Японец-китаец посмотрел на меня с некоторым сомнением.
- Вы разве не понимаете? Посмотрите, нигде нет крови - это же самая настоящая Флорентийская голова!
Теперь пришла моя очередь смотреть на него с сомнением.
- Вы что, и в правду подумали, что можно вот так просто оторвать человеку голову? - спросил он.
Я подумала, что это действительно странно: "мало того, что он руками оторвал кому-то голову, но при этом ещё и нет ни единой капли крови".
- Ну, берёте? - требовательно сказал японец-китаец.
Мало чего соображая, я протянула руку к пакету.
- Ничего не понимаю, - единственное, что смогла из себя выдавить я.
- Если хотите, я провожу вас до дома, - сказал японец-китаец. - Где вы живёте?
- Гостиница "Siracusa", рядом с вокзалом "Термини", - на автомате ответила я, - номер четыреста семь.
Японец-китаец взял меня под локоть и стал тихо, но твёрдо говорить на ухо. Странно, должно быть, мы выглядели со стороны: он - маленький и широкий, и я - длинная и бледная, как статуи фонтана "Треви".
Пока мы шли до Площади Республики, он рассказал мне, что голову надо посадить в цветочный горшок, а косу расплести и опустить в ёмкость с вином. Обязательно красным. Я слушала его в пол уха и кивала. Пакет несильно тянул мне руку, вероятно так, как бы тянул руку пакет со средних размеров капустным вилком.
Мысли мои были одна дурнее другой: поначалу я была уверена, что это чей-то масштабный розыгрыш, чуть позже - что сплю, ещё позже - что стала жертвой провокации местных спецслужб… но все эти предположения протыкались трёхгранным штыком небывальщины. Случившееся было настолько неправдоподобно, что все "реалистичные" версии рассыпались под собственной тяжестью.
- Земля подойдёт любая, только не песок и не глина, - в очередной раз повторил японец-китаец. - Если будите куда-то её везти, то заверните её вместе с горшком в какую-нибудь ткань, но ни в коем случае не в целлофан - она задохнётся.
Мой провожатый не повёл меня сквозь вокзал, а дал хорошего круголя, поэтому на дорогу у нас ушло примерно полчаса. Около входа в гостиницу он остановился и, отпустив мой локоть, по-японски раскланялся.
- Что ж, прощайте, жена Флорентийской головы, - грустно сказал он и исчез в темноте.
Я поднялась в номер и сделала всё, как мне сказал мой ночной знакомец. Поверила в небывальщину.
2. Пусконаладочные работы
Горшок для "цветов" я купила прямо в гостинице у очень похожей на торговку с какого-нибудь Чиркизовского рынка горничной.
- Scusi, signora! - сказала я, не особо рассчитывая на адекватный ответ. - Do you have vase for flowers? Quanto costa?
И я показала на огромных размеров горшок в холле перед лифтом, из которого торчала чахлая деффинбахия.
- Vaso per fiori? - уточнила итальянка.
Я кивнула. Та удалилась в подсобку, погремела там чем-то и через минуту вернулась с коричневым керамическим горшком в руках.
- Venti euro, prego, - сказала горничная.
"Ни черта себе, двадцать евро за горшок", - подумала я, - но молча достала из кошелька синюю бумажку.
- Grazie, signora, - и моя купюра исчезла в смуглом кулачке.
"Похоже, итальянцы недалеко ушли от наших соотечественников, - думала я по дороге к номеру, - никогда не откажутся продать что-нибудь чужое. Горшок-то наверняка казённый".
В номере я первым делом зачем-то вымыла горшок. При этом на его донышке обнаружился ценник из IKEA, на котором, словно издевательство было: "Prezzo - 7€. Produrre in Russia".
Первым желанием было пойти и надеть этот горшок на голову горничной и в таком виде спустить её с лестницы, но злость исчезла, когда я вспомнила про другую голову, которая лежала на моей кровати в пакете "La Rinascente".
Чистый горшок был поставлен на письменный стол рядом с телевизором, по которому я вчера смотрела вторую часть "Звёздных войн", разумеется, на итальянском языке. Теперь надо было достать голову и поместить её в горшок. Я приоткрыла пакет и заглянула внутрь. Увидела чёрные, зачёсанные назад волосы. Раскрыла пакет пошире, так чтобы было лучше видно голову, затем аккуратно скатала его до уровня стола. Оказалось, японец-китаец не просто бросил голову в пакет, он ещё туго обмотал косу вокруг шеи, и теперь она, словно на постаменте возвышалась над столом.
Лицо было, как и положено лицу покойника, бледным - цвета стеариновой свечи - а вот волосы густыми и чёрными, словно из рекламы шампуня. Вместе это смотрелось, как выражаются нынешние тинэйджеры, "готичненько". Глаза и рот, по счастью, были закрыты.
Землю я позаимствовала у той самой диффенбахии в холле. Копала металлической ложкой для обуви. Когда земли набралось с половину горшка, я решила, что хватит, наскоро замела следы преступления и убежала обратно в номер.
Признаюсь, я не сразу нашла в себе силы прикоснуться к голове - минут пятнадцать ходила вокруг стола и пыталась убедить себя в том, что голова мёртвая, и её совершенно нечего бояться. Наконец, я решилась. Размотала косу, (она свесилась вниз и достала до полу) взялась обеими руками за холодную шею, словно собиралась душить, быстро перенесла голову в горшок, слегка надавила на макушку и побежала в ванную драить руки.
Пристроив, таким образом, своё сомнительное приобретение, я уже хотела плюхнуться в кровать и уснуть, но неожиданно вспомнила про волосы и про вино. Полбутылки красного у меня было, а вот с ёмкостью оказалось несколько хуже. Пришлось спуститься вниз и узнать у портье, где находится ближайший ночной магазин.
- Stazione Termini, signora! - ответил загорелый "чертёнок" в синем кителе со скрещёнными золотыми ключиками на лацканах и показал пальцем в сторону вокзала.
- Grazie, signor! - крикнула я "чертёнку" уже с улицы.
Для того чтобы добраться до вокзала, мне было нужно перейти одну улицу - Виа Марсала - но и с этим у меня сегодня образовались проблемы - меня чуть не сбила девка на мотороллере. Она бесшумно выскочила из темноты и осветила меня фарой. От неожиданности я ойкнула и замерла в позе ярмольниковского цыплёнка табака.
- Sciocca vecchio! - прокричала девка, огибая меня по широкой дуге, одновременно показывая мне увенчанный длинным красным ногтем "фак".
- Сама это слово два раза, шалава! - со страху заорала я в ответ и показала ей, где пришивается рукав у моего плаща.
Девка, видимо осознав, что её "фак" в сравнении с моим жестом также беспомощен, как "Скуадра Адзурра" перед сборной СССР по хоккею, утрещала на своём мотороллере дальше. Я же широкой походкой победительницы направилась в здание вокзала.
Внутри меня ждал облом - абсолютно все торговые точки были наглухо заперты серыми жалюзи. Кроя последними словами "чертёнка", я прошла вокзал насквозь, вышла на улицу и к величайшей своей радости увидела одну единственную работающую "стекляшку". Давали там, разумеется, кофе ста восьмидесяти видов приготовления, вино, и, на моё счастье, огромные итальянские бутерброды - panino.
- Uno caffe americano, uno panino al salame, uno panino al prosciutto e uno panino al formaggio. Prego, - сказала я продавцу, похоже, совсем не итальянцу.
- Nove euro, signoria, - сказал не итальянец и скептически меня осмотрел. Затем запустил кофемашину и положил мои бутерброды в микроволновку.
Я дала ему десятку. Пояснила:
- Friends…
- Amici? - он протянул мне еврик сдачи.
- Si, amici. Due.
Продавец понимающе кивнул. Тренькнула микроволновка и на прилавке появились чашка "американо" и три здоровенных бутерброда в глубокой тарелке.
Короче, говоря, эту тарелку я оттуда спёрла. Дождалась, пока продавец зацепился языком за очередного покупателя, сунула тарелку с бутербродами в пакет и с достоинством удалилась. Разумеется, меня никто не преследовал.
В номере я сделала всё, как говорил японец-китаец: налила в тарелку вина и опустила в неё расплетённый хвост косы. Не скрою, я надеялась, что голова тут же откроет глаза, но, естественно - дудки. Ничего не произошло.