Наши соотечественники в начале XX века организуют экспедицию на Марс и находят там цивилизацию, которую образовали выходцы с погибшей Атлантиды. Аэлита, дочь главы Марса, влюбляется в землянина - инженера Лося.
Содержание:
СТРАННОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ 1
В МАСТЕРСКОЙ ЛОСЯ 1
СПУТНИК 2
БЕССОННАЯ НОЧЬ 3
ТОЮ ЖЕ НОЧЬЮ 4
ОТЛЕТ 5
В ЧЕРНОМ НЕБЕ 5
СПУСК 6
МАРС 6
ЗАБРОШЕННЫЙ ДОМ 8
ЗАКАТ 9
ЛОСЬ ГЛЯДИТ НА ЗЕМЛЮ 9
МАРСИАНЕ 9
ПО ТУ СТОРОНУ ЗУБЧАТЫХ ГОР 10
СОАЦЕРА 11
В ЛАЗОРЕВОЙ РОЩЕ 11
ОТДЫХ 12
ТУМАННЫЙ ШАРИК 12
НА ЛЕСТНИЦЕ 13
ПЕРВЫЙ РАССКАЗ АЭЛИТЫ 14
СЛУЧАЙНОЕ ОТКРЫТИЕ 15
УТРО АЭЛИТЫ 16
ВТОРОЙ РАССКАЗ АЭЛИТЫ 17
ГУСЕВ НАБЛЮДАЕТ ГОРОД 20
ТУСКУБ 20
ЛОСЬ ОСТАЕТСЯ ОДИН 21
ЧАРЫ 22
ДРЕВНЯЯ ПЕСНЯ 23
ЛОСЬ ЛЕТИТ НА ПОМОЩЬ ГУСЕВУ 24
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГУСЕВА ЗА ИСТЕКШИЙ ДЕНЬ 24
ПОВОРОТ СОБЫТИЙ 25
КОНТРАТАКА 26
ЛАБИРИНТ ЦАРИЦЫ МАГР 27
ХАО 28
БЕГСТВО 28
НЕБЫТИЕ 29
ЗЕМЛЯ 30
ГОЛОС ЛЮБВИ 30
Алексей Николаевич Толстой
Аэлита
СТРАННОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ
В четыре часа дня, в Петербурге, на проспекте Красных Зорь, появилось странное объявление, - небольшой, серой бумаги листок, прибитый гвоздиками к облупленной стене пустынного дома.
Корреспондент американской газеты, Арчибальд Скайльс, проходя мимо, увидел стоявшую пред объявлением босую, молодую женщину, в ситцевом, опрятном платье, - она читала, шевеля губами. Усталое и милое лицо женщины не выражало удивления, - глаза были равнодушные, ясные, с сумасшедшинкой. Она завела прядь волнистых волос за ухо, подняла с тротуара корзинку с зеленью и пошла через улицу.
Объявление заслуживало большого внимания. Скайльс, любопытствуя, прочёл его, придвинулся ближе, провёл рукой по глазам, перечёл ещё раз:
- Twenty three, - проговорил он, наконец, что должно было означать: "Чёрт возьми меня с моими костями".
В объявлении стояло:
"Инженер, М. С. Лось, приглашает, желающих лететь с ним 18 августа на планету Марс, явиться для личных переговоров от 6 до 8 вечера. Ждановская набережная, дом 11, во дворе".
Это было написано - обыкновенно и просто, обыкновенным чернильным карандашом. Невольно Скайльс взялся за пульс, - обычный. Взглянул на хронометр: было десять минут пятого, стрелка красненького циферблата показывала 14 августа.
Со спокойным мужеством Скайльс ожидал всего в этом безумном городе. Но объявление, приколоченное гвоздиками к облупленной стене, подействовало на него в высшей степени болезненно. Дул ветер по пустынному проспекту Красных Зорь. Окна многоэтажных домов, иные разбитые, иные заколоченные досками, казались нежилыми, - ни одна голова не выглядывала на улицу. Молодая женщина, поставив корзинку на тротуар, стояла на той стороне улицы и глядела на Скайльса. Милое лицо её было спокойное и усталое.
У Скайльса задвигались на скулах желваки. Он достал старый конверт и записал адрес Лося. В это время перед объявлением остановился рослый, широкоплечий человек, без шапки, по одежде - солдат, в рубахе без пояса, в обмотках. Руки у него от безделья были засунуты в карманы. Крепкий затылок напрягся, когда он стал читать объявление:
- Вот этот, вот так, замахнулся, - на Марс! - проговорил он с удовольствием и обернул к Скайльсу загорелое, беззаботное лицо. На виске у него, наискосок, белел шрам. Глаза - ленивые, серо-карие, и так же, как у той женщины, - с искоркой. (Скайльс давно уже подметил эту искорку в русских глазах, и даже поминал о ней в статье:…"Отсутствие в их глазах определённости, неустойчивость, то насмешливость, то безумная решительность, и, наконец, непонятное выражение превосходства - крайне болезненно действуют на свежего человека".)
- А вот взять и полететь с ним, очень просто, - опять сказал солдат и усмехнулся простодушно, и в то же время быстро, с головы до ног, оглядел Скайльса. Вдруг он прищурился, улыбка сошла с лица. Он внимательно глядел через улицу на босую женщину, всё так же неподвижно стоявшую около корзинки. Кивнув подбородком, он сказал ей:
- Маша, ты что стоишь? (Она быстро мигнула.) Ну, и шла бы домой. (Она переступила пыльными, небольшими ногами, и видно было, как вздохнула, нагнула голову.) Иди, иди, я скоро приду.
Женщина подняла корзину и пошла. Солдат сказал:
- В запас я уволился вследствие контузии и ранения. Хожу - вывески читаю, - скука страшная.
- Вы думаете пойти по этому объявлению? - спросил Скайльс…
- Обязательно пойду.
- Но ведь это - вздор, - лететь в безвоздушном пространстве пятьдесят миллионов километров…
- Что говорить - далеко.
- Это шарлатанство, или - бред.
- Всё может быть.
Скайльс, тоже теперь прищурясь, оглянул солдата, вспыхнул гневно и пошёл по направлению к Неве, - шагал уверенно и широко. В сквере он сел на скамью, засунул руки в карман, где прямо в кармане, как у старого курильщика и делового человека, лежал табак, одним движением большого пальца набил трубку, закурил и вытянул ноги.
Шумели старые липы в сквере. Воздух был влажен и тёпел. На куче песку, один во всём сквере, видимо уже давно, - сидел маленький мальчик в грязной рубашке - горошком, и без штанов. Ветер поднимал, время от времени, его светлые и мягкие волосы. В руке он держал конец верёвочки, к другому концу верёвочки была привязана за ногу старая, взлохмаченная ворона. Она сидела недовольная и сердитая, и, так же, как и мальчик, глядела на Скайльса.
Вдруг, - это было на мгновение, - будто облачко скользнуло по его сознанию, стало странно, закружилась голова: не во сне ли он всё это видит?… Мальчик, ворона, пустые дома, пустынные улицы, странные взгляды прохожих и приколоченное гвоздиками объявление, - кто-то зовёт лететь из этого города в звёздную пустыню.
Скайльс глубоко затянулся крепким табаком. Усмехнулся. Развернул план Петербурга, и, водя по нему концом трубки, отыскал Ждановскую набережную.
В МАСТЕРСКОЙ ЛОСЯ
Скайльс вошёл на плохо мощёный двор, заваленный ржавым железом и боченкам от цемента. Чахлая трава расла на грудах мусора, между спутанными клубками проволок, поломанными частями станков. В глубине двора отсвечивали закатом пыльные окна высокого сарая. Небольшая дверца в нём была приотворена, на пороге сидел на корточках рабочий и размешивал в ведёрке кирпично-красный сурик. На вопрос Скайльса - здесь ли можно видеть инженера Лося, рабочий кивнул во внутрь сарая. Скайльс вошёл.
Сарай едва был освещён, - над столом, заваленном чертежами и книгами, горела электрическая лампочка в жестяном конусе. В глубине сарая возвышались до потолка леса. Здесь же пылал горн, раздуваемый рабочим. Сквозь балки лесов поблёскивала металлическая, с частой клёпкой, поверхность сферического тела. Сквозь раскрытые половинки ворот были видны багровые полосы заката и клубы туч, поднявшихся с моря.
Рабочий, раздувавший горн, проговорил вполголоса:
- К вам, Мстислав Сергеевич.
Из-за лесов появился среднего роста, крепко сложённый человек. Густые, шапкой, волосы его были снежно-белые. Лицо - молодое, бритое, с красивым, большим ртом, с пристальными, светлыми, казалось, летящими впереди лица немигающими глазами. Он был в холщевой, грязной, раскрытой на груди, рубахе, в заплатанных штанах, перетянутых верёвкой. В руке он держал запачканный, порванный чертёж. Подходя - он попытался застегнуть на груди рубашку, на несуществующую пуговицу.
- Вы по объявлению? Хотите лететь? - спросил он глуховатым голосом, и указал Скайльсу на стул под конусом лампочки, сел напротив у стола, швырнул чертёж и стал набивать трубку. Это и был инженер, М. С. Лось.