Конечно, цифры, приведенные туберкулезной палочкой, заставили общество тоскливо призадуматься, и уже ни у кого не оставалось сомнения в том, что председателем съезда будет она. Все угрюмо молчали - ждали, что скажет спирилла… Но та опять задремала. Не дожидаясь ее пробуждения, выступила перед собранием сифилитическая спирохета и, ехидно хихикая, загнусавила:
- Товарищи, хи-хи!.. Мне странно - вы молчите… Вы забываете, что между вами есть еще более могущественные, чем уважаемая туберкулезная палочка… К примеру, возьмем меня… хи-хи… Если принять население всех федеративных Советских республик в 131.500.000 человек, то знаете ли вы, что из них пораженных мною, или, как их называют на земле, сифилитиков… хи-хи, будет, пожалуй, больше 13 000.000 человек… Что? Какие у меня данные? Данные - хорошие… Вон, в Германии считают, что из каждых 1000 человек населения 100 больны сифилисом… Может быть, вы предполагаете, что Россия отстала от Германии в этом отношении? Напрасно, не предполагайте этого… В России есть целые деревни, села и аулы, пораженные вашим покорнейшим докладчиком… Хи-хи!.. А на всем земном шаре… право, я боюсь говорить - как бы с вами чего не случилось… Ну, да бог с ней, с цифрой… Надеюсь, вы мне поверите, что моими верноподданными сифилитиками можно заселить целую страну такой площади, как, скажем, Германия, а может, и большую…
Пока сифилитическая спирохета поражала публику своей декларацией, увлекаясь цифрами и делая невероятные выводы относительно связи цивилизации с сифилизацией, - холерный вибрион не дремал и, конечно, не слушал излияний азартного оратора, считая свои притязания на председательский пост неудачными. Отыскав дизентерийную и брюшнотифозную палочку и оттащив их в самый дальний угол, он, как хороший делец, развивал перед ними свой план объединения водных зараз для совместного действия.
- Товарищи, я вам говорю, - убедительно напевал вибрион, - так как мы заражаем людей одним общим путем, мы должны поэтому тесно сплотиться…
- В самом деле, вы, гражданка дизентерия, так же, как и я, заражаете через посредство питьевой воды, сырых овощей, - фруктов, молока и через съестные припасы, загрязненные мухами. Не исключается возможность и прямого переноса заразы: через соприкосновение с больными…
- Вы, вроде меня и в отличие от брюшнотифозной палочки, имеете обыкновение селиться лишь в кишечнике человека - и то не на всем его протяжении. И обыкновенно так же, как и я, из кишечника выходите с испражнениями, для дальнейшего заражения… Верно я освещаю вопрос?
- Совершено верно! - подтвердили слушатели, очарованные обходительностью и галантностью вибриона, а тот продолжал, польщенный вниманием:
- Таким образом, испражнения человека становятся заразными и заражают все, куда только попадают… В последнем нам энергично помогают бескорыстные мухи… Не так ли?
Слушатели любезно согласились.
- Видите, сколько у нас одинаковых свойств, - обрадовался своему выбору вибрион. - Теперь, что касается уважаемой брюшнотифозной палочки, то мы и с ней имеем много одинаковых черт… она тоже выводится наружу, главным образом, с человеческими испражнениями… Но - не в укор нам будь сказано, - брюшнотифозная гражданка имеет и некоторые преимущества…
- Большие преимущества, очень большие… - перебила брюшнотифозная палочка.
- Конечно, большие, - угодливо поспешил согласиться вибрион. - И ваше главное преимущество в том, что вы, кроме кишечника, умеете пробираться и в кровь человека, и в мочу, и в печень, и в желчь, даже в костный мозг, не говоря о том, что вас можно встретить и во рту больного - на зубах… Не правда ли?
Брюшнотифозная палочка захлебнулась от восторга:
- Д-да-да!..
- Все-таки, главные источники заражения, - клонил к своему вибрион, - остаются у нас общими: это - испражнения, а отсюда - вода, молоко, мухи, съестные припасы и прочее…
- Извините, гражданин вибрион, - капризно прервала брюшнотифозная палочка, - вы забываете, что я могу заражать еще через мочу и слюну!..
- Нет, нет… - залепетал вибрион, пугаясь, что достигнутое согласие вдруг нарушится, - я это имел в виду… Как же. Имел! Только я хотел упомянуть об этом после! Ведь это же второстепенные ваши пути распространения…
Пользуясь своей обаятельностью и красноречием, вибрион, в короткое время, уговорил собеседников на образование тройственного союза в целях истребления человеческого рода. И они даже решили скрепить свой союз наименованием: "Лига водных инфекций".
Но в конце соглашение чуть-чуть не сорвалось: брюшнотифозная палочка не могла проявить себя во всей своей силе с началом теплых дней, как того хотели вибрион и дизентерийная палочка; она больше любила осеннее и зимнее время, чего как раз недолюбливали первые. Но холерный вибрион и тут уладил дело. Согласились на том, что в теплое и жаркое время года будут действовать вибрион и дизентерийная палочка, а затем, когда их деятельность ослабнет, с наступлением холодов начнет проявлять себя вовсю брюшнотифозная палочка. На том и ударили по рукам.
А на собрании ораторствовала проснувшаяся спирилла:
- Итак, граждане, последнее слово остается за мной… Насколько я помню, говорил здесь вибрион, много говорил - все уши прожужжал, говорила туберкулезная палочка, говорила сифилитическая спирохета… Будто слышала я, как бормотали что-то дизентерийная и брюшнотифозная палочки… Но все, что здесь говорилось и бормоталось, для меня недостаточно губительно… По крайней мере, для того, чтобы кому-нибудь из вас быть председателем… А время уже позднее… И я даже, кажется, успела задремать под вашу однообразную музыку…
- Вы даже всхрапнули, тетенька, изрядно, - пояснил холерный вибрион.
- Ну, положим, не всхрапнула… - возразила спирилла, - впрочем, не в этом дело… Председателем собрания все-таки буду я… Так я решила. Кто против, прошу высказаться!
Высказываться никто не пожелал, и быть бы спирилле председателем, если бы не случилось следующего:
Бурно рассекая воду, увлекая в водяной круговорот всех малорослых и даже великорослых участников съезда, извне под микроскоп ввалилось какое-то существо…
Кто это был - никто не знал.
И, главное, никто не мог определить, что это была за личность - так умело напустила она в глаза всем туману, - какую форму она имела, и чем, собственно, была так замечательна, что вела себя столь развязно и даже, пожалуй, неприлично.
Прежде всего "оно" (ввалившееся под микроскоп существо), конечно, отдавило хвост беспокойному вибриону; тот даже не успел взвизгнуть в виде протеста… Затем, верчением своего собственного тела, оно, как уже было замечено, образовало круговорот, в который втянулись многие участники съезда. С некоторыми вследствие этого случилась неприятная история. Так, у дизентерийной палочки, не обладавшей особенно большими размерами, закружилась голова от чересчур быстрого вращения и произошло нечто вроде морской болезни.
Но все в мире движется вперед, следовательно, все проходит, меняется и успокаивается. Улеглась и вода под микроскопом, успокоилось и собрание; и хотя дрожь перед таинственным существом продолжала трясти некоторых, - спирилла, которой досталось меньше всего, чтобы не потерять окончательно авторитета, сумела выдавить из себя пару-другую слов:
- Кто вы, милостивый государь?
Милостивый государь сделал попытку повторить волнение воды, волчком закрутясь на месте, но этот номер у него уже не прошел, так как участники съезда плотным кольцом сгрудились вокруг него, чем не позволили производить дальнейшие эксперименты над своими телами.
И существу осталась одно - заговорить. Он, к немалому удивлению всех, так и сделал, причем речь повел с самого начала довольно странную:
- Кто я?.. Меня никто не знает! Я - никто! Меня еще нет! Нет, по крайней мере для человечества… Вы-то, наверняка, догадываетесь, видя мою необъятную мощь и силу, что я вам не пара, что я вызываю самую свирепую из всех свирепых болезней, и в этом смысле стою далеко впереди вас.
- Хи-хи-хи-хи! - раздался вдруг звонкий, ядовитый смешок, который, как вы уже догадались, принадлежал холерному вибриону.
- Хи-хи-хи!.. Да это наш старый друг, сыпнячок! Смотрите, как он ловко пускает в глаза пыль… Подумаешь бог весть что!..
- Позвольте, - оскорбленным тоном прервал жизнерадостность вибриона тот, которого назвали сыпнячком, - что это за фамильярность? Прежде всего - какой я вам друг, да еще старый? А затем - что такое: сыпнячок? Правда, я возбудитель сыпного тифа, но это не дает никому права назвать меня "сыпнячком"! Людьми я еще не открыт, поэтому имени не имею, о чем, конечно, не жалею; наоборот, - в этом моя гордость!
- Позвольте, уважаемый товарищ, - решилась вставить свое слово спирилла, - ввиду того, что мы с вами орудовали всегда рядом, по одним и тем же странам, как Россия, Галиция, Венгрия, Испания и Ирландия…
- К чему это вы? - возразил надменным тоном возбудитель сыпного тифа; - не хотите ли вы сказать, что вы мне сродни?
- Да, да! Именно это я имела ввиду, - невозмутимо продолжала спирилла. - Конечно, я не настаиваю на том, что у нас папаша и мамаша были общие, но мы ведем себя почти как два близнеца.
- Гм! - промычал неопределенно возбудитель сыпного тифа.
- В самом деле, - продолжала спирилла, - мы имеем распространение в одних и тех же странах, мы царствуем одинаково в зимние и весенние месяцы, мы поражаем, главным образом, некультурные страны и некультурных людей.
- Ну! - перебил возмущенный возбудитель сыпного тифа. - Против этого я должен возразить самым энергичным образом!.. Скажите, уважаемая спирилла: Францию вы считаете тоже некультурной страной? А?
- И не думаю, - спокойно ответствовала спирилла.