Подошел Стрельников. Он мотнул головой в сторону запасного выхода, и компания убралась из парадного великолепия в темные и грязные части станции.
Предписанная военнослужащим дорога из Главного Коридора в ангары была длинной. Вначале на громадных лифтах сквозь центральные уровни жилой зоны, потом на своих двоих. Путь вел по широким магистралям и открытым прогулочным галереям. Он мыслился как долгое, неспешное путешествие для любителей неторопливо обдумать свои дела.
Командиры, ездящие по крепости на комфортабельном внутреннем транспорте, имели по этому поводу другое мнение. Оттого их починенные были обязаны преодолевать дистанцию бегом. Считалось, что легкая пробежка очень полезна для здоровья.
Присутствовал и короткий путь. Он вел по тесным коридорам технических этажей и галереям машинных залов. Не зная дороги тут можно было заблудиться и в разы увеличить время движения.
Немного в стороне от "трассы косителей" находилось место, куда друзья приходили отдохнуть.
Помещалась оно в закутке, со всякой дребеденью: отработавшими свое полевыми эмиттерами, шестернями и подшипниками, огнетушителями, ведрами и швабрами. При всех недостатках у "точки" были несомненные достоинства, которые перевешивали все. Во-первых, сюда можно было приходить со своей выпивкой, а во-вторых, не нужно было следить за политкорректностью бесед.
Сегодня, кроме горячего желания расслабиться от словоблудия командующего эскадрой и выговориться без свидетелей по поводу идиотизма отцов - командиров, был серьезный повод для выпивки.
Конкретной даты операции названо не было, оттого приятели решили, что ничего не случится, если матросы двух номерных скаутов лишнюю ночь поспят спокойно.
Конечников, который видел в темноте также хорошо, как при свете, прошел вперед и зажег лампы аварийной подсветки. Приятели двинулись вдоль линии огоньков до секции, в которой, после всех перепланировок остался один небольшой прямоугольный иллюминатор. Прозрачный материал, заполняющий проем, здесь, по недосмотру проектировщиков не был заменен блоком компресситовой брони.
Даже если станция находилась на теневой стороне Солейны, это оконце давало немного света, который позволял обходиться без демаскирующего "точку" электрического освещения. Сколько друзья ни собирались в этом месте, тут никогда не было слишком светло или очень темно.
Эта сторона никогда не выходила под прямые лучи Кары или на блестящие облака Солейны. В моменты, когда небесный остров был в глубокой тени планеты, в окошко заглядывал сияющий Альбигор, разгоняя тьму.
Троица быстро подготовила место. Из-за корпусов списанный генераторов приятели достали картонки и разложили нехитрую закуску - сухарик, парочку конфет, несколько лавровых листочков.
Ресторан "У пакадура" был готов к работе. Не хватало самого главного блюда - "пакадуровки". Напиток собственноручно готовился вторым лейтенантом Стрельниковым из 2,5 частей воды и полутора частей осаженного денатурата с добавлением апельсина. В армии спившегося владыки, князя-императора деметрианского этот коктейль пользовался особой любовью и уважением.
Стрелкин с ловкостью настоящего бармена самозабвенно тряс пластиковую бутыль, добавляя туда "концентрат" из плоской фляжки, периодически раздавливая деревянной палочкой плавающие в растворе оранжевые дольки.
Свои манипуляции он сопровождал какими-то невнятными междометиями, через которые временами пробивалось: - "Хрен ты угадал, Дубила. Имел я и тебя, и твоих козлов-начальников".
Он долго священнодействовал, переливая "пакадуровку" из емкости в емкость, перемешивал по часовой и против часовой стрелки, пока самому не надоело.
Лейтенант-артиллерист признал "живительный напиток" готовым к употреблению и разлил для первого "залпа". Конечников погасил свет, содрал со стекла иллюминатора тонкую светозащитную пленку. Тьма была, хоть глаз коли.
- Мать твою, - вырвалось у Стрелкина. - Романтический ужин при звездном свете отменяется.
Альбигор загораживала какая-то темная масса. Конечникова темнота не касалась. Когда глаза привыкли, и включилось ночное зрение, он увидел виновника затемнения.
Это был "косорылый", - линейный рейдер проекта "Король неба", узнаваемый по диагонально расположенным артиллерийским фортам. Конечников сначала удивился, зачем корабль эскадры пришвартован к пирсам техзоны, потом сообразил, что это несчастный "Князь Иван", бывший флагман 4 эскадры, который перегнали из сварочного дока после капитального ремонта корпуса поближе к мастерским.
- Парни, к нам в гости "Князь Иван".
- Тоже выпить просит? - поинтересовался Авраам.
- Хуй ему, уроду, - грубо сказал Стрельников. - На нем Ястреб погиб.
- Да ладно, на Тэте месиловка была. Виркоко своими "обузами" три полка скаутов и эскадру в щепки разнесли. - То, что из нас четверых только он погиб, просто чудо - возразил Конечников.
- И нам это скоро предстоит, - вставил капитан Кинг.
- В бардаке телкам плакаться будешь, - оборвал его Стрелкин. - А сегодня мы будем пить и пошли все нахрен… Не будем нарушать традицию. Никакого электричества. У меня на этот случай свечечка припасена.
Второй лейтенант пошарил в ведерке, извлек коротенький огарок толстой восковой свечки, явно позаимствованный в гарнизонной часовне. Зажег его и поставил на картонку, рядом с выпивкой и закуской.
Пространство наполнилось оранжевым, осязаемым светом. В тишине было слышно, как негромко поет пламя. Некоторое время друзья заворожено смотрели на чудо живого огня.
- Много лет назад на второй луне планеты Тэра, что в системе Эпсилона… - начал Стрельников, выдержал театральную паузу, потом продолжил. - На гаубтической вахте училища военного звездоплавания 144/21, в тесной камере блока строгой изоляции случилась встреча четверых оболтусов. Эта встреча положила начало долгой и крепкой дружбы, которую мы пронесли сквозь годы и кампании. Пусть сегодня с нами нет Сережки Ястребова, славного парня, надежного друга, выдумщика, весельчака, мечтателя. Но мы всегда будем помнить о нем.
Друзья, не чокаясь, выпили.
- Это я так гладко сказал - немного помолчав, сказал Василий. - На самом деле нас с Ястребом туда кинули за драку, а Федьку за членовредительство и пререкания с командиром. Абрашка только ни за что попал. За стихи.
- Был дневальным… - усмехнулся капитан - Пришел наш комроты, Головастик с ночной проверкой, а я, прикрыв глаза, декламирую изящную словесность. И вдобавок сказал ему, что он ничего не понимает. Вот дяденька и взъярился.
- Нет, - заметил Стрельников. - Просто некомплект получался. Нас туда заперли вместе, чтобы Федьку зачморить. Очень Головастику не понравилось, что мебель по казарме летает. Был бы Пашка Анисимов цел, его бы привлекли. Но Крок ему в лоб табуреткой серьезно въехал. Госпиталь и все такое…
- А потом и вовсе признали негодным, - заметил Конечников. - Знал бы он, как ему повезло.
- А тебе повезло, что четвертым оказался наш любитель поэзии - беззлобно сказал Василий.
- Да, - согласился Федор, - повезло.
- Я сам не знаю, чего. Вот взял и влез, - усмехнулся Авраам. - Решил, наверное, помочь брату-ботанику. Нехорошо вдвоем одного бить.
- Нифига себе ботаник, - усмехнулся Стрелкин. - Он нам так вклеивал. Мы его вдвоем одолеть не могли.
- Да брось прибедняться, - сказал Конечников.
- Я вот Федьку долго понять не мог, - сказал Стрелкин. - Вроде сидит днями в библиотеке, а про крокодилов не знает.
- А, это… - вставил Авраам. - Летающие крокодилы… Его дразнили сначала "летучей крокоидлой", а потом просто "Кроком". На мой взгляд, лучше, чем "Синоптиц"… Или "Гуталин".
- Да откуда я знал про крокодилов тогда. Видел я их что-ли? - смутился Конечников.
- Да ладно, - прервал его Василий. Но вот про Синоптица никогда не забуду. "Я Федор Конечников по прозвищу "Синоптик". И все упали.
Стрельников с улыбкой посмотрел на Федора.
- Но вот когда я его записи увидел… Эскиз "Претендента" с пометками, перечень слабых мест линкора и номер "10149". Про номер Крок мне потом объяснил. Но я сразу понял, что если парень молчун, то это оттого, что есть у него в жизни цель…
- Слушайте, парни, как же здорово, что мы не поубивали там друг друга, - воодушевился Авраам. - Иначе бы кто нашего Головастика доводил… А как бы мы в самоволки ходили… Да и не в этом дело. Не в пьянке, не в гулянке по бабам, не в буче казарменной. В чувстве соединенности каком-то. А с ним любое дело спорится и невзгоды отступают.
- Мы молодые были, - сказал Конечников. - Жизни радовались.
- А что, сильно изменились? - с вызовом поинтересовался Стрельников.
- Какими были, такими и остались, - заметил Авраам. - Ты, в особенности. Всегда мог нагнуть любого командира.
- И всю дорогу этим гордился, - с радостной улыбкой сказал Стрелкин.
Друзья хлопнули по второй стопке.
После третьего "залпа", когда "пакадуровка" в полной мере оказала свое действие, темы разговоров стали отдавать государственной изменой.
- Господа, знаете ли вы, - мрачно улыбаясь, спросил капитан Кинг, - отчего матросов меньше чем по - трое никуда не отправляют?
- Нет, - пожал плечами Конечников. - Может оттого что - больше народа, больше бестолковки. А наши командиры любят поорать и народ построить.
- Не, не угадал Крок. Это потому, что если их будет меньше, то кто-нибудь непременно повесится.
- А, - разочарованно сказал Конечников, - это был бы смешно, если б не было так грустно. Знаете, отчего у орудия сажают не меньше трех канониров сразу?
- Это что, чтобы не повесились? - не особенно въезжая, спросил Авраам.