Преследование продолжалось минут двенадцать, как вдруг пилот понял, что таинственный предмет сейчас пролетит над лагерем N, над которым строжайше запрещено появляться любым летательным аппаратам иностранного происхождения. Инструкция не допускала сомнений, и лейтенант Симпсон атаковал летающий диск. В момент атаки он находился примерно в двух милях от диска и немного выше его. Пикируя на предельной скорости, пилот дал залп боевыми ракетами.
"Я увидел, - рассказывает он, - как мои ракеты взорвались, ударившись о металлическую броню. В следующее мгновение мой самолет разлетелся на куски и я полетел вниз в своей герметической кабине. К счастью, парашют сработал!"
Эту сцену наблюдали с земли многочисленные свидетели. В настоящее время эксперты изучают обломки самолета лейтенанта Симпсона. Что же касается таинственного диска, то он на огромной скорости вертикально взмыл в небо и исчез.
Я вернул газету Клэру, скептически заметив:
- Мне помнится, официальный отчет американцев давно подрезал крылья этой газетной утке. Поистине сложная ситуация. Ты не находишь?
Мой друг не ответил. Он покачал головой, нагнулся, взял щипцами уголек из камина и тщательно раскурил свою трубку. Потом, сделав несколько затяжек, знаком попросил служанку налить кофе. Ульна от кофе отказалась. Мы с Клэром выпили свой молча.
Клэр колебался. Я знал его давно и понимал, что в этот момент он еще раз спрашивает себя, как ему поступить. Наконец он разлил по рюмкам коньяк, взглянул мне в глаза и заговорил:
- Ты знаешь, что я не такой уж профан в физике. Тебе известно и то, что я сугубый реалист, "человек фактов", как говорят англичане. Так вот, об этой "летающей тарелке" я могу тебе немало порассказать. И не смотри, пожалуйста, на все эти бутылки на столе. Правда, их там выстроилось немало, но, уверяю тебя, они не имеют никакого отношения к тому, что ты сейчас услышишь. Не думай также, что это вино повлияло на меня. Уже давно я решил рассказать тебе все при первой же встрече. А теперь слушай мою историю. Устраивайся в кресле получше, потому что рассказ будет длинным.
Я прервал его:
- У меня в чемодане портативный магнитофон. Ты позволишь, я сделаю запись?
- Как хочешь. Это будет даже полезно.
Едва я установил магнитофон, Клэр заговорил. Когда он произнес первые слова, мой взгляд упал на руку Ульны, лежавшую на подлокотнике кресла. И я понял, почему эта рука показалась мне такой узкой и длинной: у нее было только четыре пальца!
Глава I
Рассказ доктора Клэра
- Как тебе известно, - начал Клэр, - я неплохой охотник. Или, во всяком случае, считаюсь таковым, хотя и нечасто беру в руки ружье. Кое-какие природные данные, а главное - большое везенье, и в результате я никогда не возвращаюсь домой с пустым ягдташем. Так вот, первого октября прошлого года - хорошенько запомни дату! - уже смеркалось, а я еще ничего не подстрелил. В другое время меня бы это нисколько не огорчило: я предпочитаю наблюдать за живыми животными, а не убивать их, потому что и так убиваю, к сожалению, слишком многих для своих опытов. Но через день я пригласил к себе мэра Руффиньяка, чтобы он помог мне в одном деле. А этот человек любит дичь. И вот я решил немного побраконьерствовать с фонарем.
Солнце только село, когда я шел через поляну Манью, что посредине леса. Да ты ее знаешь так же хорошо, как и я: она вся заросла вереском и утесником, а вокруг стоят дубы и каштаны. Днем эта поляна довольно живописна, но в сумерках производит зловещее впечатление. Я не из слабонервных, однако и мне захотелось поскорее выбраться из лесу. Уже на краю поляны я запнулся о корень, с размаху ударился головой о ствол дуба и тут же потерял сознание.
Очнувшись, я не стал произносить классических слов вроде "где я?". Голова раскалывалась, в ушах гудело, и сначала я боялся, что проломил себе череп. К счастью, страхи мои оказались напрасными. Часы на руке показывали час, ночь была непроглядной, ветер крепчал, ломая ветки деревьев. Потом над поляной показалась луна, вынырнув из-за темного облака; края его были похожи на волшебные светящиеся кружева.
Я сел и начал искать свое ружье, которое, по счастью, незадолго до этого разрядил. Некоторое время я шарил руками среди мокрой травы и гнилых сучьев, пока не нащупал приклада. Опираясь на ружье, как ни палку, я начал медленно подниматься. Лицо мое было обращено в сторону поляны. По мере того как я поднимался, в поле моего зрения попадали все новые и новые предметы, и наконец я увидел эту штуку.
Сначала она показалась мне черной массой, чем-то вроде купола, возвышавшегося над кустами вереска и почти неразличимого в темноте. Но вот луна на мгновение вынырнула из-за туч, и тогда, словно при вспышке молнии, я увидел выпуклый панцирь, сверкающий, как металл. Признаться, мне стало страшно. От поляны Манью до ближайшей дороги прямиком через лес добрых полчаса ходьбы, а с тех пор, как умер старый оригинал, подаривший этому месту свое имя, здесь иной раз по неделям не бывает ни души. Я потихоньку двинулся вперед, добрался до края лесной чащи и, притаившись за стволом каштана, начал осматривать поляну. Там все было неподвижно. Ни проблеска, ни огонька. Только эта неясная масса - еще более плотная тьма на фоне черного леса.
Затем ветер сразу стих. В тишине, едва нарушаемой потрескиванием сухих сучьев - верно, кабан шел по тропе, - я вдруг услышал слабый стон.
Ты знаешь, я врач. Поэтому, еще толком не придя в себя, я решил прежде всего оказать помощь существу, которое так стонало; это явно были стоны не зверя, а человека. Отыскав фонарь, я включил его, направив луч света прямо перед собой. Он отразился от огромного металлического панциря чечевицеобразной формы. Я приблизился к нему с бьющимся сердцем. Жалобные стоны доносились с противоположной стороны. Я обогнул этот панцирь, застревая в кустах, натыкаясь на колючки утесника, бормоча проклятия и спотыкаясь на каждом шагу; ноги меня еще плохо держали. Внезапно пробудившееся жгучее любопытство заставило меня позабыть о страхе. Стоны слышались теперь отчетливее; я стоял перед металлической дверцей - открытым люком, который вел внутрь аппарата.
Мой фонарь осветил совершенно пустую входную камеру и уперся в заднюю дверцу из белого металла. На металлическом полу лежал человек, - во всяком Случае, сначала я принял его за человека. У него были длинные седые волосы, одежда его состояла, как мне показалось, из облегающего зеленого трико, блестящего, словно шелк. Из раны на голове по каплям сочилась темная кровь. Когда я нагнулся над ним, стоны смолкли, он содрогнулся и умер.
Тогда я подошел к задней дверце. Она была пригнана так плотно, словно хода дальше не существовало, но я заметил на уровне груди красноватую выпуклость и нажал на нее. Перегородка разошлась посредине, яркий голубоватый свет ослепил меня. Ощупью я сделал два шага вперед и услышал, как створки перегородки сомкнулись за моей спиной.
Защитившись рукой от света, я медленно открыл глаза: передо мной была шестигранная комната диаметром около пяти метров, высотой метра два. В стены ее было вмонтировано множество непонятных приборов, а посредине на низких креслах лежали три существа, мертвые или без сознания. Теперь я смог разглядеть их как следует.
Прежде всего я убедился, что все-таки это не люди. В общих чертах они похожи на нас: удлиненное тело с двумя руками и двумя ногами, круглая голова на пропорциональной шее. Но зато какое различие в деталях! Несмотря на высокий рост, телосложение у них гораздо более хрупкое, чем у нас, ноги тонкие и очень длинные, руки тоже значительно длиннее наших, кисти широкие с семью пальцами разной длины; позднее я узнал, что два из них противостоят другим, как наш большой палец. Лоб высокий, но узкий, глаза огромные, уши крохотные, рот с тонкими губами, а волосы, придающие им такой странный вид, почти белые с платиновым отливом. Но самое удивительное то, что их шелковистая кожа была нежно-зеленого оттенка. Вся их одежда состояла из плотно облегающего трико тоже зеленого цвета, под которым ясно вырисовывались длинные гибкие мышцы. У одного из этих трех существ был открытый перелом руки и кровь сочилась из раны, образуя на полу темно-зеленое пятно.
Какую-то долю секунды я колебался, затем подошел к тому, кто лежал ближе всех к двери, и притронулся к его щеке: она была теплой и упругой на ощупь. Отвинтив крышку своей охотничьей фляги, я попробовал влить ему в рот глоток белого вина. Результат сказался мгновенно. Он открыл глаза бледно-зеленого цвета, пристально посмотрел на меня одну-две секунды, затем вскочил и бросился к приборам в стене.
В свое время я играл в регби, но, наверное, никогда в жизни мне не удавалось сблокировать противника с такой быстротой, как в тот раз. Молнией в голове у меня сверкнула мысль, что он бежит за оружием, а этого я не мог допустить. Он отбивался энергично, но недолго, - я оказался сильнее. Когда он перестал вырываться, я сам его отпустил и помог ему встать. И тогда произошло самое поразительное: странное существо посмотрело мне в глаза, и я почувствовал, как в голове у меня возникают чужие, но ясные мысли-образы.