Несколько секунд длилось неловкое молчание, затем Виктор-Виталий выскочили из детской комнаты и в унисон закричали:
- Мама, за что его?
- Это ещё что, - произнесло мамино тело повествовательным тоном. - На то и полиция, она теперь всё, что возможно на ваших папочек навесит. Посадят, это как пить дать. Криминальные роды и торговля детьми - лет десять строгого режима впаяют. Помню, раз судили двух сотельников - одного оправдали, а второму пятнашку вломили. И что? Оправданному деваться некуда, пришлось и ему все пятнадцать лет отмотать. А вот, помню ещё… Бабы, кончай лясы точить! Что мы сидим, словно бомжихи какие? Мы теперя тут полные хозяйки. Пошли смотреть, что тут для нас запасено. Ну, три-четыре - встали!
- Папа сказал ничего не трогать, - твёрдо произнёс Витькаля.
- Мальчик, ты бы молчал, а то мы и тебя продадим, как сестрёнку. Никто за тебя не заступится. Папочек твоих полиция забрала, мам мы притоптали, сидят и не пикнут, так что будь паинькой. Показывай, где тут что. Ну его, сами найдём. Врёт он, что вина нет, я по запаху сыщу. Молчать, дурынды недоделанные! Прекратить галдёж - мозги сожжёте! Всем слушать меня, тогда и сыты будете, и пьяны… И трахаться! Трахаться тоже будем, но чуть погодя. Всем всё понятно?.. Постой. Сначала с парнем разобраться. Мальчик, ты слышал, что они собираются с тобой сделать? А я тебя не выдам, втроём мы от кого угодно отобьёмся. И маму выручишь. Видишь, её уже не видать, не слыхать, а так ей полегче станет. Где у вас сканер лежит?
Витькаля ничего не ответил, но сделал один маленький шаг; в большой комнате было негде делать большие шаги. Присел на корточки возле комода, он же - обеденный стол, он же - стол письменный, на котором до сих пор лежала тетрадка с недоделанным домашним заданием. Выдвинул самый нижний ящик, где хранилось мамино бельё.
Родители думают, будто дети не знают, куда спрятаны тайные и запретные вещи, а дети знают всё. "Прячьте спички от детей" - держи карман шире! Понадобится, найдут и всё спалят.
Из-под лифчиков и колготок Витькаля вытащил коробочку со сканером, выданным некогда Львом Валерьевичем, и с тех пор ни разу не использованным.
- Витькаля, не смей! - прорвался сквозь наслоения чужих мыслей голос одной из мам.
- Голосишко прорезался? Бабы, вы что мышей не ловите? Вас там по семь штук на каждую, а удержать не смогли. Пшли вон, раскулаченные! Вы у меня всю жизнь в гипоталамусе просидите.
Вряд ли кто из обитателей Семейного толком знал, что такое гипоталамус, но слово было в ходу и означало самые задворки сознания.
- Не тронь детей, тварь! Вот тебе!
Сидящая на постели женщина вскочила и с маху залепила себе пощёчину.
- А!.. Ты драться? На!
Говорят, нет зрелища ужаснее, чем драка между женщинами. Но того страшней, когда женщина дерётся сама с собой. Тело, в котором ещё утром счастливо жили Юленька с Юляшкой, визжа и брызжа слюной, повалилось на пол. Оно лупило себя кулаками, драло за волосы, зубами оно вцепилось в руку, и только это не позволило выцарапать себе глаза. Наконец, тело затихло, сведённое судорогой.
- Мама, не надо! - плачущим голосом кричал Витька-Виталя.
- Ой… - простонала лежащая. - Что творится… убили, как есть убили! У меня все руки искусаны. Помолчала бы, у меня, думаешь, не болит? Ещё побольнее твоего. Всё, лопнуло моё терпение, я этих барынек умеротворю. И тех, кто их в следующий раз упустит, тоже умеротворю. Ежели кто неграмотный, то знайте, что "умеротворение", это когда те, кто против меня, умерли. Погодь, начальница, не начальствуй. Сначала меня отселить надо. Мальчишечка-то уже согласный. Что с тобой делать, проваливай живо. Мальчик, - лежащее тело протянуло искусанную руку, - коробочку давай сюда.
- Мама сказала - не смей! - Витькаля вновь присел на корточки и принялся запихивать коробочку обратно под бельё.
- Разговаривать ещё с тобой… Счастья своего не понимаешь.
Тело, ведомое Тохой, подтянулось и завладело коробкой. С полминуты Тоха молча разглядывал приборчик.
- Что-то я не понимаю… бабы, кто разбирается, что тут не так? Он не прошит. Упаковка-то заводская. Посмотреть можно и поговорить, а переписывать им нельзя. На хрен тогда эта штука нужна? Положено, вот и лежит. Народец тут жил законопослушный. Сам видел, у полиции защиты искал. Понятненько… А тот сканер, которым мы сюда записывались, он где? Его твой сотельник бывший себе в карман сунул. И правильно сделал, между прочим, а то бы мы все тут задохнулись. Блин… что же делать?
- Ничего.
Новый голос прозвучал неожиданно. Все дружно обернулись посмотреть, так что движение получилось плавным и естественным.
В дверях стояла Сонечка.
* * *
Помещение, куда привезли Сонечку, напоминало лабораторию психоцентра, но было значительно меньше и не так богато электроникой. Соню развязали, а затем и раздели. Где-то Соня читала, что так раньше выставляли на продажу рабов, совершенно обнажёнными, чтобы покупатель мог осмотреть товар в подробностях.
Обращались с ней с осторожным безразличием, как обращаются с предназначенной для продажи дорогой и хрупкой вещью.
Когда сняли пластырь, закрывавший рот, Сонечка сказала:
- Лучше вы меня сами отпустите.
- Серьёзная девочка, - сказал один из похитителей. - Может нам испугаться?
- И назад её отвезти с громкими песнями.
- А ты подивись, что у юной леди в кармашке было…
- Да ну, такие сканеры скоро у всех будут.
- Что бы ты понимал… Не нравится мне эта штучка. Ну-ка, шеф, протестируй её, - анализатор, некогда принадлежавший Виктории-Агнессе, перекочевал в руки парня, который, по всему видно, отвечал за работу техники в криминальной лаборатории, а возможно, в одной из ипостасей и попросту был тут главным.
На анализаторе обнаружился крошечный разъём, о существовании которого Соня не подозревала. Парень подсоединил прибор к компьютеру, некоторое время молча колдовал над ним, затем произнёс:
- Мощная вещь. Я и не знал, что такие бывают. Где ты его украла, детка?
- Это вы меня украли, а я не ворую.
- Умненькая девочка, надо бы за тебя цену повысить.
- Цену дают за тело, а не за ум, - поправил один из налётчиков, пристально разглядывая обнажённую фигурку девочки.
- Ты маньяк, да? Ты бы в "Семейный Дом", где вы меня украли, зашёл поближе к вечеру, так и не такое бы увидел.
Налётчик сплюнул и отвернулся.
- Что-то ты не по возрасту рассуждаешь, - заметил техник-программист, а, может быть, и начальник. Давай-ка, пока минута есть, спектрик с тебя снимем. Макс, зафиксируй её и контакты налепи.
- Не надо меня фиксировать. Я так посижу.
- Может, ты и контакты сама закрепишь?
- Могу и контакты закрепить.
- Слушай, Макс, по-моему, в ней какая-то оторва сидит, а вовсе не ребёнок. Недаром у неё в кармане этакая машинка была.
- Хоть две оторвы. Вычистим - ничего не будет, - отозвался Макс, не торопясь исполнять приказание.
- Ай, от вас ото всех пользы, что от козла молока. Всё самому делать приходится. Не знаю, кто дурней - ты или твой сотельник.
Техник встал, широкой резиновой лентой закрепил контакты на голове смирно сидящей Сонечки. Контактов было не два, как на знакомой аппаратуре Психоцентра, а четыре.
- Дурная у тебя машина, - сказала Сонечка. - Мощная, а разрешения никакого. Не психоанализатор, а бетоноукладчик.
- Порассуждай… О, блин!
- Что там ещё? - уныло поинтересовался Макс.
- Спектра не вижу.
- Плевать. Главное, что тело вижу, - Макс шлёпнул себя по губам и предупредил: - А ты молчи. Девочка не для тебя, а на продажу.
- Работаем… - прекратил трепотню начлаб. - Макс, садись сюда и подключайся к резервной линии.
- Почему я?
- Не почему, а зачем. Сказано, спектра не вижу, значит, что-то барахлит, тестировать надо. У меня всё должно быть в порядке.
- Если ты вздумаешь мои мысли читать, я тебя как кутёнка придушу.
- Твои мысли читать не надо, они у тебя на лбу написаны. Большими печатными буквами.
- Это не мои, это Колёхины. А мои поглубже будут.
- И помельче тоже.
- Слушай, ты достебаешься…
- Тебе было сказано садиться на резервную линию. А стебаться будем потом, за пивом.
- Макс-Колёха, недовольно бурча, выполнил приказ.
- Вот, пожалуйста, спектрик, как на картинке в учебнике. Если что, будем объект обрабатывать на резервной линии.
Макс не ответил. Глаза у него были остекленелые и дурные, как Колёхины мысли.
Вошёл один из налётчиков.
- Клиент приехал. У вас всё готово?
- Как завтрак в фастфуде.
- А Макс чего сидит?
- Оператора изображает. Чего расселся, тебя спрашивают? Ай, ладно, некогда с тобой, сиди, как сидишь. Ведите клиента.
Через минуту появились ещё два бандита и вместе с ними клиент - коренастый дядька, подозрительно взирающий на мир из-под нависших бровей. За руку он вёл девочку - точную свою копию, такую же толстощёкую, с тем же сердитым выражением лица и такими же насупленными бровками.
- Так, - произнёс клиент тоном государственного обвинителя. - Что здесь происходит?
- Здесь происходит выполнение вашего заказа, - с плохо скрытым сарказмом ответил начлаб-программист.
- Почему она голая?
- А как иначе? Вы должны убедиться, что товар качественный, на теле нет шрамов, татуировок, лишаёв. Окажется под одеждой какая-нибудь бородавка, сами же будете недовольны, - программист бросил предостерегающий взгляд на Макса, чтобы его сотельник не высунулся с уточнениями, где именно должна быть бородавка.
- Тогда, пускай, - снизошёл клиент. - Заставьте её встать.