– О да! – серьезно кивнул Тюрон. – Мнение Аранты мы, конечно же, должны учитывать. Но история нас учит, что именно из таких девушек и получаются великолепные матери.
– Кхм! – поперхнулся я. – Можно пока не продолжать разговор на эту тему? Он меня несколько напрягает.
– А? – повернулся ко мне наставник, но, увидев мое лицо, поспешно закивал головой:
– Ну да, ну да! Это не к спеху.
Мы еще побродили по дорожкам лесопарка, наслаждаясь великолепным чистым воздухом, повалялись на пляже, подставляя солнцу бледноватые тела, и даже искупались в озере, вода в котором была совершенно ледяной.
Хотя отдыхавшие там же (вот как мне их назвать?) и обращали на нас внимание, но навязывать свое общество никто не собирался.
Приятно утомленный, я добрался до своего логова, промаршировал в дальний угол необъятного лежбища и, рухнув на покрывало, проспал без задних ног (или лап) до самого утра.
Глава 3
Когда мы с таном Тюроном (снова – таном Тюроном) появились на поляне, нас никто и не заметил, поскольку возвращение произошло без каких-либо шумовых и визуальных эффектов. Я услышал, как тан Горий сообщил ребятам радостное известие:
– Боюсь, что учебу вам придется заканчивать ввосьмером…
– Размечтались! – не выдержал я.
Все обернулись на голос. Я весело помахал им рукой. Мгновение, и на моей шее повисла Аранта.
– Больше не уходи! Прошу тебя, не уходи! – твердила она, прижавшись к моей груди.
– Не уйду! – тихо и твердо пообещал ей я.
– Вернулись! – взревел Тартак.
Он отплясывал на поляне какой-то свой непонятный троллий танец, размахивая палицей.
– Конечно! – подтвердил я. – Ведь завтра занятия.
Тан Тюрон прошел к Горию:
– Мы вернулись ненадолго, – улыбнулся он, наблюдая за постепенно вытягивающимся лицом тана Гория. – Лет на сто, не больше.
Тан Горий шумно выдохнул и облегченно ответил:
– У тебя всегда было своеобразное чувство юмора, Хризмон.
Я же упивался обществом друзей. Как же я по ним соскучился! А ведь не было меня всего несколько дней.
Веселой шумной толпой мы повалили к своим домикам. Преподы откололись от нас еще на подходе к студенческому городку.
Перед крыльцом задумчиво маячил Лешка. Он обернулся на шум и вычленил мою персону среди других.
– Где это вы с утра шатаетесь? – хмуро поинтересовался он. – Я тут стучу-стучу, думаю, что вы еще дрыхнете как сурки, а вы, оказывается, уже куда-то рванули.
– Леха, рванули мы, оказывается, еще несколько дней назад, – доверительно сообщил я. – А сейчас вот возвращаемся.
– Опять без меня? – укоризненно сказал брат.
– Алекс, не сердись! – посоветовал Тимон. – Этот тип никого с собой не взял.
– Это потому, что вам там делать было бы нечего, – пояснил я, вспоминая уступы площадки, на которой мы оказались. – Там летать надо было. Не левитировать, а именно летать.
– Эка невидаль! – пробасил Тартак. – Ты бы обернулся в дракона, а мы бы все сели на тебя.
– Ты когда последний раз взвешивался? – свирепо обернулся я к Тартаку. – Смерти моей хочешь?
– Не надо нервничать, – ехидно вмешался Жерест. – Тартак твоей смерти не хочет, поэтому он бы на тана Тюрона взгромоздился. А остальные легкие. Мы у тебя на шее все поместимся.
– Вот и нашлось ярмо на мою шею, – печально сообщил я брату.
– А что такое ярмо? – с интересом спросил Фулос.
Харос так же заинтересованно уставился на меня.
– Вот когда вы на моей шее устроитесь и ноги свесите, вот это и будет ярмо! – отозвался я, утоляя любопытство обоих братьев.
– И не надейтесь! – прикрикнула Аранта. – Там есть место только для меня.
– Ну, рассказывай! Не томи! – попросила Морита, заходя в нашу беседку. – Что там было?
– Почему там не остались? – присоединился Жерест, пристраиваясь на перилах.
– Потому что драконы умные! – ответил за меня Тимон. – Они сразу просчитали, чем это им грозит, и вытурили Колина обратно. А тана Тюрона уже с ним за компанию.
Я, смеясь, шутливо дал легкий подзатыльник своему другу.
– Я все-таки рада, что ты вернулся! – Гариэль присела к Морите. – Тебе еще многому надо научиться, а даже драконы не всё могут тебе дать.
– Ну, примерно так они и сказали, – согласился я.
– А как там? – заинтересовано спросил Лешка.
– Это надо видеть! – вздохнул я. – Словами описать такую картину я не берусь.