- Нужно, раб Василий, - весело заявил он, затем спохватился и грозно свел брови. - Отроковица носит твой оберег, так и держи её подле себя. Все, счастливого отпуска. Разберись с рабой Аллой.
Твердолобый кивнул, вынул кошелек и, тщательно отсчитав, протянул барышне в черном три зеленые бумажки. Я близко стояла и разглядела как следует. Десять, ещё десять и пять баксов!..
За такие бабки мог бы купить себе новые тапочки, гад! - ни с того ни с сего разозлилась я на Кузьмича. А потом сообразила, что злюсь не на него, а на Твердолобого, жлоба, чтоб его…
Мне - тридцать гривень. За месяц!!!
- И пятьдесят долларов - оберег, - бесцветно сказала Алла.
Твердолобый смутился.
- У меня нет с собой, - забормотал он. - Где вас найти завтра, только, пожалуйста, в первой половине дня, вечером поезд…
Барышня принялась объяснять, но я её не слушала. Скосив глаза, я разглядывала желтый камушек на своей груди, аккурат над расстегнутой пуговкой. Взять его снова в руки было почему-то боязно.
Полсотни баксов за такую штучку! И Твердолобый, жлоб Твердолобый, платит. И, если разобраться, дарит этот кулончик мне. Вот о чем стоит рассказать в общаге! - ну её, всю ту чепуху с кармами и астральными телами… Девчонки обалдеют. И пусть обломается Олька со своим женихом на "Жигулях"…
Я тогда уже знала, что поеду с Твердолобым в Крым. Не потому, конечно, что пятьдесят баксов… и не за тридцать гривень… и даже не за четыре по прикладной.
Но ведь я - его оберег.
Как он без меня?
ГЛАВА ВТОРАЯ
И все-таки Твердолобый… я бы сказала, кто.
Сам ехал в СВ, и к тому же классным фирменным поездом: вечером отправление, а назавтра к часу уже в Симферополе. А мне взял на какой-то долбаный дополнительный состав, который кружит по всей Украине, тащится как сонный, стоит по часу в каждом мерзком городишке, и так целые сутки, даже больше! Типа лето, сезон, напряженка с билетами, - так я и поверила этому жлобу.
И плацкарт, разумеется. И жара…
Короче, в Симферополь я приехала уже никакая, а надо было ещё добраться до твердолобовской Мысовки. На вокзале ко мне мигом подскочили таксисты, штук восемь, а один ничего мужик, жгучий брюнет, татарин, наверное. Я представила себе: а вот поехать бы, с ветерком, в приятной компании! - а потом подрулить под хату к Твердолобому и показать ему счетчик. Но потом подумала, что с этого козла станется списать в счет моего заработка. Или вообще откажется платить - и как я буду рассчитываться с татарином? Мужик он ничего, но не до такой же степени…
Я отмахнулась от таксистов, забросила на плечо свою древнюю спортивную сумку и поплелась на троллейбусную станцию. Твердолобый перед отъездом объяснял мне, что и как, но толку от его объяснений оказалось чуть. В кассах никто и не слыхивал ни про какую Мысовку. Я была злая, как черт. Хотелось плюнуть на все и уехать, как приехала, - но на какие шиши, спрашивается? В общем, влипла я конкретно.
В конце концов один водила сказал, что вроде бы знает про такую деревню, она в стороне от Ялтинской трассы. Он меня высадит, но платить, как до Ялты. Я не стала ругаться, - денег на троллейбус Твердолобый дал, ровно четыре рубля пятьдесят копеек. Сволочь!..
Оберег со змеей болтался у меня на груди поверх футболки. Цепочка девчонкам в общаге я искренне наплела, что она золотая, и многие повелись, - после ночи в поезде сильно потускнела, особенно в тех местах, где соприкасалась с голым телом, и к тому же оставила на шее мерзковатый зеленый след. Может, хоть янтарь настоящий… А вообще - ну и что, если Твердолобого кинули? Даже приятно. Он же…
- Отдыхать приехали, девушка?
Я решила не оборачиваться. Клеится какой-то идиот, - ну и по барабану! Небось не тащился двадцать шесть часов в долб… дополнительном, извините, поезде! Лично у меня вообще не осталось никаких желаний: ни знакомиться с кем-то, ни даже спать. Так что я просто уставилась в окно - тупо, конечно, но что ещё делать в троллейбусе?
- Вы, я вижу, здесь впервые, - развивал треп мой сосед. - Впервые, да? А вот мы с ребятами уже четвертый год каждое лето ездим в Крым. Мы из Москвы, из политеха. Сдаем сессию - и сюда, с палаткой, дикарями! А вас как зовут? Вы извините, я торможу слегка, все-таки двое суток в общем вагоне…
И я соизволила повернуть голову.
Парень был чернявый, вроде бы высокий, - хотя сидя не очень-то определишь, - худой, с длинным носом и почти с усами. Чем-то он смахивал на Коробова… ну и пусть, я же не из тех, кто от него торчит, - от Коробова, я имею в виду… Да ладно, нормальный парень. В растянутой футболке, драных джинсах и с рюкзаком на коленях. Можно и потрепаться в дороге, почему бы и нет?
- Лиза.
- А меня Олег. А это Кирилл и Петька, - он махнул рукой куда-то назад, но уж на Кирилла с Петькой я точно не собиралась оборачиваться. Только глянула в проход и сообразила, что груда рюкзаков и сумок между сиденьями явно прикатила из Москвы с этими ребятами. Внезапно куча шевельнулась. Ничего себе! Непонятно, как я не заметила его раньше - огромнейшего рыжего пса с ушами-лопухами и языком набекрень.
- Это Граф, - тут же объяснил Олег. - Но он в плохом настроении: его даже в общий не пустили, ехал в тамбуре от самой Москвы, представляешь? А Граф такого обращения не терпит, он ведь у нас дворянской породы…
Вот собак я люблю. Особенно больших, лохматых и "дворянской породы". С таким псом я была согласна дружить, а заодно, так уж и быть, с его хозяином.
А он оказался очень даже прикольный, в смысле Олег. Рот у него не закрывался! Троллейбус катил по трассе, сбоку мелькали названия населенных пунктов, а потом они же, только перечеркнутые красным наискосок. К самой дороге подступали заросли каких-то кустов - то с розовыми листьями, то с желтыми цветами, - дальше пробегали невысокие темно-зеленые сосны, взбираясь на склоны холмов, а ещё дальше вставали горы, светлые и обрывистые. А Олег все это комментировал, - вообще было непонятно, откуда он столько всего знает. Что желтые кусты - это дрок, а розовые… не помню, что-то вроде "скумбрия"… нет, скумпия! Что деревня Верхняя Кутузовка это где Кутузову в бою выбили глаз, а вот проехали фонтан, в котором ему промывали рану, а дальше ещё будет Нижняя Кутузовка. Что гора называется Демерджи, они с Кирюхой и Петром туда лазили, там Долина привидений, а ещё тут проезжала Екатерина Вторая, и во-он там, на горе, её голова. Никакой головы я так и не увидела, хоть Олег и прилип к самому стеклу, показывая пальцем куда-то вдаль и прижимаясь ко мне всем телом… черт его знает, может, и не специально. Еще он все время твердил, что ни в коем случае нельзя пропустить Ангарский перевал. Я только собралась спросить, что это такое, как пацаны сзади заорали во всю глотку, к ним присоединил голос дворянин Граф, и стало ясно, что мы не пропустили! - только б ещё узнать, чего именно.
В общем, было очень здорово и весело. Я даже забыла, что должна напомнить водиле про Мысовку. Мы проехали Алушту, и теперь за окном то и дело мелькало море. Синее-синее. Сверкающее так, что глазам больно. Только все время за деревьями, по кусочку, - а так хотелось поскорее посмотреть целиком. Я же никогда его не видела…
- А ты вообще докуда едешь? - спросил Олег. - До самой Ялты?
- Ой, - спохватилась я. - Нет, не совсем. Тут деревня в стороне от трассы… надо сказать водиле. Мысовка.
- Петь, сообрази, - бросил за спину Олег, и его приятель, пошатываясь, двинулся между сиденьями к кабине. - А у тебя там кто, бабушка?
- Ага, - зачем-то соврала я. - И ещё дядя. Двоюродный.
А что, разве не прикол: Твердолобый - мой дядя! Я даже хихикнула вслух, до того стало смешно. Олег не обратил внимания, потому что мы и без того все время прикалывались.
- А там классные места? - продолжал он допытываться. - Дикие?
Я чуть было не ляпнула, что не знаю, но вовремя прикусила язык. Как это не знаю, - если у меня там бабушка и дядя, извините, двоюродный? Я, по идее, с детства должна здесь тусоваться.
- Дичайшие! - протянула я. - Скалы и джунгли. На три километра редкую козу можно встретить, и больше никого.
- Кир, ты слыхал? - Олег привстал, выглядывая в окно. - Слушай, Лиза, супер! Мы сейчас с тобой и сойдем. А что, нам же все равно, где падать, лишь бы места были классные. До чего же здорово начинаются каникулы в этом году… правда, Граф?
Граф негромко согласился.
Вернулся Петька и сообщил, что если б мы и дальше спали, проехали бы эту самую Мысовку как миленькие. В доказательство троллейбус затормозил. Олег подорвался и, выхватив у меня сумку, повесил через плечо. Потом оказалось, что у него ещё две такие же сумки, только раза в три побольше, и гигантский рюкзак - это не считая того рюкзачка, что лежал на коленях. Так что парень он был неслабый. И правда высокий, мне не показалось.
Водила матюкался, пока мы слезали, - не укладывался в график, и вообще, наши базары, вопли и лай по дороге успели его достать. Не успел Граф сигануть со ступенек, как троллейбус укатил, и мы остались на трассе. На узкой обочине из мелких камушков. С одной стороны кипарисы и море, с другой - виноградник. И никакой таблички с надписью "Мысовка" или даже "Мысовка", перечеркнутая наискосок.
- Куда теперь? - спросил Олег почему-то у меня. А, ну да, конечно…
Но я не знала, куда теперь, и призналась в этом, ничего не объясняя.
- Надо ловить аборигена, - сделал он, в общем-то, правильный вывод.
Петька и Кирилл покидали на землю сумки и рюкзаки и бодрым шагом почесали в противоположных направлениях. Рыжий Граф, - черт, и здоровая же псина! - помотал лохматой головой, определяясь, кому из них составить компанию. Определиться не смог и рванулся в третью сторону, прямо поперек виноградника.