Но ведь Подарга открыла, что Вольф являлся в действительности Джадавином, похитившим ее первоначально с Пелопоннеса три тысячи двести лет назад и вложившим ее мозг в тело гарпии, созданное в биолаборатории. Она отказалась позволить ему исправить содеянное. Она так сильно ненавидела его, что осталась в своем птиценогом теле и поклялась отомстить ему.
Что заставило ее изменить свое решение.
Но ее голос, однако, принадлежал не Подарге. Это, конечно, могло быть результатом смены телесной оболочки.
- Что ты там бормочешь, лаблаббий? - спросила она на языке Господов.
Кикаха почувствовал желание дать ей по физиономии. Слово лаблаббий являлось уничтожительным выражением Господов, обозначавшим человеческие существа, обитавшие в их вселенных, перед которыми они строили из себя богов. Лаблаббий были маленькими ручными зверьками в той вселенной, откуда пришли Господы. Они ели лакомства, предлагаемые им хозяевами, но съели бы также при первом удобном случае и экскременты. И они часто сходили с ума.
- Ладно, Подарга, притворяйся, что не понимаешь по-микенски, - сказал он. - Но осторожнее в выражениях. Я к тебе особой любви не испытываю.
Она, казалось, удивилась.
- А ты - жрец?
Кикаха был вынужден признать, что Вольф, бесспорно, превосходно сработал ее. Великолепное тело, кожа такая же белая и без единого изъяна, как он ее помнил, такие же длинные, черные волосы, прямые и сверкающие. Черты лица не были, конечно, совершенно правильными, имелась легкая асимметрия, в результате которой получилась такая красота, которая при иных обстоятельствах заставила бы его страстно желать ее.
Она была одета в светло-зеленый халат, по виду шелковый, и сандалии, почти так, словно приготовилась лечь в постель, когда ей помешали. Подарга спуталась с этими Господами?
И тут ответ постучал мысленно по плечу. Конечно же, она находилась во дворце Вольфа, когда туда вторглись. Но что случилось потом?
- Где Вольф? - спросил он.
- Кто, лаблаббий? - отозвалась она.
- Его, бывало, звали Джадавин, - процедил он сквозь зубы.
Она пожала плечами.
- Его там не было, если бы был, то его бы убили Черные Колокольники.
Кикаха пришел в еще большее замешательство.
- Черные Колокольники?
Вольф однажды рассказывал о них, но недолго, потому что их разговор прервала, поднявшая другую тему Хрисенда. Позже, когда Кикаха помог Вольфу отбить свой дворец у Ваннакса, он собирался спросить Вольфа о Черных Колокольниках, да так никогда и не собрался.
Один из тишкетмоаков резко обратился к Калатол. Кикаха понял его. Ей требовалось сказать Кикахе, чтобы он поговорил с этими людьми. Тишкетмоаки этой речи не понимали.
Отвечая на его вопросы, светлокожая женщина пояснила:
- Я, Анана, - сестра Джадавина. Этот худощавый - Нимстоул, прозванный Господами Петельником, а этот другой толстый, - Джудубра.
Теперь Кикаха понял. Анана, прозванная Ослепительной, являлась одной из сестер Вольфа. И он использовал ее лицо в качестве образца, когда создавал в биолаборатории лицо Подарги. Скорее всего, черты ее лица он взял по памяти, поскольку он не видел свою сестру Анану свыше тысячи лет. А это означало, что к настоящему времени он не видел ее свыше четырех тысяч лет.
Теперь Кикаха вспомнил, что Вольф говорил, будто Черные Колокольники применялись когда-то частично в качестве хранилищ памяти. Господы, зная, что даже сложный человеческий мозг не мог вместить знаний, накопленных за тысячи лет, экспериментировали с переводом памяти.
Теоретически ее можно было, когда надо, переправить обратно в человеческий мозг или вывести на обозрение иным способом.
Послышался стук. Распахнулась круглая дверь в стене на другом конце и вошел еще один человек. Он жестом подозвал других и те собрались вокруг него и зашептались. Наконец Калатол покинула группу и заговорила с Кикахой.
- Награду утроили, - прошептала она. - Кроме того, этот розоволикий король фон Турбат провозгласил, что как только тебя поймают, он уберется из города, и все станет, как и прежде.
- Если бы ты планировала выдать нас, то не стала бы мне этого рассказывать, - отозвался он.
Но вполне возможно, что она применяла сверххитрость, пытаясь заставить его расслабиться перед тем, как они нанесут удар. Восемь против одного. Он не знал, что могут сделать Господы, так что не следует рассчитывать на них. При нем все еще оставались два его ножа, но в такой маленькой комнате… а, ладно, когда придет время - увидим.
- Фон Турбат также сказал, - добавила она, - что если тебя в двадцать четыре часа не доставят к нему, он убьет императора и его семью, а потом и всех жителей города. Он сказал это, находясь наедине со своими офицерами, но один раб послушал его. И теперь весь город знает об этом.
- Если фон Турбат говорил по-немецки, как же мог понять его раб? - недоуменно спросил Кикаха.
- Фон Турбат говорил с фон Свидебарном и несколькими другими на священной речи Господов, - пояснила она. - Раб прислуживал в храме и знал священную речь.
Должно быть, Черные Колокольники являлись нерасчехленными пока прожекторами, способным пролить свет на эту тайну. Кикаха знал, что двое тевтонских королей могли кое-как понять священника во время службы, но не знали священного языка, настолько хорошо, чтобы разговаривать на нем. Следовательно, эти двое не были тем, кем казались.
Ему не дали время задавать вопросы.
- Розоволикие нашли камеру за стеной моей спальни, - сообщила Калатол, - и скоро вломятся сюда. Мы не можем оставаться здесь.
Двое мужчин покинули комнату, но быстро вернулись с раздвижными лестницами. Их на всю длину вытянули в вентиляционную шахту. При виде этого Кикаха почувствовал, что плохо понимает ситуацию.
- Теперь ваш патриотизм требует, чтобы вы вручили нас фон Турбату. Так?
Двое мужчин полезли по лестнице в шахту, а другие побудили Господов и Кикаху отправиться следом.
- Мы слышали, что император одержим демоном, - ответила наконец Калатол. - Его душу загнали в валунный холод. В его теле обосновался, хотя и не со всеми удобствами, демон. Жрецы тайно распространили эту историю по всему городу. Они призывают нас бороться с этим самым страшным злом из всех зол, и мы не выдали тебя, Кикаха, любимец Господа Оллимамла и не заложим также других.
- Одержим? - переспросил Кикаха. - Откуда вам известно?
Калатол не отвечала, пока они не поднялись по шахте и не оказались в горизонтальном туннеле.
Один из контрабандистов зажег потайной фонарь, а другой втащил лестницу, согнул и понес дальше.
- Император вдруг стал говорить только на священной речи, так что стало очевидным, что он не понимает по-тишкетмоакски, а жрецы сообщали, что фон Турбат и фон Свиндебарн тоже говорят только на священном, и что у них есть свои жрецы, переводящие для них приказы.
Кикаха не понимал, почему сочли, что император, одержим демоном.
Предполагалось, что литургический язык опалял уста демонов, когда те пытались говорить на нем. Но он не собирался указывать на нелогичность, когда это благоприятствовало ему.
Группа спешила вперед по туннелю, и толстый Джудубра громко сопел и жаловался. Сквозь шахту его пришлось проталкивать, так что он порвал одежду и поободрал кожу.
Кикаха спросил Калатол, хорошо ли сохранился храм Оллимамла. Он надеялся, что тайные врата поменьше не обнаружили.
Она ответила, что не знает.
Кикаха спросил у нее, как они собираются выбраться из города. Она ответила, что будет лучше, если он этого не узнает. И тогда он, попав в плен, не сможет предать других. Кикаха не стал с ней спорить. Хотя он понятия не имел, как они покинут город, он мог себе представить, что произойдет после того. Во время своего прошлого визита он выяснил, как именно она и ее друзья провозили контрабанду мимо таможни. Она не подозревала, что он об этом знал. Кикаха заговорил с Ананой.
- Эта женщина, Калатол, говорит, что ее император, и по меньшей мере и двое захватчиков, одержимы демонами. Она имеет в виду, что они вдруг, кажется, потеряли способность или желание говорить на каком-либо языке, кроме языка Господов.
- Черные Колокольники, - ответила, помолчав Анана.
В этот момент впереди по туннелю грянули крики. Отряд остановился. В обоих сторонах туннеля появились огни. Голоса доносились как с верхних, так и с нижних шахт.
- Если у вас есть оружие, - обратился к Господам Кикаха, то приготовьтесь им воспользоваться.
Они не ответили. Отряд построился единой цепью, взявшись за руки и контрабандист увел их в перекрестный туннель. Они прошли утиным шагом около пятидесяти ярдов, слыша, как голоса охотников становятся все громче, прежде чем услышали отдаленный рев воды. Фонарь зажгли снова. Вскоре они оказались в небольшой камере, не имевшей выхода, если не считать отверстие в полу шириной в четыре фута у противоположной стены. Из него проникали рев, влага и вонь.
- Шахта идет под крутым углом, а туннель сточных вод, с которым она соединяется, находится пятьюдесятью футами ниже. Съезжать, однако, будет не больно, - объяснила Калатол. - Мы воспользуемся этим путем, если не получится во всех других поблизости. Если пройдешь по этой шахте до конца, то упадешь в туннель, полный сточных вод, почти вертикально обрушившивающийся в реку в какой-то подводной точке. И если выживешь и всплывешь в реке, то тебя поймают расположенные там патрульные лодки розоволиких.
Калатол сказала им, что надо делать.