Время от времени Лэсти поглядывал на робота. Его беспокоило, что это создание вертит своей железной башкой по сторонам. В какой-то момент робот даже повернулся спиной и сквозь прозрачную дверь принялся рассматривать пульт режиссерской будочки. На случай, если понадобится экспромт, Лэсти заранее сдвинул зеленую заслонку.
Экспромт понадобился совершенно неожиданно. Вторая инженю вдруг запуталась в монологе, начинавшемся словами: "И вот когда Гарольд рассказал мне, что он приехал на Марс, потому что ему опротивела милитаристская и бюрократическая государственная система…", перешла на скороговорку, несколько раз пробормотала: "И тут я ему сказала… да, я ему так и сказала… не могла ему не сказать…", запнулась и принялась судорожно кусать губы, вспоминая забытую реплику.
В контрольной будочке пальцы режиссера бесшумно пробежали по клавиатуре, и выпавшая строчка вспыхнула на экране под потолком. В студии воцарилась мертвая тишина. Все с надеждой ожидали, что Лэсти своим экспромтом заполнит убийственную паузу.
Лэсти обернулся к роботу. Какое счастье! Тот стоит к нему лицом. Прекрасно! Теперь вопрос, сработает ли мезонный фильтр.
На лбу Руперта появилась надпись. По мере того как слова проплывали по экрану, Лэсти произносил их вслух:
- Послушай, Барбара, а знаешь, что случится, если ты будешь плохо кормить своего Гарольда?
- Нет, не знаю, - ответила актриса, добросовестно подыгрывая Лэсти и пытаясь одновременно затвердить забытую строчку. - Что же тогда случится?
Из угла донесся громовой голос Руперта:
- Он решит, что у тебя котелок не варит!
Гоготала студия. Гоготал Руперт. Только у него это звучало так, словно он разваливался на части. По всему Западному полушарию зрители бросились к гудящим, скрежещущим и лязгающим теледарам, пытаясь обуздать закусившую удила электронику.
Даже Лэсти расхохотался. Превосходно! Куда тоньше, чем тот хлам, которым пичкали его Грин с Андерсеном, но и с тем грубоватым привкусом старого фермерского остроумия, на котором замешана настоящая клоунада. Этот робот просто клад…
Стоп! А ведь Руперт не подсказал ему реплику - он сам ее произнес. Зрителей рассмешил вовсе не клоун Лэсти - они смеются над Рупертом, хотя и не видят его на экране. Что же это творится?..
Наконец пьеска кончилась, и камеры переключились на Джозефину Лисси и ее оркестр.
Лэсти воспользовался коротким перерывом, чтобы свести счеты с Рупертом. Он повелительным жестом указал роботу на пультовую:
- Убирайся туда, чучело огородное, и не смей носа высовывать, пока не кончится передача! Приберегаешь свои шуточки для себя, мерзкая железяка? Кусаешь руку, которая тебя смазывает? Ну, погоди у меня!
Руперт отшатнулся, чуть не раздавив бутафора.
- Бинг-бинг? - вопросительно прозвенел он. - Бим-бам-бом?
- Я тебе пошучу, - зарычал Лэсти. - А ну марш в будку, и чтобы духу твоего здесь не было!
Волоча ноги и оставляя глубокие вмятины на пластиковом полу, Руперт поплелся на свой остров Святой Елены.
Передача продолжалась. В редкие свободные мгновения Лэсти видел, как робот, уныло втянув голову в плечи и утратив всякое сходство с элегантной обтекаемой моделью 2207, стоит возле техников за контрольными пультами. Судорожно дергаясь, он принялся расхаживать по тесному помещению пультовой. Время от времени он делал попытку к примирению, зажигая на своем экранчике надписи вроде: "Какая разница между гипертоником и гиперпространством?" или "Что такое облысение? Замена причесывания умыванием". Но Лэсти напрочь игнорировал эти жалкие потуги.
Пошла вторая рекламная вставка.
- Задумывались ли вы, - масляным голосом осведомился диктор, - почему во всем космосе только "Звездочет" - звезда первой величины? Беспристрастными исследованиями установлено, что наши славные герои, улетая к звездам, всегда берут с собой… Ой, что это?
Руперт выпихнул из будки одного за другим трех негодующих техников и захлопнул за ними дверь. Затем он принялся нажимать кнопки и крутить ручки.
- Робот взбесился! Он выкинул нас за дверь!
- Послушайте, он псих! Вдруг он переключит камеры на пультовую? Это же совсем просто. Не приведи бог, если это говорящий робот!
- Он выходит в эфир! Он умеет разговаривать?
- Умеет ли он разговаривать?! - простонал Лэсти. - Вышибите его оттуда поскорее!
- Вышибить его? Интересно, как? - желчно рассмеялся инженер. - Он ведь запер дверь. А вы знаете, из какого материала сделаны стены и двери пультовой? Он сможет сидеть там, пока СУПЭР не отключит подачу энергии. А для этого…
- Задумывались ли вы, почему эти сигареты называют "Звездочетами?" - прокатился по студии грохочущий голос Руперта, и почти одновременно его услышали миллионы зрителей. - Одна затяжка - и звезды сыплются из глаз! Динг-дунгл-дангл-донгл! Да, сэр! Звезды всех цветов и оттенков, и даже не пытайтесь их сосчитать Бим-бам! Вторая затяжка - это вспышка новой! Гр-рам-гр-румм! Сто ароматов, и от всех разит липой! Бинг! Банг!..
Стены пультовой дрожали от могучего скрежещущего хохота. Но дрожали не только стены.
Джози утешала комика как могла.
- Милый, не может же он выступать вечно! Скоро он иссякнет!
- Как бы не так - при его-то запасе шуток! Да еще этот… вариационный преобразователь, и еще мезонный фильтр. Нет, Джози, мне крышка! Пропала моя карьера - меня теперь и близко к камерам не подпустят. А я больше ничего не умею. На что я буду жить? Джози, Джози, конченый я человек.
В конце концов инженерам удалось отключить энергопитание во всем Теледар-Сити. Прекратились передачи всех программ теледара, пропала связь с космосом, умолкли радиофоны. Скоростные лифты застряли между этажами. В правительственных кабинетах погас свет. Только тогда при помощи дистанционной контрольной установки смогли открыть дверь пультовой и вытащить бессильно обмякшего робота.
Когда иссякла энергия, иссяк и он.
Итак, Лэсти женился на Джози. Но счастлив он не был. Ему запретили появляться на теледаре до конца его дней.
Впрочем, он не умер с голоду. Иногда он даже жалел об этом. Погубившая его передача прославила Руперта. В тысячах писем телезрители требовали еще раз показать гадкого робота, осмелившегося поднять на смех рекламодателей. "Звездочет" утроил продажу. А в конечном итоге только это имеет значение…
Развеселый робот Руперт ("самая развинченная машина из всех, у которых в голове винтика не хватает") регулярно появляется на экране. Лэсти подписывает контракты. Быть менеджером у робота нелегко. Жить с ним бок о бок - еще труднее, но этого требует Закон о роботах. Расстаться с ним Лэсти не в силах - кому охота лишиться верного куска хлеба с маслом? Он даже не может никого нанять для присмотра за роботом - то есть никого в здравом рассудке. Лэсти приходится несладко. С Рупертом жить - не шутки шутить.
Раз в неделю он навещает Джози и ребятишек. У него осунувшийся и изможденный вид. С каждым днем розыгрыши Руперта становятся все изощреннее.
Последнее время Руперт так навострился, что Лэсти прозвали на теледаре по-новому: "Лэсти - дурные вести". Или "Лэсти - поплачем вместе". А то и просто: "Ой-ой!"
Брайан Олдисс
А вы не андроид
перевод В. Голанта
Пожалуй, даже читатели научно-фантастических журналов не представляют себе, с какой быстротой наука догоняет фантастику. Взять, к примеру, синтез молекул. С миллионами молекул ученые, как говорится, накоротке, они зовут их если не по имени, то по фамилии. Количество таких молекул возрастает тысяч на тридцать в год. Уже поступают в продажу пластики, имитирующие человеческую кожу.
Меня это отнюдь не радует.
Кибернетика шагает вперед столь же стремительно. Сейчас научились моделировать многие функции человеческого мозга. Можно заставить искусственный глаз видеть, искусственные ноги шагать, искусственные руки работать… Нет, знаете ли, это уж чересчур! Сопоставьте эти достижения с новыми пластиками и вы без труда поймете, что меня тревожит.
Наступает век андроида.
Уже можно изготовить робота - отвратительное сооружение из стали и пластика, которое тем не менее внешне не отличишь от человека. Однако, заглянув внутрь, мы увидим нечто совершенно бесчеловечное, служащее каким-то чуждым целям. И, быть может, там, где у вас находится солнечное сплетение, заложена… бомба, которая разнесет все вокруг, едва будет произнесена роковая кодовая фраза.
Эта мысль пришла мне в голову как-то раз после ужина, несколько дней назад. Я высказал ее жене. Не отрываясь от книги, она рассмеялась и кивнула механически заученным движением.
В этом было что-то такое… Я сидел в кресле, пристально рассматривая ее, и в мозгу моем шевельнулось первое подозрение. А вдруг… Нет, невозможно… Ну, а если все-таки предположить?.. Я гнал от себя эти мысли, но они все сильней овладевали мною. Ведь с женщинами никогда ничего нельзя понять.
Я прекрасно сознавал, как недостойно строить такие предположения о собственной жене. Но угроза казалась мне весьма реальной и тем более зловещей, что сама подозреваемая может и не знать, кто она. В самом деле, представьте себе: вот вы - робот-андроид, как вы об этом узнаете?!
Долгие часы я ломал себе голову над этим. Проклятое наваждение просто преследовало меня. Всю ночь я не смыкал глаз и не мог заставить себя погрузиться даже в тот легкий, но изнурительный сон, ради которого принимают снотворное.
В конце концов я пришел к такому выводу: что бы там ни было, но любая правда о моей жене лучше, чем эта невыносимая неизвестность.
На следующий день я разработал целую серию проверочных испытаний, чтобы окончательно решить вопрос в ту или иную сторону.