Это была, конечно же, главная проблема. Если бы я смог вычислить причину, по которой Амара Гююр настолько стал во мне нуждаться, что организовал ради моего закабаления убийство, это стало бы величайшей победой теоретического мышления.
Глава 6
- Рабство, - произнес я, - отвратительно. Ни одно цивилизованное общество не должно мириться с ним. Только что я посмотрел по телевизору nianoaaiный суд. Зенатта-238 продемонстрировал то, что я назвал бы бесцветным спектаклем, но вряд ли кто другой мог сделать на его месте больше. Не стоит и говорить судья признал меня виновным. Апелляция была отклонена в течение нескольких минут. Теперь я проводил положенные три дня в ожидании, пока кто-нибудь предложит внести за меня выкуп. Мы играли в карты с моим тюремщиком Акилой-69. Он не позволил себе ни единой шуточки по поводу крапленых карт. Имейте в виду: карты были его, и он выигрывал. Мы играли на интерес, без всяких денег. - А как поступают с преступниками в вашем мире? спросил он. Я рассказал. Он рассмеялся.
- Я прекрасно знаю, - все, что делаем мы, существа менее разумные, вы считаете варварством, - произнес я. - Но вы должны понимать, что иногда имеет место и обратное. Нам кажутся варварскими некоторые ваши обычаи. Мы покончили с рабством более четырехсот лет назад.
- Это служит лишь подтверждением, насколько отстала ваша цивилизация. Существует великое множество вещей, с которыми вы могли бы покончить, и это означало бы переход на определенный уровень развития. Например, войны. Я понимаю, что сделать это трудно, как трудно вообще что-либо изменить, - вы, разумные существа, ведете межпланетные войны с тех пор, как начали пользоваться звездолетами.
- Так говорят, - уступил я. - Но вы уклоняетесь от темы. Вопрос о вашем поведении, а не о нашем. Вот сижу я здесь и жду, что кто-то предложит меня выкупить. Если этого не произойдет, я автоматически вынужден буду отработать на вас столько, сколько вы сочтете нужным; или рабство, или превращение в подопытное животное с выключенным на ближайшие двадцать лет сознанием. Не думаю, что кого-либо следует подвергать таким наказаниям.
Акила-69 пожал плечами.
- Это необходимо, - произнес он. - И не просто необходимо - это неизбежно. У тетраксов была возможность изучить тысячи гуманоидных цивилизаций. Наши ученые выявили и объяснили закономерность: социальные отношения, доминирующие в гуманоидных цивилизациях, в большой степени зависят от уровня достигнутой технологии. С развитием технологии меняется экономическая база. Когда технологии еще нет и все трудовые усилия человека направлены на выживание, нет и сложной социальной организации. Главные социальные группы - это семья и племя; политическая власть - грубая сила в чистом виде.
Когда знания продвинулись настолько, что позволили небольшому количеству землепользователей производить вдвое больше еды, чем им требовалось, начали расти города, а вместе с ними и более сложные организации. Политическая власть попала в полную зависимость от землевладельцев, потому что тот, кто контролировал землю, контролировал и излишки производимых на ней сельхозпродуктов, а от этого зависело благополучие горожан.
Когда знания продвинулись еще дальше, появились сложные технологии, и большую часть производства взяли на себя машины. Сельское хозяйство повысило свою эффективность, это повлекло за собой расширение городов, появились фабрики, и теперь политическую власть получили люди, имеющие машины, ибо последние позволили им конкурировать с теми, чья власть базировалась на обладании землей. Именно этот исторический период переживает в данный момент ваша цивилизация. Вам кажется это естественным. Но у вас просто нет воображения. Иначе бы вы давно увидели, что постоянно ссоритесь из-за того, кто должен владеть землей и машинами и какая политическая надстройка должна быть над ними.
Нам знаком ход исторического развития, выходящий за пределы вашей варварской фазы, но нас вы не слушаете. Варвары испокон века были глупы и алогичны. Из вашего нынешнего уровня развития цивилизации родится, а возможно, уже рождается, - если б вы имели глаза, вы бы увидели, - новая система социальных отношений. Так же как на смену феодализму пришел капитализм, на смену последнему придет рабовладение. Это неизбежно. Ваша технология дает возможность неограниченного производства энергии. Раз вы овладели связующими энергиями и нашли способ осуществлять межзвездные перелеты, вопрос контроля над землей теряет всякое значение - хотя ваши дурацкие войны с варварскими соседями показывают, что понять этого вы не сумели. Сейчас у вас достаточно возможностей, чтобы жить в экономике изобилия, но, насколько мне известно, в родном мире все еще есть люди, страдающие от голода, хотя в этом нет никакой неизбежности. В любом из миров, управляемых тетраксами, нет ни одного голодающего. Выходит, что контроль над машинами не есть источник политической власти.
Где же тогда кроется этот самый источник? В контроле над другими людьми, контроле над услугами, которые один может оказать другому. По правде говоря, это всегда было основой политической власти - это и есть сама власть, - но на примитивных этапах социального развития контроль достигается промежуточными средствами. В конечной фазе промежуточные средства исчезают; результат достигается напрямую. Все социальные отношения начинают приобретать форму учреждений, обеспечивающих передачу одному человеку контроля над услугами, производимыми другими людьми. Деньги становятся мерилом труда, а не товара, а все обязательства членов общества - будь то добровольные или принудительные разрешаются подписанием контракта об оказании услуг. В экономике изобилия каким еще способом человек может погасить долг, как не продав самого себя? Больше ему продавать нечего. Назовите это рабством, если вам так хочется, но оно не перестанет быть неизбежным Это участь всех гуманоидных сообществ. Очаровательная теория, - сказал я. - Но от нее мне ничуть не лучше.
- Мы называем ее теорией диалектического материализма, - сказал Акила-69.
- Кажется, на моей родине уже было нечто похожее, - произнес я.
Он рассмеялся.
- Какие вы, варвары, смешные! - возразил он. - Мы рассказываем вам о своих открытиях, и если вы их не отвергаете, то пытаетесь утверждать, что они вам, уже известны. Насколько же вы нелепы! Только посредством усердного сопоставления историй бесчисленных гуманоидных рас можно сделать эмпирическое обобщение подобного сорта. Как могли вы разработать теорию, не имея возможности наблюдать, что есть общего в сотнях различных случаев?
- А я продолжаю утверждать, что ставить меня в положение, когда я вынужден продавать себя самому ничтожному покупателю, - это нарушение моих прав как существа, наделенного органами чувств, - произнес я, отступая на свои первоначальные позиции. Тетронца вам не переспорить. Это просто невозможно.
- Ну вот, опять вы за свое, - сказал Акила-69. - Если вы не можете подстроить теорию под себя, то и понять ее не хотите. Если вы считаете нас такими нецивилизованными, возможно, вы предпочли бы, чтобы здесь правил вормиран?
- Вормиран и так здесь всем заправляет, - ответил я ему (хотя должен был добавить еще пару крепких словечек - не из пангалактического пароля). - Вы можете жить и свое удовольствие по легальной системе, но Амара Гююр живет по преступной. Вы поймали, судили и осудили меня, но все это организовал Амара Гююр. Вы лишь средство, а все концы в его руках. Вот на что я жалуюсь.
На этот раз он хотя бы не рассмеялся. Он просто пропустил замечание мимо ушей, отказываясь принимать его всерьез.
- Надеюсь, вы не обидитесь, если я задам вам один вопрос, - сказал я, - но мне всегда хотелось узнать одну вещь, которая в вас, тетраксах, мне не совсем понятна. Зачем вы носите номера вместо имен?
Следует с осторожностью задавать инопланетянам личные вопросы. Вы рискуете нанести смертельное оскорбление, показав, что для вас странно то, что для них самое сокровенное. Однако тетраксов очень трудно оскорбить.
- Мы пользуемся номерами в качестве идентификаторов как раз в противоположность тому, почему многие разумные существа отказываются быть пронумерованными и настаивают на именах, - хладнокровно ответил он. - Вы отказываетесь носить номера, потому что боитесь потерять свою индивидуальность. Мы же не хотим имен, потому что боимся потерять наш коллективизм, беспокоясь о том, как бы не стать ничтожной индивидуальностью, оторванной от контекста наших понятий. Понятно?
Я уже говорил - тетронца не переспорить. На этом месте нашу оживленную беседу прервал сигнал вызова его наручного телефона. Он посмотрел на дисплей, потом на меня.
- Похоже, - сказал он, - кто-то желает предложить вам контракт.
- Подумать только! - удивился я.