлось раздобыть пару комплектов формы времен гражданской войны и присоединиться к одной из воюющих сторон… Мы взяли в плен пятерых солдат, которые носили форму другого цвета, а генерал напился и решил ради развлечения пленных повесить, под сук дерева мы подогнали телегу и наскоро соорудили под ней опускающуюся подставку… Первый упал быстро и чисто, а один из солдат вытер рот, с ухмылкой шагнул вперед, спустил штаны к лодыжкам, и член его толчками поднялся и пустил струю… Мы все стояли, смотрели и целиком были этим поглощены, да и оставшиеся, те, которых еде предстояло повесить, тоже все это переживали… В ту ночь мы реквизировали у одного фермера дом, все напились, и Джонни принялся танцевать - обмотав вокруг шеи галстук, уронив голову набок и высунув язык, он вихлял задницей, а когда спустил Штаны, член его толчками поднялся, и солдаты покатились со смеху и хохотали, пока не обоссались с ног до головы… Потом они наскоро соорудили у него под мышками упряжь, приподняли его, подвесили к балке и хором выебали…