В это же мгновение я увидел приземистого человека, торопливо направляющегося к нам. Гормон, подумал я, и, вскочив, бросился к нему, чтобы схватить и задержать. Но тот, кто приближался к нам, был вовсе не Гормон. Это был какой-то важный Слуга с рыхлым лицом. Он окликнул Эвлуэлу:
- Не спеши, Воздухоплавательница, опусти крылья. Принц Рама прислал за тобой.
Он вцепился в нее. Ее маленькие груди поднялись, глаза сверкнули гневом.
- Отойди от меня. Я готовлюсь летать.
- Принц Рама требует тебя, - повторил Слуга, заключая ее в свои неуклюжие объятья.
- У Принца Рама в эту ночь будут другие заботы, - сказал я. - Она не будет ему нужна.
Одновременно с моими словами в небе взвыли сирены.
Слуга выпустил ее. Какое-то мгновение его рот беззвучно шевелился; он сделал один из защитных жестов Провидения, взглянул на небо и пробормотал:
- Тревога! Кто дал тревогу? Ты, Наблюдатель?
На улицах заметались люди.
Эвлуэла, освободившись, спряталась за меня - она стояла на земле, крылья ее расправились лишь наполовину - она была поглощена бурной людской толпой. Заглушая устрашающий вой сирен, гремели громкоговорители всеобщего оповещения, инструктируя людей о способах защиты и спасения. Долговязый человек со знаком союза Защитников на щеке, выкрикнув слова, слишком маловразумительные, чтобы их можно было понять, понесся дальше и исчез в толпе. Мир, казалось, сошел с ума.
Только я был спокоен. Я поднял голову, почти уверенный в том, что увижу, как над небом Рама парят черные корабли завоевателей. Но не увидел ничего, кроме повисших в небе ночных огней и других предметов, которые обычно можно увидеть над головой.
- Гормон! - позвал я. - Эвлуэла!
Я остался один.
Я почувствовал странную опустошенность. Я объявил тревогу; Завоеватели были совсем близко; я лишился своего занятия. Наблюдатели больше не были нужны. Почти с любовью я дотронулся до усталой тележки, которая столько лет была моей спутницей. Я провел пальцами по покрытым пятнами и вмятинами приборам. Потом я отвернулся и, оставив ее, зашагал по улице - без тележки, без бремени, человек, чья жизнь в один и тот же момент обрела и утратила свой смысл. А вокруг меня царил хаос.
7
Согласно установленным правилам, в случае наступления момента решающей битвы Земли мобилизуются все союзы, кроме союза Наблюдателей. Нам, кто столько времени стерег все подступы к ней, не нашлось места в стратегии битвы. Нас распускали после подтверждения тревоги. Теперь пришло время показать свои умения союзу Защитников. Полцикла они строили планы, как им действовать во время войны. К какому из планов они обратятся сейчас? Какие действия они предпримут?
Я хотел только вернуться в королевскую гостиницу и переждать кризис там. Было безнадежно думать о том, чтобы найти Эвлуэлу, и я клял себя на чем свет стоит за то, что позволил ей ускользнуть вот так, без одежды, без защиты - в такое смутное время. Куда она пойдет? Кто защитит ее?
Молоденький Наблюдатель, который несся со своей тележкой сломя голову, чуть не налетел на меня.
- Осторожно! - заорал я.
Он взглянул на меня, ошеломленный, едва переводя дыхание.
- Это правда? - спросил он. - Тревога?
- А ты не слышишь?
- Но она настоящая?
Я показал на его тележку:
- Ты знаешь, как это проверить.
- Говорят, что человек, который объявил тревогу, - пьяница и старый дурак, которого вчера выставили из гостиницы.
- И такое может быть, - согласился я.
- Но если тревога настоящая…
Я сказал ему, улыбаясь:
- Если это так, то мы все можем отдохнуть. Хорошего тебе дня, Наблюдатель.
- Твоя тележка! Где твоя тележка? - закричал он мне.
Но я уже пошел дальше к мощной резной каменной колонне - напоминании об императорском Раме.
На этой колонне были вырезаны древние изображения: битвы и победы, монархи других стран, которых ведут в позорных оковах по улицам Рама, - торжествующие орлы, олицетворяющие процветание империи. Я стоял в странном спокойствии перед этой колонной и любовался ее тонкой резьбой. Ко мне кинулся знакомый человек. Я узнал его, это был Летописец Бэзил. Я окликнул его:
- Ты появился так вовремя! Не согласишься ли объяснить мне эти изображения, Летописец? Они просто завораживают, и во мне просыпается любопытство.
- Ты что, ненормальный? Разве ты не слышишь тревогу?
- Это я дал ее, Летописец.
- Тогда беги! Завоеватели рядом! Мы должны драться!
- Только не я, Бэзил. Мое время кончилось. Расскажи мне об этих изображениях. Про этих побежденных королей, про потерпевших крах императоров. Все равно человек твоих лет не принесет большой пользы в битве.
- Сейчас все мобилизованы!
- Все, кроме Наблюдателей, - сказал я. - Погоди минутку. У меня появилось желание узнать о прошлом. Гормон исчез; будь моим гидом по этим давно прошедшим циклам.
Летописец неистово затряс головой и описал вокруг меня дугу, надеясь удрать. Я бросился к нему, чтобы схватить его за костлявую руку и подтащить к интересующему меня месту, но он увернулся, и я схватил лишь его темную шаль, которая легко скользнула с его плеч и осталась у меня в руках. А он бросился прочь по улице, молотя воздух руками, и вскоре скрылся из виду.
Я пожал плечами и стал разглядывать шаль, которой я так неожиданно завладел. Она была прошита блестящими металлическими нитями, которые создавали сложные узоры, притягивающие взор. Каждая нить исчезала в фактуре ткани, но тут же появлялась в самом неожиданном месте, словно ветвь какой-нибудь династии, которая совершенно неожиданно обнаруживается в отдаленном городе. Искусство ткача было выше всяких похвал. Я набросил шаль на плечи.
И побрел дальше.
Мои ноги, которые отказывали мне утром, теперь легко несли меня. Молодость словно вернулась ко мне, и я шел сквозь хаос города, не задумываясь о том, куда идти. Я пошел к реке, пересек ее и там, на дальнем берегу Тивера, увидел дворец Принца. Тьма сгустилась, потому что, согласно приказу о мобилизации, все больше и больше домов оставалось без жителей и свет выключали; время от времени слышались гулкие удары: взрывы экранирующих бомб, выбрасывающих облака дыма, который мешал дистанционным наблюдениям. Пешеходов на улицах становилось все меньше. Сирены все еще завывали. На крышах зданий поспешно приводились в действие защитные установки. Я услышал писк отражателей и увидел паутину щупальцев усилителей, перекинутую от башни к башне.
У меня не было никаких сомнений, что Вторжение действительно началось. Мои приборы могли ошибиться по какой-то причине, но дело не зашло бы так далеко, если бы первоначальное донесение не было подтверждено данными сотен других членов моего союза.
Когда я подходил ко дворцу, ко мне заспешили, едва переводя на ходу дыхание, два Летописца с развевающимися за плечами шалями. Они обратились ко мне со словами, которые я не понял. Это был код их союза, и тут я вспомнил, что на мне шаль Бэзила. Я не смог ответить, и они перешли на обычную речь:
- Что с тобой? Сейчас же на свое место! Мы должны записывать! Мы должны комментировать! Мы должны наблюдать!
- Вы приняли меня за другого, - мягко сказал я. - Я несу эту шаль вашему брату Бэзилу, который доверил ее мне. У меня на этот раз нет места для наблюдений.
- Наблюдатель! - воскликнули они одновременно, потом каждый обругал меня, и они бросились дальше. Я засмеялся и пошел к дворцу.
Ворота были распахнуты настежь. Ньютеры, которые охраняли портал, исчезли, так же как и двое Указателей, которые раньше стояли у дверей. Нищие, толпившиеся на площади перед дворцом, теперь проталкивались в здание, чтобы найти там убежище. Это пробудило ярость наследных обладателей лицензий, чье пребывание именно в этой части здания было закреплено законом, и они обрушились на поток пришельцев с ненавистью и неожиданной силой. Я видел, как калеки орудовали костылями, словно дубинками; я видел, как слепые раздавали удары с подозрительной точностью; я видел, как кроткие послушники пользовались всеми видами оружия от стилетов до звуковых пистолетов. Я обошел стороной это постыдное зрелище, вошел во дворец и заглянул в часовни, где молились Пилигримы и просили благословения Провидения, а Информаторы отчаянно искали подсказку свыше о том, как им избежать грядущего конфликта.
Неожиданно я услышал звук труб и выкрики:
- Дорогу! Дорогу!
Во дворец вошла шеренга Слуг и направилась к комнатам Принца. Двое из них тащили извивающуюся, вырывающуюся и разъяренную фигурку с полураскрытыми крыльями. Эвлуэла! Я закричал, но голос мой тонул в шуме. И пробраться я к ней не смог. Меня отшвырнули Слуги. Процессия исчезла в комнатах Принца. Я перехватил взгляд маленькой Воздухоплавательницы, особенно бледной и хрупкой, какой она казалась в окружении охранников, и она опять исчезла.
Я схватил за рукав бурчавшего что-то Ньютера, бредущего мимо с безразличным видом.
- Это Воздухоплавательница! Зачем ее привели сюда?
- Он-он-они…
- Скажи мне!
- Принц… его женщина… в его колеснице - он-он-они-завоеватели…
Я оттолкнул это лепечущее существо и бросился к дверям. Передо мной встала медная стена, раз в десять выше моего роста. Я застучал по ней что было силы.
- Эвлуэла! - крикнул я хрипло. - Эвлуэла!
Меня не отогнали, но и не пропустили. На меня просто не обратили никакого внимания. Бедлам, царящий у западных дверей, охватил уже и проходы, и все помещение, и поскольку ко мне уже бежали разъяренные нищие, я развернулся и бросился к ближайшему выходу.