ДОВЕРИТЕЛЬНЫЙ ИНТЕРВАЛ
Среди рифтеров нет врачей. Ходячие развалины обычно не добиваются успехов в медицине.
Конечно, рифтеров, нуждавшихся в лечении, хватало всегда. Особенно после бунта корпов. Рыбоголовые выиграли ту войну, не слишком напрягаясь, но все равно понесли потери. Некоторые погибли. Ранения и функциональные нарушения у других не поддавались исправлению подручными медицинскими средствами. Одним помощь требовалась, чтобы выжить, другим - чтобы умереть без лишних мучений. А все квалифицированные доктора были на другой стороне.
Никто не собирался оставлять раненых товарищей на милость проигравших только потому, что корпы владели единственной больницей в радиусе четырех тысяч километрах. В итоге рифтеры составили вместе два пузыря в пятидесяти метрах от "Атлантиды" и набили их медицинской аппаратурой из вражеского лазарета. Оптоволоконные кабели позволяли корповским мясникам практиковать свое искусство на расстоянии, а взрывные заряды, прилепленные к корпусу "Атлантиды", избавляли тех же мясников от мыслей о саботаже. Побежденные со всем старанием заботились о победителях - под страхом взрыва.
Со временем напряженность спала. Рифтеры теперь избегали "Атлантиды" не из недоверия, а от равнодушия. Постепенно все прониклись мыслью, что внешний мир представляет для рифтеров и корпов большую угрозу, чем они - друг для друга. Заряды Лабин снял года через три, когда о них все равно забыли. Больничные пузыри использовались до сих пор.
Травмы не редкость. При темпераменте рифтеров и ослабленной структуре их костей они неизбежны. Однако на данный момент в лазарете всего двое, и корпы, наверное, очень довольны, что рифтеры несколько лет назад соорудили эту постройку. Иначе Кларк и Лабин притащились бы в "Атлантиду" - а где они побывали, всем известно.
А так они приблизились ровно настолько, чтобы сдать Ирен Лопес и ту тварь, что ею пообедала. Два герметичных саркофага, сброшенных из погрузочного шлюза "Атлантиды", поглотили вещественные доказательства и до сих пор передают данные через пуповину оптоволоконного кабеля. Тем временем Лабин и Кларк лежат на соседних операционных столах, голые как трупы.
Никто из корпов давным-давно не осмеливался приказывать рифтерам, однако оба они подчинились "настоятельным рекомендациям" Джеренис Седжер, посоветовавшей избавиться от гидрокостюмов. Уговорить Кларк оказалось сложнее. Дело не в том, что она стесняется наготы: на Лабина свойственные ей тревожные сигналы не реагируют. Но автоклав не просто стерилизует ее подводную кожу - он ее уничтожает, переплавляет в бесполезную белково-углеводородную кашу. И она, голая и беззащитная, заперта в крошечном пузырьке газа под гнутыми листами металла. Впервые за много лет ей нельзя просто выйти наружу. Впервые за много лет океан способен просто убить ее - ему всего-то и надо, что раздавить эту хрупкую скорлупку и стиснуть ее в ледяном жидком кулаке.
Конечно, это временная беззащитность. Новую кожу уже готовят, запрессовывают. Всего-то пятнадцать-двадцать минут продержаться. Но сейчас она чувствует себя не голой, а вовсе лишенной кожи.
Лабина это, похоже, не особенно беспокоит. Его ничто не беспокоит. Конечно, Кена телеробот обрабатывает не так глубоко, как ее. У него берут только образцы крови и кожи, мазки с глаз, ануса и входного отверстия для морской воды. А у Кларк машина глубоко вгрызается в мясо на ноге, смещает мускулы, составляет заново кости и помавает блестящими паучьими лапами, словно изгоняя бесов. Иногда до ноздрей доплывает запашок ее собственного опаленного мяса. Очевидно, рану заращивают, но наверняка она не знает: нейроиндукционное поле стола парализовало и лишило чувствительности все тело от живота и ниже.
- Долго еще? - спрашивает она. Техника игнорирует ее, продолжая работать.
- Думаю, там никого нет, - откликается Лабин. - Работает на автопилоте.
Кларк поворачивает к нему голову и встречает взгляд глаз, таких темных, что их можно назвать и черными. У нее перехватывает дыхание: она все время забывает, что такое настоящая нагота здесь, внизу. Как там говорят сухопутники: "Глаза - окна в душу"? Но окна в души рифтеров забраны матовыми стеклами. Глаза без линз - это для корпов. Такие глаза выглядят неправильно - и ощущаются тоже. Как будто глаза Лабина просверлены в голове, как будто Кларк заглядывает во влажную темноту его черепа.
Он приподнимается на столе, равнодушный к этой жуткой наготе, свешивает ноги через край. Его телеробот уходит под потолок и разочарованно пощелкивает оттуда.
Переборку на расстоянии вытянутой руки украшает панель связи. Лабин активирует ее.
- Общий канал. Грейс, что там с гидрокожей?
Нолан отзывается наружным голосом:
- Нам до вас осталось десять метров. Да, и запасные линзы не забыли. - Тихое жужжание - акустические модемы плоховато передают фоновый шум. - Если вы не против, мы их просто оставим в шлюзе и сразу обратно.
- Конечно, - невозмутимо отзывается Лабин, - никаких проблем.
Лязг и шипение внизу, на входном уровне.
- Ну, вот и они, милашки, - жужжит Нолан.
Лабин сверлит Кларк своими выпотрошенными глазами.
- Идешь?
Кларк моргает.
- Куда именно?
- В "Атлантиду".
- У меня нога...
Но ее робот уже складывается на потолке, явно покончив с кройкой и шитьем. Она пробует приподняться на локтях - ниже живота все еще мертвое мясо, хотя дырка на бедре аккуратно заклеена.
- Я до сих пор обездвижена. Разве поле не должно...
- Может, они надеялись, что мы не заметим. - Лабин снимает со стены планшетку. - Готова?
Она кивает. Он прикасается к иконке. Ощущения захлестывают ноги приливной волной. Просыпается заштопанное бедро, кожу колет иголками. Кларк пробует шевельнуть ногой - с трудом, но удается. Морщась, она садится.
- Вы что там творите? - возмущается интерком. Кларк не сразу узнает голос Кляйна. Видимо, спохватился, что поле отключено.
Лабин скрывается во входном шлюзе. Кларк разминает бедро. Иголки не уходят.
- Лени? - зовет Кляйн. - Что...
- Я готова.
- Нет, не готова.
- Робот...
- Тебе еще не меньше шести часов нельзя опираться на эту ногу. А лучше двенадцать.
- Спасибо, приму к сведению.
Она свешивает ноги со стола, опирается на здоровую и осторожно переносит вес на вторую. Колено подгибается. Она хватается за стол, успевает удержаться.
В операционной показывается Лабин с сумкой на плече.
- Ты как? - на глазах у него снова линзы, белые как свежий лед. Кларк, оживившись, кивает ему.
- Давай кожу.
Кляйн их слышит.
- Постойте, вам не давали допуска... я хочу сказать...
Сначала глаза. Верхняя часть костюма легко обволакивает туловище. Рукава и перчатки прилипают к телу дружелюбными тенями. Она опирается на Лабина, чтобы дотянуться до бедер - под новой кожей иголки колют не так сильно, а попробовав заново опереться на ногу, она удерживается на ней добрых десять секунд. Прогресс.
- Лени, Кен, вы куда собрались?
На этот раз голос Седжер. Кляйн вызвал подмогу.
- Решили заглянуть в гости, - отвечает Лабин.
- Вы хорошо все продумали? - сдержанно спрашивает Седжер. - При всем уважении...
- А есть причины воздержаться? - невинно интересуется Лабин.
- У Лени но...
- Не считая ее ноги.
Мертвая тишина.
- Вы уже проверили образцы, - замечает Лабин.
- Не в полной мере. Анализы делаются быстро, но не мгновенно.
- И? Есть что-нибудь?
- Если вы заразились, мистер Лабин, это произошло всего несколько часов назад. Уровень инфекции в крови еще не поддается определению.
- Значит, нет, - заключает Лабин. - А наши костюмы?
Седжер молчит.
- Значит, они нас защитили, - подытоживает Лабин. - На этот раз.
- Я же сказала, мы не закончили...
- Я думал, что Бетагемот сюда добраться не может, - говорит Лабин.
Седжер опять затихает.
- Я тоже так думала, - отзывается она наконец.
Кларк вполуприпрыжку двигается к шлюзу. Лабин подает ей руку.
- Мы выходим, - говорит он.
Полдюжины аналитиков сгрудились у пультов на дальнем конце грота связи, перебирая симуляции и подгоняя параметры в упрямой надежде, что их виртуальный мир имеет некоторое отношение к реальному. Патриция Роуэн, стоя позади, разглядывает что-то на одном из экранов. За вторым в одиночку работает Джеренис Седжер.
Она оборачивается, видит рифтеров и, чуть повысив голос, издает предупредительный сигнал, замаскированный под приветствие.
- Кен, Лени!
Все оборачиваются. Парочка малоопытных пятится на шаг-другой.
Роуэн первая берет себя в руки. Ее блестящие ртутью глаза непроницаемы.
- Ты бы поберегла ногу, Лени. Вот... - Она подкатывает от ближайшего пульта свободный стул. Лени с благодарностью опускается на него.
Никто не суетится. Здешние корпы умеют следовать за лидером, хотя и не всем это по нраву.
- Джерри говорит, ты увернулась от пули, - продолжает Роуэн.
- Насколько нам известно, - уточняет Седжер. - На данный момент.
- То есть пуля все-таки была, - отмечает Лабин.
Седжер смотрит на Роуэн. Роуэн смотрит на Лабина.
Большинство стараются кого не смотреть ни на кого.
Наконец Седжер пожимает плечами.