- Два раза один и тот же сюжетный ход? Плоско, - заметил Феомнест.
- После же, - продолжал славянин, - иудеи основывают заговор против Рима и всех людей, рассчитанный на столетия. Свои сокровища они тратят в основном на то, чтобы вскормить врагов цивилизации, ибо принимают решение стереть с лица Земли образованность и культуру и погрузить наше отечество и весь мир во мрак невежества…
- Ну, это уже полная чепуха, - сказал Аркисий. - Жизнь невозможно повернуть назад.
- Почему же? - не согласился Феогност. - Представьте себе, что, скажем, Мусейон был бы уничтожен пожаром, как при Гае Кесаре Предтече. Это не остановило бы прогресс, но задержало бы его надолго.
- Вот, вот именно! - Световит поднял палец. - Собственно, в романе описывается именно это, а всё остальное - лишь предыстория. Харитон написал книгу о том, как иудеи вложили средства в уничтожение Мусейона. В двести семьдесят третьем году они подкупили кесаря Аврелиана, который нуждался в деньгах для подавления бунта. Условием кредита было сожжение библиотеки Мусейона, что тот и исполнил.
- Дешёвая конспирология, - Аркисий Ном вытянулся на ложе до хруста в спине, - к тому времени уже существовало книгопечатание.
- В мире, измышленном Харитоном, иудеи не допустили его появления, - ответил Световит. - Они тайно убивали изобретателей и учёных, а если не могли - истребляли или порочили их труды. Так они поступили и с трудами Герона!
- То есть эолипил не было создан, и сила пара осталась неизвестной людям? - уточнил Феогност. - Мне кажется, это излишнее предположение. В мире, где сохранилось рабство, мускульная сила должна быть дешевле пара, особенно на первых порах. Только там, где рабочие руки стоят дорого, возникает потребность в технике. Труды Герона остались бы просто невостребованы…
- Давайте заканчивать, - попросил Аркисий. - Что там дальше?
- Я пока не дочитал до конца, - признался славянин. - Кажется, мир погружается в упадок, именуемый у Харитона Тёмными Веками. В эпилоге описывается наше время, представленное в виде диком и отталкивающем.
- Ну что ж, любопытно, - не без разочарования в голосе подытожил Феомнест, - хотя я ожидал от Харитона чего-нибудь более оригинального, с множественными перипетиями и неожиданным финалом. Похоже, ему не стоит браться за большую форму.
- Странно и непонятно, - добавил сириец, - зачем этому Харитону понадобилось богохульствовать, представляя Спасителя нашего в неподобающем виде. Это не только кощунственно, но и безвкусно…
- О, насчёт вкуса, - логик досадливо хлопнул себя по лбу, - как я мог забыть? Мой друг Камерарий, ботаник, путешествующий по Индии, вчера прислал мне корзину смокв необычайной сладости: интересный природный феномен. Я продегустировал их с охлаждённым белым хиосским вином - разумеется, в научных целях. Сочетание показалось мне интересным. Не желают ли коллеги принять участие в исследовании?
- Пожалуй, - оживился сириец, - сегодня ведь, кажется, вино дозволено.
- Суеверие, - не удержался высокоучёный Аркисий, - Христос Август не вводил никаких постов, всё это позднейшие выдумки суеверных людей.
- Стоит ли это обсуждать, - удивился логик, - ведь мы же говорим о фигах и вине, то есть о дозволенном в любом случае. Не всё ли равно, запрещено ли нам что-нибудь иное, если мы на него не посягаем? С логической точки зрения…
Световит демонстративно зажал уши.
- Кратко, но убедительно, - признал Феомнест. - Что ж, давайте справим скромные Плинтерии и не забудем про дар Икария.
- Простите невежду, - спросил Эбедагушта Марон, вставая с ложа, - но о чём идёт речь? Плинтерий - это какой-то древний бог?
- Плинтерии - языческий праздник в честь Афины-Мудрости, - принялся объяснять Феомнест, - он праздновался как раз в это время. Богине приносили в жертву фиги…
- Что касается смокв, - оживился богослов, - вчера мне попалось интересное толкование аввы Феона на притчу Августа о смоковнице, где он сравнивает её с Римом…
Логик открыл было рот - и поперхнулся.
- Иногда фига - это просто фига, - сказал он, откашявшись. - Давайте, что-ли, в самом деле попробуем плоды на вкус, а то наша беседа стала пресноватой.
- Тому виной неудачно избранная тема, - заметил сириец. - Что касается обсуждавшегося опуса, его цель кажется мне странной и непонятной, - добавил он.
- Но что страннее, что непонятнее всего - не удержался Аркисий, - это то, как авторы могут брать подобные сюжеты. Во-первых, пользы отечеству решительно никакой. Во-вторых… - он запнулся, потом решительно махнул рукой, - но и во-вторых тоже нет пользы. Просто я не знаю, что это…
- Ах да, - Световит звонко хлопнул себя по лбу. - Я хотел переговорить с высокоучёным Номом по одному вопросу. Мы присоединимся позже, - бросил он логику и богослову.
Феомнест кинул на него странный задумчивый взгляд и вышел. Следом прошлёпал босыми ногами сириец.
Световит прислушался к шагам. Когда те затихли, он повернулся к Аркисию, сидящему на ложе.
Старик смотрел на Световита тяжёлым взглядом исподлобья.
- Fac quod debes, - сказал тот на латинском, - у тебя есть три месяца.
- Я не буду разговаривать на языке приказов, - решительно сказал старый учёный. - В любом случае, я ничего не должен. Принуждение не есть долг, как сказал бы Феомнест.
- Я могу повторить то же самое по-гречески, - холодно сказал Световит, - но смысл от этого не изменится. Ты прекрасно понял, что должен сделать и к какому времени.
- Три месяца? Даже если бы я согласился, это невозможно, - старик выставил перед собой руку, закрываясь от Свентовита. - У меня уходит не меньше недели на маленький рассказ.
- Брось, - резко оборвал его славянин. - Ты ведь написал за месяц ту непристойную повесть, подписанную аравийским именем?
Аркисий посмотрел на того с бессильной злостью.
- Если это тебя утешит, - добавил славянин, - вспомни Овидия. Он тоже пострадал из-за допущенной им непристойности.
- Чрезвычайно лестное сравнение, - сказал Аркисий с горечью, - но неточное. Овидия всего лишь сослали, а не заставляли писать под диктовку офицера Провокации. К тому же Спаситель Август его всё-таки простил.
- Странно было бы, если бы тайная служба была милосерднее самого Господа Нашего, - усмехнулся Световит. - В конце концов, чем ты недоволен? Ты не в тюрьме, не в ссылке. За свою работу ты получаешь вполне приличные деньги. К славе ты не стремился, даже наоборот - скрывал авторство. Страсть к злословию ты удовлетворяешь за наш счёт, причём твои сочинения не передаются тайно их рук в руки, как прежде, а публикуются уважаемыми издательствами…
- Мой Харитон непопулярен, - заметил старик. - Последняя книжка до сих пор пылится в книгохранилищах.
- Пусть тебя это не заботит, - поморщился славянин. - Важно, что её прочли несколько владельцев вилл в Альбанских холмах.
- Это важно вам, но не мне, - отбрил высокоучёный Ном.
- А разве не важна польза отечества? - нажал Световит. - Ты делаешь то, что доступно немногим - предотвращаешь злые умыслы.
- Я в это не верю, - старик глянул на собеседника исподлобья. - Зачем вам мой стилус, когда у вас есть мечи?
- Я объяснял тебе это много раз, - сказал офицер, подавляя зевок. - Когда злодеяние совершено, мы имеем право пользоваться мечами. Такими делами занимается Инквизиция. Но если нужно заранее разрушить замыслы противника, потребны иные средства. Для этого и существует Провокация. У нас есть свой арсенал средств, начиная от подкупа и шантажа…
- Вот именно, - не удержался Аркисий. - Это-то вы умеете.
- Да, и это тоже, - офицер не изменился в лице, - но иногда нужно воздействовать не на страхи и пороки человека, а поразить самый корень его намерений, то есть воображение. В частности, когда человек читает в развлекательной книжке о том самом, о чём он думает ночами, это не просто пугает, это сковывает волю. Многие преступные и нелепые замыслы были убиты в зародыше именно таким способом.
- По-моему, вы морочите голову и себе и начальству. Но вас не переубедить, - Аркисий бессильно уронил руки на колени. - К чему такой запутанный сюжет? И на кого в данном случае намёк? Опять на козни аравийцев? Вам не надоело?
- Чрезвычайно, - ответил Световит искренне. - Но пока аравийцы существуют, с этим придётся считаться. Золото, которое получают демагоги вроде Гипербола - аравийское.
- Вы так боитесь этого Гипербола? - усмехнулся старик. - До чего силён Рим, овладевший миром, но не могущий победить одного человека!
- Мы овладели миром, потому что не относились с пренебрежением ни к одному человеку, - ответил Световит, - и вовремя вырывали с корнем те слабые ростки, из которых могли вырасти большие беды. Гипербол - как раз такой росток. Но сейчас речь не о нём. А о другом, чьё имя ты сегодня услышал. Георгий Гагар, кормчий "Аспера", первого космического корабля. Настоящее имя его - Ури Хагар, и он аравиец. Сегодня он стал знаменитым. У знаменитых людей может быть большое будущее в политике. Нас это беспокоит. Как и слепая страсть Первого Гражданина к космическим исследованиям.
- Но если вы это знали, почему? - Ном не договорил.
- А кто, по-твоему, оплатил космическую программу? Фаларика взял деньги у аравийцев. Иначе наш Первый Гражданин не отчитался бы перед Сенатом, и с ним бы сделали то, что ты так красочно описал в своём злополучном опусе.
- Если вы так боитесь, - Аркисий Ном посмотрел в лицо офицеру, - что вам стоит устроить этому Гагару несчастный случай во время полёта? Или Инквизиция неспособна на такую жестокость?