У водителя совсем тихо, чтобы не мешать разговору, играло радио. В паузу перед ответом проскользнул звенящий, чуть хрипловатый голос… черт, да хоть кто-то в этой стране слушает что-нибудь другое?!.
Зато не придется называть ее по имени. Алина терпеть не могла это претенциозное имечко - еще тогда.
- Она устраивает турне, - пояснила бесстрастно. - Никакой политики, я проверила. Не знаю, зачем ей это понадобилось именно сейчас. Так вот, здесь и здесь, - ткнула пальцем в распечатку, - вы с ней ненавязчиво пересечетесь. Поужинаете, покрутитесь на людях. Должно сложиться впечатление, что она концертирует в твою поддержку.
Глаза Андрея смеялись.
- А если сложится впечатление, что это я под видом работы в регионах гоняюсь за..,
- Не сложится, - отрезала Алина. - Ты же, надеюсь, еще ей не звонил?.. И грамотно дозируй: чуть-чуть клубнички, немного ностальгии, а главное - как можно больше старой студенческой дружбы. Если добьешься, чтобы она действительно агитировала за тебя…
- Не добьюсь.
- Знаю. Но пускай в каждом интервью и на каждом концерте упоминает, что училась в "Миссури". ЭТО она для тебя сделает.
Андрей пожал плечами:
- Договорились. Не нервничай.
Машину слегка тряхнуло на повороте. Алина коснулась плеча Андрея; вздрогнула, отстранилась. Совершенно чужой человек. Исключительно деловые отношения. С чего это он взял?..
- Я не…
- Ты нервничаешь. Еще на жеребьевке. Нет, ты неплохо держалась: думаю, я один заметил… Так в чем дело?
Да - он ведь еще не знает. Он!.. как она могла забыть… но сказать не было случая. Алина прикусила губу и наконец-то нахмурилась. Машина уже подъезжала к офису; быстрее, никто из команды не должен догадаться. Вернее, они всегда считали, что так оно и есть. И для них должно оставаться непререкаемой аксиомой решение, которое она приняла каких-нибудь два часа назад.
- Сделайте погромче, - попросила она водителя.
И под мажорную музыку - слава богу, уже другую, - шепнула:
- Андрей, мы идем на победу. Уже сейчас.
Его брови взъехали.
- Да ну?
И тут Алина по-настоящему разозлилась. Вот оно что! - ему вся эта предвыборная кампания представлялась игрой, забавной и ни к чему не обязывающей. Повод проверить на большой аудитории свое обаяние, отточить красноречие и пораспускать вовсю перья перед зеркалом электората. А заодно продегустировать "поляны" в селах и местечках, пощупать региональных красоток и даже - свежая идея, подброшенная женой, - популярных певи…
Пробный шар - она сама его так настроила. И дура!.. Стратегические планы следовало держать при себе, а теперь… Попробуй переориентировать его на серьезное дело! Не за пять лет - за пять минут оставшейся дороги до офиса…
- Я встретила на презентации Цыбу, - скороговоркой сквозь зубы, - и, знаешь, он очень нехорошо пошутил. Он сказал…
Андрей облегченно вздохнул:
- Расслабься. У вашего Цыбы никогда не было чувства юмора.
- …Он сказал: сделайте нам интересные выборы, это ведь в последний раз… или что-то вроде того.
- И?..
Алина сжала кулаки. Напрягла руки, грудь, шею, все тело… сосчитала до трех… сбросила напряжение. Спокойно, совершенно спокойно:
- Цыба, как ты помнишь, тоже выпускник "Миссури". И он единственный - во всяком случае, на нашем потоке, - поступил туда по большому блату, И вообще… не думаю, что ты забыл.
- Ничего я не забыл. Но тем более! Ничтожество, я всегда говорил. А ты…
- Он знает, Андрей. Он не стал бы просто так… Он ЗНАЕТ.
Водитель припарковал машину и разом отключил мотор и музыку. Тишина ударила по голове; Алина поспешила распахнуть дверцу, впуская весенний уличный шум.
Андрей вышел с другой стороны и успел обойти вокруг автомобиля, чтобы подать ей руку. Он улыбался. Светло и искристо, словно бокал шампанского на просвет. Как всегда.
- Ты слегка зациклилась на своей концепции, - сказал он, не снимая улыбки. - "Миссури", "Миссури"… ну сколько можно! Не забывай, что ты и сама его окончила.
Входная дверь захлопнула солнце, и лампы дневного света по контрасту показались тусклыми болотными огоньками. Алина резко отвернулась к лифту, нажала на кнопку.
Да, она и сама.
Он не мог сильнее унизить ее.
НАТАЛЬЯ, первый курс
…И как всегда, на самом интересном месте затрезвонил будильник. Я его когда-нибудь расколочу. Прямо у Хулиты на башке.
Я повернулась на другой бок и натянула на макушку одеяло. И все равно слышала, как девки подорвались и начали собираться. Нет, я не догоняю: сегодня же первой парой лекция по информатике, муть голубая, и старшие курсы рассказывали, что Зебра по-любому всем ставит. Но Хулита у нас, понимаешь, умная. Ленка - дура дурой, но все за ней повторяет. И не дают человеку поспать. Вот и свет врубили, стервы!..
- Где мой конспект? - возмущалась Хулита. - Слышишь, Лен, вчера дала Наташке списать… и куда она могла его сунуть? Будить не хочется…
Она у нас добрая, Если б еще не такая умная, было бы вообще неплохо. А конспект я одолжила ребятам из четыреста пятой, но если сказать, она, пожалуй, не так поймет. Не хочет будить - и не надо.
- Я макароны варю, да, Юль? - подала писклявый голос Ленка. - На двоих. А Лановая сама себе потом…
- Да, вари. Ну где ж он может быть?.
- Дуры вы обе, - сказал Русланчик. - Натали, подвинься. Какие у вас в общаге узкие кровати… вот так. Хорошо…
И я догнала, что снова сплю.
…Когда проснулась, на проклятом Хулитином будильнике было пол-одиннадцатого. По-хорошему, еще бы спать и спать: но интересный сон кончился, пошла какая-то фигня. Я потянулась и сбросила одеяло. Если поторопиться как следует, можно успеть на вторую пару, испанский. А если не торопиться - то на третью, к Вениаминычу. Поспешишь - людей насмешишь. Спишу потом у Хулиты, она у нас главная испанка. А Русланчик все равно в английской группе.
Так что я не спеша поднялась, набросила халатик - модный, тигровый, матушка недавно из Турции привезла, - причесалась и щедро намазала физию Ленкиным кремом. Он у нее от прыщей, только ни капельки не помогает, а мне - в самый раз. Сбрызнулась Ленкиными же духами и пошла варить макароны.
На кухне, конечно, опять был жуткий свинарник. Пол немытый, раковина забилась, возле мусоропровода бутылки и всякая гадость. По графику дежурила четыреста восьмая: ну попадитесь только! И плита горела в четыре вечных огня, хотя заняты были только две конфорки: на одной исходил диким свистом чей-то чайник, а на другой жарил яичницу Линичук из четыреста пятой.
- Привет, Наташа.
Я небрежно кивнула. У них в четыреста пятой один Женечка ничего, а так и пощупать нечего. И вообще я не по общаговским; ну, Вовик с третьего курса не в счет. Встречаться надо с местными пацанами, а эти… Конспекты даю по-соседски, тем более что не свои, но клеиться не фиг. Хотя халатик мой, тигреночек-мини, - он всех впечатляет, знаю.
Линичук пялился на мои ноги, а яичница у него на сковороде уже исходила черным дымом. Еще, к чертям, волосы провоняют; ну его.
- Подгорает, - сообщила я. - Яйца твои горят, Гендель.
Прикол получился - супер, но этот задохлик и не улыбнулся. Хорошо хоть, сковороду с плиты убрал и держал на весу. Я подошла ближе и поставила на огонь кастрюлю; подумала и перекинула на подоконник чужой чайник, сипевший из последних сил. Я тоже добрая - иногда.
- Гэндальф, - вдруг сказал Линичук. - Гэн-дальф. Слушай, Наташка, давно хочу тебя спросить: как ты поступила в "Миссури"? Математика… сочинение… как?!
Видок у него был дурацкий: круглые гляделки и сковородка в согнутой руке. Вопрос, похоже, шел из самой глубины души. И я нежным голосом ответила:
- Молча.
Могла бы сказать: не твое собачье дело. Но, думаю, и так понял. Он у нас тоже умный - Гэн-дальф. Имечко, однако.
Тут на блоке раздался жуткий топот, и через две секунды в кухню влетела Алька из четыреста восьмой. Я встала в боевую позицию и уже открыла рот - дежурство! - но она проскочила мимо, метнулась к плите и умудрилась завопить первая:
- Где мой чайник?!
- На подоконнике, - отозвался Линичук. - Наташа сняла.
- А-а. Спасибо. - Она схватила чайник и рыпнулась назад. Как будто так и надо.
- Он у тебя выкипел весь! - заорала я вслед. - Вы убирать на кухне думаете?! Смотри, какой с…!!!
Алька затормозила в дверях, обернулась. На ней был серый брючный костюмчик - пацан пацаном - и стоптанные общаговские тапки. Один глаз накрасила, другой еще не успела. И стрижка ее пацанская - умираю. Хоть бы челку залакировала, что ли.
- Выкипел? - Встряхнула чайник: там и не булькнуло. - Вот черт. Да, Гэндальф, ты сегодня на парах будешь? Запиши, что Вениаминович даст на семинар, если я не успею.
- А ты куда? - спросил Линичук.
Теперь он пялился на эту замухрышку - во все глаза. На дежурство по блоку ему, конечно, было плевать. А я - у меня просто слов не осталось, одни выражения, и те переклинило. Не, ну надо ж быть такой стервой! Да я ее…
- В полдвенадцатого собеседование на одной фирме. - Алька взглянула на часы. - Черт!!!
Когда она улетучилась, меня наконец прорвало. Линичук вроде бы сочувственно слушал мои маты, местами кивал, задумчиво глядя на свою сковороду с горелыми и уже холодными яйцами. Кстати, кто продымил всю кухню?!. И вообще, когда дежурит четыреста пятая, то, кроме Женечки; никто и не чухается!.. Короче, я материла уже лично его: все-таки больше пользы. Та коза, наверное, давно ускакала на свое долбаное собеседование… и скорее всего не опоздала.
Он дождался, пока я выдохлась. И выдал ну совершенно не в тему:
- Значит, придется идти в институт.