Немедленно запускать в производство новый вид оружия Семен отказался - придумал сто и одну объективную причину. Бизон и Кижуч с ним согласились, а Медведь обиделся. Пришлось пообещать, что для него лично будет изготовлено два легких бумеранга, как только удастся удовлетворить спрос на остальное оружие. На самом же деле Семен не собирался выполнять свое обещание, поскольку был уже захвачен новой идеей - вооружить Эрека.
Питекантропа Бог не обидел силенкой - скорее, наоборот. Да и вид огромного волосатого детины у противника должен вызывать ужас. Проблема заключалась в том, что "инстинктивная программа" Эрека напрочь исключала агрессию по отношению хоть к кому-нибудь. Он обожал "обезьянничать" - повторять действия других, но это всегда было лишь имитацией. Присутствуя на тренировках людей, он довольно ловко воспроизводил их приемы защиты и нападения. При этом орудовал он не палкой, а стволом дерева приличной толщины и веса. Сделать же из Эрека спарринг-партнера ни Семен, ни старейшина Медведь так и не смогли. По-настоящему пустить в дело свою огромную дубину парень, наверное, мог лишь в случае возникновения прямой угрозы жизни - собственной или своей женщины. Нечто подобное на памяти Семена однажды случилось и имело для психики Эрека тяжелые последствия. Во всех остальных ситуациях малейшая угроза реального нападения немедленно обращала его в бегство или хотя бы заставляла "увеличить дистанцию". Нанести, даже шутя, удар человеку для Эрека было совершенно немыслимо. Как спровоцировать парня на атаку (и остаться после нее целым) или хотя бы на активную оборону, придумать Семен не смог и решил, что питекантропу нужно оружие дистанционного действия.
Лук, копье или дротик отпали сразу - требовалось что-то совсем уж простое и незатейливое. Идея не заставила себя долго ждать - праща!
Дурное дело нехитрое - Семен изготовил ременную пращу и занялся метанием булыжников. Уже через пару дней успехи были налицо - снаряды летели довольно далеко и почти в нужном направлении - в пределах сектора менее 45 градусов! Эрек, как это часто случалось, присутствовал при Семеновых тренировках и старательно пытался повторять его действия. Он даже умудрился отодрать от чего-то длинную узкую полосу шкуры. Эту полосу он складывал пополам, на сгиб помещал камень и пытался все это раскручивать. Булыжник, естественно, вываливался, даже не успев набрать хоть какую-то скорость. В чем тут дело, понять питекантроп не мог и чуть не плакал от горя. В конце концов Семен сжалился, вручил ему свою пращу, лично вложил в захват камень и показал, в какой момент нужно отпускать конец ремешка. Парень радостно закивал - всей верхней половиной корпуса. Семен указал направление стрельбы и от греха подальше отошел назад и в сторону. Как оказалось, это было ошибкой: раскрученный и выпущенный с невероятной силой камень просвистел возле самого его уха.
- Мимо, - констатировал инструктор дрогнувшим голосом. - Что-то здесь не так, а? Думать надо…
"Вообще-то, праща - это совсем не обязательно ремешок с захватом для снаряда. Это может быть и расщепленная палка, и этакая "ложка" с длинной ручкой, и еще много чего. Непонятно только, как при использовании всех этих приспособлений можно попадать в цель. Тем не менее Давид завалил Голиафа именно из пращи - снайперским выстрелом. Может быть, конечно, это легенда, но родилась-то она еще в те времена, когда пращой умели работать, так что вряд ли это фантастика. Кроме того, есть авторитетное мнение, что будущий царь работал не ременной пращой, а пращой-ложкой. Какая разница? Ну, теоретически… В общем, "ложкой" вроде бы можно пулять и "прямой наводкой", а вот "крутилкой" - только "навесом". То есть попасть Голиафу в лоб никак не получится, только если уронить каменюку сверху на темечко. Кроме того, ременная праща требует тонкой и точной координации зрительного восприятия и действий мелкой мускулатуры кисти руки. "Ложка" же представляет собой просто рычаг, удлиняющий руку метателя. Попробовать?"
Ложку Семен вытесал из ствола березы - длиной чуть меньше полутора метров с ручкой толщиной с собственное предплечье. Метать булыжники таким прибором сам он не мог, разве что использовать его в качестве дубины. А вот Эреку агрегат пришелся как раз "по руке". С его помощью он умудрялся кидать на приличное расстояние камни чуть ли не с человеческую голову размером. О точности говорить, конечно, не приходилось, но, по крайней мере, его занятия стали почти безопасны для зрителей. А их первое время было предостаточно - пока не надоело, вся поселковая малышня сбегалась смотреть, как добрый пангир Эрек кидает камни на расстеленную вдалеке шкуру. Довольно обширную территорию вокруг мишени пришлось сделать запретной для посещения.
Глава 2. Хлопоты
Как только появилось хоть немного свободного времени, Семен занялся выполнением "домашнего задания", которое он сам себе задал еще прошлой зимой, - конструированием нарты.
То, что для нормальной езды по снегу нужны нарты, сомнений не вызывало: волокуша ли, тобогган ли, но без полозьев это не езда, а просто перемещение груза, при котором основные силы тратятся на трение. "Имея кое-какие металлические инструменты, изготовить сани, наверное, не очень сложно, но сани - это не нарта. Смысл последней заключается в том, что она должна быть легкой и при этом выдерживать приличные нагрузки. Кое-что я про нарты читал, пару раз видел живьем, а один раз даже трогал руками. Впечатление как от индейского каноэ в музее - здорово, конечно, но самому такое сделать?! А куда деваться? Изобретать что-то новое? Да уж, наверное, люди Арктики и Субарктики за тысячи лет все, что можно в этом смысле, изобрели. И потом, как показал опыт с лодкой, братья-лоурины, если сочтут необходимым, первую модель воспроизведут и улучшат, но нужна эта самая модель, причем действующая. Настоящая нарта вся состоит из палочек и планочек, увязанных ремешками. Ни одного гвоздя, ни одного жесткого соединения: все двигается, поскрипывает и… держится!
Самое главное - это полозья. Они, помнится, у северных народов даже меновым товаром когда-то являлись. Делаются из березы и иногда из каких-то особых сортов древесины лиственницы. Ну, с последней экспериментировать, пожалуй, не будем - березы вокруг достаточно. Беда только в том, что придется "врукопашную" вытесывать две узкие доски длиной как минимум 3-3,5 метра и толщиной сантиметра три. А ширина у тех, которые я видел, сантиметров восемь, наверное. Или уж сразу сделать две пары - понадобятся в любом случае".
И Семен лазил по зарослям, выбирал подходящие деревца, целыми днями тюкал топором и работал ножом. По ходу дела пришлось изобрести и изготовить лучковое сверло, стамеску и некое подобие короткой пилы.
"…А к полозьям крепятся вертикальные стойки - копылья называются. Низ у них широкий, круглый или квадратный, а из нижнего торцевого среза торчит круглый шип, который вставляется в дырку (не сквозную!) на полозе. Таких копыльев должно быть три или четыре пары. Пара соединяется круглой палочкой, которая вставляется в дырку на середине высоты каждого копыла. На этих поперечных палочках и организуется грузовая площадка - сантиметрах в 20-30 над грунтом. А по самому верху стоек-копыльев пропускается вдоль нарты еще одна рейка или изогнутая палочка - получается нечто вроде низеньких перильцев, чтоб, значит, груз не соскальзывал, а просвет переплетается ремешками. Загнутые передние концы полозьев привязываются к горизонтально лежащей дуге, которая концами крепится к нижним частям передних копыльев. Да, а еще одна дуга привязывается вертикально к той же паре стоек - чтобы ездоку было за что держаться. Еще для управления нартой нужна палка - остол. Один конец у него острый - его втыкают в снег, когда нужно остановить нарту. На другом конце петля для руки и какие-нибудь погремушки - чтобы не все время самому глотку драть. Этим остолом, кроме того, тормозят на спусках, а опытные каюры-погонщики им кидаются в нерадивых собак - тупым концом, разумеется, - а потом на ходу палку подбирают. Это, впрочем, пока неактуально…"
Работа с нартой продвигалась чрезвычайно медленно. Главным образом потому, что Семена все время отвлекали. В частности, стали выплывать на поверхность давние, но так и не реализованные задумки. Если дело с мамонтовой шерстью удавалось пока замять, то с сухожильным материалом это не получилось. Когда-то Семен попросил при разделке туш животных сохранять все сухожилия, и теперь они скопились в большом количестве. Обычно сухожилия хранились в засушенном виде. При необходимости они разминались или разбивались деревянной колотушкой и расчесывались на тонкие нити, из которых и свивались нитки для шитья. Правда, специально изготовлением ниток никто не занимался - это была как бы вспомогательная операция при изготовлении одежды. Поскольку в поселке наблюдался переизбыток женского населения, часть его оказалась ничем не занятой. Эту публику Семен усадил заготавливать сухожильные нитки - разумеется, для новой магии.
Пока он строгал и сверлил палки для нарт, выяснилось, что бригада ниточников работу выполнила, но расходиться не хочет и "требует продолжения банкета". Пришлось все бросить и заняться изготовлением челноков и дощечек.
Вязать сети Семен умел и даже когда-то любил. Занятие это, на его вкус, было приятным и в какой-то степени азартным - оторваться трудно, как от лузгания семечек. Наверное, это связано с активным использованием мелкой моторики пальцев: "Садишься, скажем, перед телевизором - в левой руке планка-дощечка, в правой челнок, на который намотана нитка, - и давай, не глядя, накидывать петлю за петлей. Правда, то, что получится в итоге - это еще не сеть, это дель. Перед началом процесса ее нужно правильно рассчитать, потому что длину полотна можно наращивать сколько угодно, добавляя новые ряды ячеек, а вот изменить ширину - целая проблема. Для расчета же нужно принять решение: что это будет за сеть".