2
А все началось, пожалуй, с того вечера, когда Володя Заостровцев ощутил потребность в стихосложении. Время для занятий такого рода было крайне неподходящее: шел последний месяц предвыпускной практики, после которой их группе предстояло перебазироваться на Луну и там ожидать зачетных рейсов.
Но Володя был влюблен. И поэтому ранним вечером он заперся в своей комнате, легкомысленно отодвинул в сторону схему охлаждения плазмопровода и на очищенный уголок стола положил лист бумаги. Затем он взял авторучку и… сразу понял, что не умеет писать стихи. Пришлось сбегать в библиотеку и обратиться к справочной литературе. Володя узнал, что стихосложение, оно же версификация, является системой организации стихотворной речи и что на свете есть дактиль, анапест и даже какой-то амфибрахий. Сведения были полезные…
Проще всего было разработать программу, закодировать ее и поручить создание стихотворения универсальной логической машине. Такая машина была в штурманской службе, но там не обошлось бы без огласки, а этого Володя не хотел.
Тогда он решил написать стихи по методу машинной логики, но без машины. Как в старину учились кавалерийскому строю без лошадей, маршируя "пеший по-конному". Это, кстати, исключало операцию кодирования, поскольку Володя совмещал функции программиста с функциями машины. И он храбро приступил к созданию алгоритма задачи. Заготовив рифмовые пары и выписав их колонкой с правой стороны листа, размеченного на строки и слоги, он составил словарный фонд применительно к специфике будущих стихов: существительные - глаза, волосы, сердце: прилагательные - любимый, нежный, золотистый; глаголы - страдать, зажигать…
Затем он приступил к чисто машинной части работы - к заполнению слоговых клеток с соблюдением логических увязок. Пришлось изрядно поломать голову, но в общем принцип "пеший по-конному" дал результатный выход стихи, сделанные на уровне электронного мозга. Володя вполголоса перечитывал их, отсчитывая слоги на пальцах, исправлял, отделывал:
Твои кудри - златых завитков - геликоид антенны,
Телепата - вибратор, направленный в сердце ко мне.
А глаза - персептрои электронно-оптической системы
На чудесной, в полтысячи миллимикронов, волне…
Да, это были стихи посерьезнее, чем у лириков прошлого.
Они, погрязшие в мистике, только и делали, что писали "о нити той таинственной, что тянется звеня, той нити, что с Единственной могла б связать меня". Володя шел принципиально новым путем.
Когда программа была исчерпана, Володя набрал Тосин номер по видеофону, чтобы прочесть ей стихи. Номер был занят, изображение не появилось, но сквозь частые гудки Володя вдруг услышал голоса. Что-то там не сработало, и он оказался подключенным третьим. Не желая получать чужую информацию, Володя положил палец на кнопку отбоя, но… разговор-то шел о нем!
Тося рассказывала кому-то из своих подруг, что он, Володя, скучный, слишком серьезный и его психокомплекс вовсе не подходит к ее, Тосиному, комплексу. Она любит, чтобы было весело, а Володя если и сострит, то раз в две недели.
"Ты всего-то две недели и встречаешься с ним", - сказала подруга. "Ну и что! - ответила Тося своим низким голосом. - Значит, он всего один раз и сострил. Что? Ну конечно, дело не только в этом, но мне с ним скучно…" Володя отключился. Некоторое время он стоял, тупо глядя на зеленый глазок видеофона. Потом схватил листок со стихами, скомкал и что было силы швырнул в отверстую пасть мусопровода.
Схема охлаждения снова заняла на столе свое законное место. Из-за ее переплетений возникло смуглое живое Тосино лицо. Нет, так дело не пойдет. Прежде всего надо как следует разобраться в характере отношений…
Володя взял лист миллиметровки и крупно надписал сверху: "Анализ моих взаимоотношений с Тосей Г.". Раздумывая, припоминая подробности встреч и настроений, он постепенно построил график. По оси абсцисс было отложено время, по оси ординат - сила чувства в условно принятых Володей единицах. Красная кривая выражала отношение Володи к Тосе, а синяя - ее отношение к нему. На точках переломов стояли краткие пояснения: "пляж", "на концерте", "диспут об искусстве"…
Володя так углубился в анализ, что не заметил, как вошел и остановился за его спиной Алексей Новиков.
- Хм, - произнес Новиков. - Ты бы действовал в логарифмическом масштабе. Смены настроений были бы выразительнее.
Володя быстро прикрыл график рукой.
- Мысль, - согласился он. - Вместо величин чувства откладывать их логарифмы…
- Эх ты, досужий анализатор. Ну-ка, Вовка, говори, что у тебя стряслось?
Деваться было некуда. Пришлось рассказать о подслушанном разговоре.
- Как мне реагировать, Алеша?
- Надо отомстить, - твердо сказал Новиков.
- Я серьезно спрашиваю.
- А я серьезно отвечаю. Наши предки считали месть благородным делом. Постой, как это… "Невзвидел я света, булат загремел, прервать поцелуя злодей не успел". Кстати, ты не знаешь, что такое булат?
- Какой-то старинный железоуглеродистый комплекс, - уныло сказал Володя. - Ты тоже находишь, что я скучный и недостаточно часто острю?
- Постой, постой… - Новиков крупно зашагал по комнате. - Отличная мысль, Вовка! Брось свой анализ, пойдем на свалку.
- Зачем на свалку? - удивился Володя.
- За орудием мести! Сегодня я видел, из мастерских выбросили кучу металлического хлама. Пойдем, пока его не увезли на переплавку.
Тося пришла на свидание на двадцать минут позже нормального опоздания. При малейшем движении платье за ней вспыхивало разноцветными искрами и все время меняло цвет.
- Куда пойдем? - деловито спросила Тося.
- Посидим здесь, - предложил Володя. - Мы почти не бываем вдвоем.
- Сегодня бал у астрофизиков, у них всегда очень весело… Но если хочешь, посидим.
Они сели на скамейку под старыми тополями. В парке сгущались синие сумерки. Испуганно крикнула какая-то птаха.
- Ну, что у тебя? - спросила Тося, поправляя волосы и рассыпая микроразряды. - Сдаешь зачеты?
- Сдаю, - кивнул Володя. - А у тебя что нового?
- Ничего. Сегодня было очень много переговоров с Луной, все насчет Первой Звездной, у Чернышева такой приятный голос, даже когда он сердится. Он требовал скорее прислать какое-то снаряжение. Тебе не надоело сидеть?
- Скоро наша группа улетит на Луну. - Володя взял Тосину руку в свои ладони. - Тося, я хотел тебе сказать…
Тут он вспомнил наставления Алексея. Он отпустил Тосину руку и вытащил из кармана маленький прибор в серебристом пластмассовом корпусе. Щелкнул кнопкой - матово засветился круглый экран.
- Я устала сидеть. - Тося поднялась, обдав его дождем искр. - Что это? Я таких видеофончиков еще не видела.
- Это не видеофон. - Володя надвинул на экран прозрачный щиток, расчерченный тонкой сеткой. Под сеткой побежал зеленый зигзаг. - Это телеанализатор биотоков мозга. Здесь, на экране, то, что у тебя на уме…
Тося невольно отодвинулась. Она не знала, что Володя с Алексеем потратили бездну выдумки на соединение воедино испорченных деталей ультразвукового глубокомера, корабельного компаса и лунного почвенного термометра.
- Ты плохо ко мне относишься, Тося, - печально сказал Володя. - Ты считаешь меня… м-м… недостаточно веселым. Ты решила… м-м… перестать со мной встречаться. Видишь, вот здесь - семь и две десятых. Куда же больше?.. Будь здорова, Тося.
Он сунул приборчик в карман и пошел прочь.
- Володя, постой!
Но он не оглянулся. Тося озабоченно смотрела ему вслед.
Потом достала зеркальце, поправила волосы - это помогло ей справиться с растерянностью. Чтобы окончательно прийти в себя, она попробовала сформулировать оценку тому, что произошло. И формулировка была найдена.
- Чудак, - тихо сказала Тося.
После объяснения с Тосей Володя провел бессонную ночь.
Пытаясь отвлечься, он заставлял себя думать о системе энергостабилизации двигателя типа КО-За (в просторечии - "коза"), но заснуть не удалось. Зато на утренних занятиях он проспал два учебных фильма подряд - "Влагоотделительная обработка венерианского воздуха при заполнении дыхательных отсеков" и "Обеспечение безопасности при текущем ремонте вспомогательных плазмопроводов". Во второй половине дня он сдавал практикум по приготовлению пищи в вакуумных условиях и только вечером, окончательно освободившись, отправился к Новикову, чтобы отвести душу.
В широких коридорах жилого корпуса было шумно: из-за полуоткрытых дверей слышались смех, музыка, голоса спорящих. По местному неписаному закону двери вечером не закрывались - чтобы каждый проходящий по коридору легче мог выбрать, куда зайти.
В комнате Новикова на выдвинутых из стен сиденьях разместились человек восемь парней и девушек. Алексей демонстрировал свою коллекцию старинных песен. Он обычно переписывал их со старых граммофонных пластинок или сам напевал на поликристаллы, придавая голосу соответствующую окраску преобразователем формант.
- А вот, - объявил он, - старинная солдатская песня. Если не ошибаюсь, относится ко времени наполеоновских войн.
Он включил кристаллофон, и его же голос, которому искусственные форманты придавали грозную сиплость, свойственную, по его мнению, солдатам тех времен, запел:
По-о-хранцузски - бутен-брот,
По-хранцузски - бутен-брот.
Володя шагнул к двери, делать тут было нечего.
- Погоди! - окликнул его Новиков и приглушил звук. Ребята, управляйтесь сами. Где фруктовый сок - вы, к сожалению, знаете не хуже меня. Уходя, выключите включенное и приберите разбросанное. У нас с Володей срочное дело…