- Смотрите, товарищи, - сказал он, - круг - это окружность нашей планеты. О - центр окружности. Если измерить понижение горизонта, мы можем найти радиус планеты. Обозначим его через х , а высоту ракеты через h , теперь - это по твоей части, Федя! - из прямоугольного треугольника АОВ получаем:
ОВ =АО cos α или x = (x + h) cos α
- А ну, давай! - сказал Федя, - припоминаю эту штуку. - И он начертил дальше в блокноте Петра:
- Ну, вот, - заметил Петр. - Угол АОВ равен углу ВАС , мы эту величину выразим через х . Теперь остается только измерить угол ВАС , т.-е. понижение горизонта.
Универсальный инструмент, разумеется, в ракете был.
- Сейчас я надену водолазный костюм и отправлюсь наружу измерить этот угол, - заявил Тер-Степанов, - с этой угломерной штукой я хорошо умею обращаться.
- А зачем водолазный костюм? - перебила Нюра.
- Потому что здесь нет воздуха, - ответил Семен.
- А почему ты знаешь, что здесь нет воздуха?
- Экая ты неугомонная, Нюрка! - рассердился Тер-Степанов, - никак не дашь сговориться!
- А ты сегодня что-то уж очень раздражителен, - укоризненно заметил Веткин.
- Почему не удовлетворить ее любознательность? Торопиться нам, право, некуда.
- Это он лоб разбил, потому и злится, - насмешливо и в то же время добродушно улыбнулась Тамара.
- Здесь нет воздуха, - продолжал Сергеев, обращаясь к Нюре. - Во-первых, посмотри, какое черное небо. На Земле же оно кажется голубым благодаря рассеянию света в атмосфере. Во-вторых, тебя ведь не удивило бы отсутствие атмосферы на Луне?
- Да, об этом я слышала, - отозвалась присмиревшая Нюра.
- Ну, вот. А почему на Луне нет воздуха? Потому что масса Луны гораздо меньше земной и не смогла так долго удерживать атмосферу. Если там и была атмосфера, то она давно рассеялась в мировом пространстве.
- Не объясняй дальше - поняла! - закричала Нюра.
- Что ты поняла, золотко мое? - весело спросила Тамара.
- Все. Ведь самый большой из астероидов во много раз меньше Луны. Верно, Сергеев?
- Верно, Нюра.
- Ну, вот, - передразнила его Нюра с лукавой улыбкой, - значит, и его сила притяжения очень мала, и он уже давно растерял свою атмосферу.
- Умница, Нюра, - Сергеев похлопал ее по плечу.
- Но скажи-ка мне такую штуку, - возразил Тер-Степанов, - я вот все об этом думаю и не могу понять. Нюра права: астероид, даже самый крупный, во столько раз меньше Земли, что его сила притяжения, по сравнению с земной, должна быть ничтожна. Следовательно, мы вовсе не должны были бы ее ощущать, как во время полета в межпланетном пространстве. А между тем, хотя она здесь значительно меньше земной, но все же очень заметна. Что бы это могло значить? Может-быть, это не астероид, а какая-либо из больших планет?
- Какая же? - Сергеев прищурил глаза под пенсне.
- Ну, Марс, Венера, Меркурий.
- Исключается.
- Почему?
- Не говоря уже о том, что на Венере, например, густая атмосфера плотнее даже земной, не говоря о том, что Меркурий так близок от Солнца, что мы не перенесли бы жары…
- Что, что, что, - передразнила Нюра, - не тяни, ученый!
- Ты отстанешь, Нюрка? - возмутился Тер-Степанов.
- Мы так никогда не договоримся. Продолжай, Сергеев.
- Ну, вот. Солнце там должно казаться больше, чем на Земле, а не меньше.
- А Марс?
- На Марсе все же должна быть атмосфера, хотя и очень разреженная. А главное, - здесь расстояние до горизонта уж больно мало.
- Да, - вспомнил Семен, - ведь я иду измерять понижение горизонта. Но только раньше надо посмотреть, не повредил ли толчок наших приборов. Осмотрели каюту и все находившиеся в ней вещи и машины. Оказалось, что все в целости. При установке машин и приборов профессор Сергеев принял во внимание возможность максимально-сильного толчка. Путешественники лишний раз убедились в предусмотрительности и точности работы великого ученого.
X. Исследование астероида
Одетый в водолазный костюм, Тер-Степанов представлял собою довольно уродливую фигуру.
Этот костюм был изобретен также профессором Сергеевым. Главным его свойством была теплонепроницаемость, так как температура на Луне (и на астероиде, конечно), благодаря отсутствию атмосферы, могла ночью падать до абсолютного нуля, днем же должна была стоять невыносимая жара. Теплонепроницаемость костюмов была достигнута тем, что материя, из которой они приготовлялись, имела зеркальные как внутреннюю, так и внешнюю поверхности, почти целиком отражавшие тепловые лучи. Поэтому тепло человеческого тела не пропускалось костюмом, и он предохранял тело от охлаждения. С другой стороны, палящие солнечные лучи почти не нагревали его.
Костюмы эти, наряду с тепловыми лучами, отражали и Милликэновы, отбрасывая их обратно в пространство. Изобретатель назвал эти костюмы термосноарадиативными. Наши путешественники, для краткости, называли их термосными, а иногда просто водолазными. Резервуар со сжатым воздухом придавал человеку, одетому в костюм, вид чрезвычайно неуклюжего чудовища. Однако, этот резервуар был весьма важной частью костюма. Благодаря сильному сжатию, он вмещал запас воздуха на 12 часов. Очень остроумный прибор разрежал воздух до нормы и подавал его в рот, а углекислота выводилась наружу, как в обычном водолазном костюме.
Тер-Степанов подошел к выходу. Для того, чтобы при открывании двери воздух, наполнявший каюту, не улетучивался (воздухом приходилось дорожить), она была снабжена герметическим аппаратом. С помощью этого приспособления дверь открывалась по принципу, несколько напоминавшему вертящиеся двери в учреждениях, то-есть так, что, впуская или выпуская человека, она ни один момент не давала помещению сообщения с внешним миром.
И вот - щелкнула дверь, и Тер-Степанов - снаружи - первый из людей, чья нога ступила на почву чуждой планеты.
В этом костюме, со всеми его приспособлениями, на Земле нельзя было бы сделать ни одного шагу без посторонней помощи. Но здесь сила тяжести была, все же, значительно меньше, и в костюме было легче двигаться, чем на Земле в обычной одежде. Тер-Степанов быстро спустился вниз, на поверхность неведомой планеты, залитую не очень ярким солнечным светом. Это была однообразная равнина, покрытая темным грунтом. Семен нагнулся и не без усилия (грунт был плотен, как-будто утрамбован) набрал полную горсть этой "земли". Его поразила ее тяжесть. Повидимому, верхний слой планеты состоял из вещества, гораздо более плотного, чем обычная земная почва. Поверхность планеты была ровная, без заметных возвышений. Зато она была усеяна воронками самых разных размеров. Нередко на дне воронки лежал камень. Камни были самых различных размеров, в зависимости от величины воронок.
Семен отошел на очень небольшое расстояние, и ракетный корабль, резко возвышавшийся на гладкой маленькой равнине, исчез за горизонтом. Он сделал несколько шагов, и корабль вновь открылся его взору. Семен быстро произвел необходимое измерение и вернулся обратно.
Едва он вошел в каюту и товарищи окружили его, готовясь засыпать вопросами, как произошло новое поразительное явление: день разом превратился в черную ночь. Этот переход был столь резок и стремителен, что все даже рты раскрыли от изумления. Веткин в неожиданно наступившей темноте налетел на лежавший теперь на полу библиотечный шкаф и по этому поводу рассердился:
- Ну, и планетка! Всё не как у людей!
- Не хочешь ли домой, душа моя? - съязвила Нюра, и ее реплика напомнила всем о том, в сущности, безвыходном положении, в котором они находились. Но теперь уже никто не предавался отчаянию: все были заняты перевариванием уймы новых впечатлений, сыпавшихся на них. Сеня Петров включил свет, и все опять окружили Сергеева, требуя объяснений по поводу столь внезапно, "не по-людски", наступившей ночи.
- Ничего нет удивительного, - заявил Сергеев, щуря под пенсне близорукие глаза.
- Как ничего?
- Как ничего?
- Как ничего?
- Не все сразу, - тем более, что вы повторяете друг друга. Ну, вот, товарищи. Сумерки, к которым мы привыкли на Земле, - не что иное, как атмосферное явление. А здесь атмосферы нет. Следовательно, ни вечерних сумерок, ни утреннего рассвета не должно быть. Только и всего.
- Ну, товарищи, теория потом, - сказал Тер-Степанов, - а сейчас мне интересно узнать результат моего хождения.
Он уже успел освободиться от неуклюжего водолазного костюма. Подставив найденное Тер-Степановым значение угла Х в свою формулу, Сергеев быстро вычислил длину радиуса планеты.
Затем он подошел к лежавшему на полу библиотечному шкафу и, хотя в нем царил сильный беспорядок, без труда нашел нужную книгу. Открыв ее и перелистав, он взглянул в таблицу и тотчас же испустил торжествующий крик:
- Планета наша определена совершенно точно! Это - Церера.
- Ну, и фамилия, - поморщилась Нюра. - Это на каком же языке?
- На латинском, - сообщил Костров. - Церерой древние римляне называли свою богиню земледелия.