И все-таки основной заработок юного Дженкинса составляла, как и у тысяч его сверстников, работа мальчика на побегушках в какой-то из бесчисленных контор. Писать приходилось по ночам; за ночь, вспоминал уже много позже Мюррей Лейнстер, он исписывал до пяти страниц, которые, по трезвому прочтению, тут же рвал... Позже он нашел свой первый постоянный литературный рынок в журнале "Smart Set", который слыл даже интеллектуальным; правда, единственное, что у Дженкинса охотно брали в этот журнал, была "мелочевка" на подверстки и шуточные эпиграммы.
Однако юноша не унывал - лиха беда начало! И все чаще и внимательнее приглядывался к бурно развивавшемуся иному рынку: дешевым развлекательным журнальчикам, которые только начали входить в моду и печатали слезливые дамские романы, приключения, детективы и... научную фантастику. Из-за грубой желтоватой бумаги их повсеместно называли "пульп-изданиями" (pulp editions); позже это слово превратилось в неологизм, обозначающий вообще все "легкие" жанры.
Один из редакторов журнала "Smart Set", известный американский писатель и журналист Г. Л. Менкен, посоветовал начинающему автору обзавестись более звучным псевдонимом. И Дженкинс после нескольких проб остановился на Марри (Мюррее) Лейнстере.
К этому времени он перебрался в Ньюарк (штат Нью-Джерси), в те годы еще остававшийся самостоятельным городом (к настоящему времени он почти сросся с Большим Нью-Йорком, превратившись в его пригород), где получил работу бухгалтера в страховой компании. Проработал он в ней недолго: к тому времени гонорары стали приходить все чаще, и молодой писатель Лейнстер решил, что сможет себя прокормить только литературным заработком. А о Ньюарке он вспомнит позже, когда будет выбирать подходящее место действия одного из самых известных своих романов - "Невероятное вторжение" (1936)...
Среди личных драм, осложнивших - но и определенным образом обогативших! - жизнь будущего писателя, была его женитьба. Проблема состояла в том, что Уилл Дженкинс, выросший и воспитанный в семье протестантов, полюбил... девушку-католичку! Учитывая его ирландские корни, можно предположить, что это решение не прошло бесследно ни для него самого, ни для семьи... Однако со временем все как-то утряслось. Дженкинс даже согласился с тем, что его дети будут воспитываться в католической вере; но для этого ему пришлось сначала изучить ее, а позже и самому перейти в католичество.
Чтобы закончить с "внелитературной" жизнью Уилла Дженкинса, следует добавить два любопытных факта.
Первый - это то, что во время Первой мировой войны начинающий писатель-фантаст служил в армии и в Комитете общественной информации (а в годы Второй мировой уже писатель состоявшийся - в аналогичном Бюро военной информации).
А второй - это профессиональное занятие изобретательством, приносившим писателю-фантасту основные заработки в промежутке между войнами. Он получил даже несколько патентов, в частности, изобрел так называемый метод "фронтальной проекции" в кинотехнике - и до конца жизни регулярно получал положенные ему по закону отчисления (роялти) от крупной корпорации, которая так и называлась "Front Projection Corporation".
Умер Уильям Фицджеральд Дженкинс 8 июня 1975 года. В родном штате Вирджиния.
Жизнь Мюррея Лейнстера оказалась богаче если не событиями, то, во всяком случае, свершениями.
Дженкинс начал писать научную фантастику с конца 1910-х годов - и не останавливался до самого 1970-го. Полвека в литературе - это немало. И хотя наградами и особой славой писатель не был избалован (единственная премия "Хьюго" - в 1956 году и единственное же приглашение Почетным гостем на Всемирную конвенцию - в 1963-м), имя свое, по крайней мере в научной фантастике, он оставил, с этим спорить трудно. А перу Лейнстера-Дженкинса принадлежит еще более двух десятков детективных романов, реалистическая проза, научно-популярные книги, новеллизации кино- и телесценариев...
Когда science fiction официально "открыл" своим пионерским журналом "Amazing Stories" Хьюго Гернсбек, Лейнстер на зависть многим тогдашним новичкам уже был писателем-фантастом со стажем! Хотя с его первой публикацией в этом жанре биографы и библиографы никак не могут разобраться.
В Энциклопедии научной фантастики под редакцией Клюта и Николлса первым опубликованным научно-фантастическим произведением Лейнстера назван рассказ "Безумный небоскреб" (1919), впервые появившийся в февральском номере журнала "Argosy". Авторам солидной энциклопедии вторит не менее авторитетный знаток ранней американской фантастики Сэм Московиц (он, кстати, написал один из самых обстоятельных биографических очерков о Мюррее Лейнстере): да, именно "Безумный небоскреб"...
Однако сам Лейнстер уверенно называл своей первой научно-фантастической публикацией другой рассказ - "О, Аладдин!", появившийся в том же журнале, но месяцем раньше. Добавляя при этом, что бесценный экземпляр журнала - вероятно, один из немногих сохранившихся на белом свете, - ему спустя полвека, в 1968 году, на одной из конференций подарил не кто иной, как Московиц!
Как бы то ни было, имя себе новичок сделал именно "Небоскребом". Читателя рассказ захватывал самой первой фразой: "Все началось с того, что стрелки часов на башне страховой компании "Метрополитен" (в начале века один из самых высоких нью-йоркских небоскребов. - Вл. Г.) вдруг начали идти в обратную сторону..." - после такого уже трудно было оторваться, пока не выяснишь, что же там стряслось с этим небоскребом?
А случилось то, что в научной фантастике нередко бывает с отдельными персонажами, с группами людей и даже с целыми городами и планетами; но почти никогда, с отдельными зданиями: небоскреб отправился... в прошлое! За сотни лет до того, как на Североамериканский континент ступила нога белого человека... Две тысячи человек, в момент "темпорального" перехода находившихся в здании, вынуждены выживать в мире, где нет ни электричества, ни дорог, ни телефонов и холодильников. Всего этого в изобилии внутри здания - и все это необъяснимым образом продолжает работать, несмотря на отсутствие внешних источников энергии! Но надолго ли хватит?..
Рассказ представлял собой классический пример научной фантастики дебютанта: отличная сюжетная задумка - и полная беспомощность в логической разработке идеи. Впрочем, автор-новичок продемонстрировал другой талант, равно необходимый в этом жанре: не зная, как разобраться с созданной им же самим ситуацией, Лейнстер (тогда еще просто Уилл Дженкинс) "помогает" героям выправить ситуацию, в результате которой их здание провалилось в прошлое. Небоскреб благополучно возвращается в свое время - и точно в тот момент, когда "провалился", - после чего рассказам невольных путешественников во времени уже, ясное дело, никто не верит.
Свой путь в научной фантастике Лейнстер, подобно многим дебютантам, начинал с произведений короткой формы, где во главе угла стояло какое-то невиданное техническое изобретение или фантастическое событие, часто сопряженное с детективным сюжетом.
Таковы, например, ранние рассказы писателя - "Тьма на Пятой авеню" (1928), "Город слепых" (1929) и "Буря, которую нужно остановить" (1930). Во всех трех действует типичный "безумный ученый" (mad scientist), создающий различные зловещие устройства, необходимые ему и поддерживающей его мафиозной "крыше" для борьбы с конкурентами и полицией. В первых двух рассказах это прибор, способный поглощать все световые лучи на ограниченной площади (побочным эффектом стало почему-то ее резкое нагревание, хотя по идее должно бы происходить обратное!); в третьем - средство управления бурями и штормами. Однако, кроме авантюрного сюжета, во всех трех рассказах присутствует еще нечто - какой-то еле обозначенный символ, дух чего-то более значимого, чем просто схватки "правильного" детектива со зловредным изобретателем. При желании можно прочесть "Тьму на Пятой авеню" как битву людей с тьмой аллегорической - с невежеством, злом...
Кстати, в большинстве произведений Лейнстера главное для автора - это битва, процесс, а не окончательная победа героев. Да и "битву" писатель рассматривает не в чисто военном смысле, а скорее как столкновение, противостояние, преодоление, контакт с неведомым - будь то представители иной цивилизации, явления природы или просто фантастические обстоятельства.
Таков переведенный на русский язык ранний рассказ Лейнстера "Проксима Центавра" (1931), в котором более чем традиционный для американской science fiction сюжет: нашествие космических монстров - освещен с не совсем обычной точки зрения. А именно, с точки зрения разумных инопланетных растений-людоедов, которые высаживаются на Земле не из-за каких-то там инфернальных побуждений, а движимые простым... голодом: запас "мяса" на их родной планете исчерпан. Получается, что мотивы завоевателей при всей внешней "неаппетитности" - не более аморальны, чем наша любовь к сочным отбивным или сушеной вобле!