* * *
Он одним духом вбежал на верхнюю площадку лестницы и, не успев вовремя остановиться, с размаху налетел на стену. Кей все еще стояла на площадке первого этажа, запрокинув голову. Увидев мужа, она вздрогнула, но ничего не сказала.
Масрин посмотрел на жену и на знакомые стены из розовато-лилового песчаника.
Дикарей не было.
- Что случилось? - помертвевшими губами прошептала Кей, поднимаясь по лестнице.
- А что ты видела? - спросил Масрин. Он еще не успел полностью прочувствовать случившееся. В голове его бурлили идеи, теории, выводы.
Кей колебалась, покусывая нижнюю губу. "Ты спустился на несколько ступенек и вдруг исчез. Я перестала тебя видеть. Стояла там и все смотрела, смотрела... А потом я услышала шум, и ты снова появился на лестнице. Бегом".
Супруги вернулись домой, оставив дверь открытой. Кей сразу же села на кровать. Масрин бродил по комнате, переводя дыхание. Ему приходили на ум все новые и новые идеи, и он с трудом успевал их анализировать.
- Ты мне не поверишь, - произнес он наконец.
- Почему же? Попробуй объяснить мне!
Он рассказал ей про дикарей.
- Мог бы сказать, что побывал на Марсе, - отозвалась Кей. - Я бы и этому поверила. Я ведь своими глазами видела, как ты исчез!
- А чемодан! - внезапно воскликнул Масрин, вспомнив, как бросил его на бегу.
- Да бог с ним, с чемоданом, - отмахнулась Кей.
- Надо вернуться, - настаивал Масрин.
- Нет!
- Во что бы то ни стало. Послушай, дорогая, совершенно ясно, что произошло. Я провалился в какую-то трещину во времени, которая отбросила меня в прошлое. Судя по тому, какой комитет организовал мне торжественную встречу, я, должно быть, приземлился где-то в доисторической эпохе. Мне непременно нужно вернуться за чемоданом.
- Почему? - спросила Кей.
- Потому что я не могу допустить, чтобы случился парадокс. - Масрина даже не удивило, откуда он это знает. Свойственное ему самомнение избавило его от раздумий над тем, как у него могла зародиться столь причудливая идея.
- Сама посуди, - продолжал он, - мой чемодан попадает в прошлое. В этот чемодан я уложил электрическую бритву, несколько пар брюк на молниях, пластиковую щетку для волос, нейлоновую рубашку и десять-пятнадцать книг - некоторые из них изданы в 1951 году. Там лежат даже "Обычаи Запада" - монография Эттисона о западной цивилизации с 1490 года до наших дней.
Содержимое этого чемодана может дать дикарям толчок к изменению хода истории. А теперь предположим, что какие-то предметы попадут в руки к европейцам, после того как те откроют Америку. Как это повлияет на настоящее?
- Не знаю, - откликнулась Кей. - Да и тебе это неизвестно.
- Мне-то, положим, известно, - сказал Масрин. Все было кристально ясно. Его поразила неспособность жены к логическому мышлению.
- Будем рассуждать так, - снова заговорил Масрин. - Историю делают мелочи. Настоящее состоит из огромного числа ничтожно малых факторов, которые сформировались в прошлом. Если ввести в прошлое еще один фактор, то в настоящем неминуемо будет получен иной результат. Однако настоящее есть настоящее, изменить его невозможно. Вот тебе и парадокс. А никаких парадоксов быть не должно!
- Почему не должно? - спросила Кей.
Масрин нахмурился. Способная девчонка, а так плохо улавливает его мысль.
- Ты уж поверь мне на слово, - отчеканил он. - В логически построенной Вселенной парадокс не допускается. Кем не допускается? Ага, вот и ответ.
Я представляю себе, - продолжал Масрин, - что во Вселенной должен существовать некий универсальный регулирующий принцип. Все законы природы - яркое воплощение этого принципа. Он не терпит парадоксов, потому что... потому что... - Масрин понимал, что ответ имеет какое-то отношение к первозданному хаосу, но не знал, какое и почему.
- Как бы то ни было, этот принцип не терпит парадоксов.
- Где ты набрался таких мыслей? - изумилась Кей. Никогда она не слыхала от Джека подобных слов.
- Они у меня появились очень давно, - ответил Масрин, искренне веря в то, что говорит. - Просто не было повода высказаться. Так или иначе, я возвращаюсь за чемоданом.
Он вышел на площадку в сопровождении Кей.
- Извини, что не могу принести тебе оттуда подарки, - бодро произнес Масрин. - К сожалению, они тоже привели бы к парадоксу. В прошлом все принимало участие в формировании настоящего. Устранить хоть что-нибудь - все равно что изъять из уравнения одно неизвестное. Результат будет совсем другим.
Он стал спускаться по лестнице.
На восьмой ступеньке он опять исчез.
* * *
Снова очутился он в доисторической Америке. Дикари сгрудились вокруг чемодана, всего в нескольких метрах от Масрина. "Еще не открывали", - с облегчением заметил он. Разумеется, чемодан и сам по себе - изделие довольно парадоксальное. Однако, вероятно, представление о чемодане - как и о самом Масрине - впоследствии изгладится из людской памяти, переосмысленное мифами и легендами. Времени свойственна известная гибкость.
Глядя на дикарей, Масрин не мог решить, кто же это - предшественники индейцев или самостоятельная, рано вымершая раса. Он ломал себе голову, принимают ли его за врага или за распространенную разновидность злого духа.
Масрин устремился вперед , оттолкнул двоих дикарей и схватил свой чемодан. Он бросился назад, обежал вокруг невысокого холма и остановился.
Как и прежде, он находился в прошлом.
"Где же, во имя хаоса, эта дыра во времени?" - подумал Масрин, не замечая необычности употребленного выражения. За ним гнались дикари, постепенно окружая холм. Масрин почти нашел ответ на собственный вопрос, но, как только мимо просвистела стрела, у него тут же все вылетело из головы. Он понесся во весь дух, усердно перебирая длинными ногами и стараясь бежать так, чтобы холм оставался между ним и индейцами. Позади него шлепнулась дубинка.
Где дыра во времени? Что если куда-то переместилась? По лицу его струился пот. Очередная дубинка содрала кожу с его руки, и он обогнул склон холма, отчаянно разыскивая убежище.
Тут его нагнали три приземистых дикаря.
В тот миг, когда они замахнулись дубинками, Масрин бросился на землю, и туземцы, споткнувшись об его тело, полетели кувырком. Но тут подбежали остальные, и он вскочил на ноги.
Вверх! Эта мысль появилась внезапно, молнией прорезав все его существо, охваченное страхом. Вверх!
Масрин бросился бежать вверх по холму в полной уверенности, что ему не добраться до вершины живым...
...И вернулся в меблированный дом, все еще судорожно сжимая ручку чемодана.
- Ты ранен, милый? - Кей обвила руками его шею. - Что случилось?
В голове у Масрина оставалась лишь одна разумная мысль. Он не мог припомнить доисторическое племя, которое отделывало бы дубинки так искусно, как эти дикари. То было почти уникальное искусство, и он жалел, что нельзя прихватить одну из дубинок для музея.
Потом он оглядел розовато-лиловые стены, ожидая, что из них выпрыгнут дикари. Или, может быть, эти низкорослые люди прячутся в чемодане? Он попытался овладеть собой. Голос рассудка говорил ему, что пугаться нечего: трещины во времени возможны, и в одну из таких трещин его заклинило. Все остальное вытекало отсюда логически. Надо только...
Но, с другой стороны, логика не интересовала его. Не поддаваясь никаким разумным доводам, он озадаченно взирал на все происшедшее и понимал, что, несмотря на любые разумные аргументы, того, что было, не могло быть. Когда Масрин видел невозможное, он умел его распознавать и прямо говорил об этом.
Тут Масрин вскрикнул и потерял память.