- Я-то считал, что в нашей галактике только одна Земля, - поежившись, произнес Геолог. - И никакой другой быть не может. Ведь планета - не песчинка, она не останется незамеченной.
- Вы уверены? - отозвался Капитан. - А если кто-то не хочет, чтобы планету открыли? И этот кто-то настолько всесилен, что может сделать ее невидимой, по крайней мере, для земных приборов.
- Планета-призрак… - пробормотал Руководитель, - как это похоже на сказку…
- Вот-вот, - кивнул Капитан. - То же самое в свое время услыхал от экспертов Учитель, пытаясь втолковать им, что наяву, а не во сне видел голубую планету в созвездии Гончих Псов. Он заметил ее издалека и, конечно, сразу дал приказ изменить курс, но едва они сделали это, планета исчезла, будто растворилась в пустоте. Утверждений Учителя никто не принял всерьез, а когда он сослался на показания приборов, над ним лишь посмеялись, сказав, что не стоило заново определять известные каждому школьнику параметры Земли. Но я слишком хорошо знал старика, чтобы ставить под сомнение его слова. Каждый из нас может подтвердить теперь, что вторая Земля существует. - Он помолчал и добавил: - Разумеется, если у него будет такая возможность.
- Что вы имеете в виду? - обеспокоенно спросил Геолог.
Капитал устало провел ладонью по лицу и сказал:
- Я не совсем уверен, позволят ли нам отсюда уйти.
Он замолчал, задумчиво глядя перед собой, и в который раз Руководитель почти физически ощутил ту целеустремленную волю, которую словно излучал этот, старавшийся ничем рапсе не выделяться, человек. Несомненно, он принадлежал к числу самолюбивых натур, чьи незаурядные качества с особой силой проявляются в сложных, непредвиденных обстоятельствах и кто мог бы никогда не привлечь к себе внимания в спокойном течении обыденной жизни.
- Но почему мы должны уходить? - спросил молчавший до этого Биохимик. - Не лучше ли выждать? У меня голова кружится от восторга, когда я представляю, какие перспективы может открыть контакт с цивилизацией, которой по силам создать все это. - Он взмахнул рукой.
- Вспомните Главный космический устав, - вмешался Пилот. - Только Земля может принять решение о контакте.
- Ах, не беспокойтесь об инструкциях, - отмахнулся Биохимик. - Они уже нарушены, ведь мы общались с жителями этой лже-Землн. Так давайте уж выясним до конца, чего от нас хотят и кто затеял этот спектакль!
- Оставьте, - поморщился Геолог. - Так вам и дадут все выяснить! Инициатива исходит не от нас, а чувствовать себя все время, словно с завязанными глазами, я, например, не желаю. Я на Землю хочу.
- Но такой случай выпадает раз в жизни! - стоял на своем Биохимик.
- И все-таки мы им не воспользуемся, - сказал Капитан.
- Но почему, почему? - воскликнул Биохимик.
- Потому что я не хочу лишиться хорошего специалиста. Потому что не имею права рисковать жизнями остальных участников экспедиции. Судя по всему, представители этой, как вы выразились, лзке-Землп очень тщательно скопировали не только наших родственников, но и распорядок работы всех служб космодрома. А это значит, что завтра утром корабль уберут с площадки. После этого никто пе гарантирует, вернемся ли мы когда-нибудь на Землю.
- Если хотите, я пойду разведаю, что там делается у корабля, - предложил Пилот.
- Не стоит, - сказал Капитан. - Думаю, ни одно наше слово и движение не ускользнет от хозяев здешних мест.
- Вы полагаете, они наблюдают за нами? - нервно оглянувшись, спросил Геолог.
- Не сомневаюсь, - ответил Капитан. - Поэтому нужно пытаться - и все.
Он поднялся, и тут глаза его встретились с отрешенным взглядом Биохимика. Все поняв, Капитан кинулся к нему, но Биохимик увернулся и побежал прочь, спотыкаясь в высокой траве.
- Быстрее! - крикнул Капитан. - Задержите его!
Но еще до того, как Пилот настиг Биохимика, тот успел добежать до приземистой красной колонки па краю бетонной полосы и дернуть к себе рычаг. Над космодромом поплыл прерывистый звук по;карного сигнала. Несколько служащих выбежали на поле, растерянно озираясь вокруг.
- На корабль! - крикнул Капитан.
Они бросились к стартовой площадке, увлекая за собой поникшего, обессиленного Биохимика.
У корабля никого не было, и они беспрепятственно проникли внутрь.
Корпус корабля задрожал, в иллюминаторы ударили белые отсветы пламени, рвущегося из дюз. Постепенно звук двигателей стал выше, корабль вздрогнул и, набирая скорость, пошел вверх.
Они успели увидеть, как мечутся широкие лучи света по космодрому, а от поселка бегут встревоженные гулом люди. Руководителю показалось даже, что он разглядел в толпе босоногую женщину с ребенком на руках, но он не был уверен в этом полностью.
- Они отпустили нас! - прошептал Пилот.
По щекам Биохимика, съежившегося в своем кресле, текли слезы.
Капитан сидел неподвижно, откинувшись и закрыв глаза. За иллюминатором медленно погружался в черную бездну, становясь все меньше, серебристый шар.
- Так что же это было, а, Капитан? - негромко спросил Руководитель.
Тот отозвался не сразу.
- Кто может знать это? - наконец глухо сказал он. - Может быть, они создали вторую Землю, чтобы попытаться нас понять. Человек - это ведь очень сложно. Вот они и сотворили полигон для того, чтобы испытать нас на прочность, дознаться, стоит ли иметь с нами дело. Огромный полигон, где почти все, как на Земле - реки, города, леса…
- И люди, - сказал Руководитель.
- И люди, - кивнул Капитан. - Вернее, те, кто заменяет людей, чтобы продублировать все социальные процессы, которые происходят или могут произойти с нами много лет спустя. Полигон наших страстей, ошибок, надежд…
- Непонятно только, зачем мы им понадобились, - заметил Руководитель.
- Мы могли оказаться случайными объектами эксперимента, - произнес Капитан. - Вы бы побороли искушение бросить в искусственный муравейник ползущего по дороге муравья, чтобы посмотреть, как он себя поведет?… Возможно, это не очень удачное и не слишком лестное сравнение, однако, боюсь, что в роли столь незадачливого муравья оказались мы все. Я бы не слишком удивился, если бы на этой планете обнаружились следы бесследно исчезнувших экспедиций и кое-кого из тех, кого мы до сих пор считаем пропавшими без вести. Впрочем, все это лишь мое предположение.
- Послушайте, Капитан, - несколько сконфуженно начал Руководитель, - вы спасли экспедицию, и я хотел бы извиниться за то, что не всегда вел себя…
- Не стоит, - остановил его Капитан. - Глядя на вас, я иногда представлял, что наблюдаю за самим собой в юности. Я ведь тоже уходил когда-то в первый рейс и до сих пор со стыдом вспоминаю, сколько нелепых, обидных замечаний сделал невозмутимому Руководителю только потому, что его опыт и знания, казалось, делают мое присутствие на корабле лишним. Те, кто решил связать свою жизнь с космосом, должны уметь, кроме очень разных вещей, еще многое понимать и прощать. Только не думайте, что это так просто, - усмехнулся он. - С годами понимаешь, что самое сложное в жизни - следовать простыл истинам.
- Пока что мне понятно одно, - сказал Руководитель. - Если я снова уйду в экспедицию, другого Капитана мне не надо.
- Поберегите добрые слова для жены и дочери, - смущенно отозвался тот.
И Руководитель увидел, как впервые за все это время лицо Капитана осветила широкая улыбка, когда он произнес:
- Думаю, на этот раз они окажутся настоящими!
ДИАЛОГ
Незадолго перед стартом я, как обычно, зашел к Учителю проститься. Он жил за городом в небольшом уединенном коттедже, все комнаты которого занимали старомодные громоздкие стеллажи с пыльными книгами. Старик едва заметно улыбнулся мне из сумеречной глубины своего кабинета. Прошло больше года с той поры, когда я был здесь в последний раз, но за это время почти ничего не переменилось - ни сам Учитель, который словно и не вставал из-за своего заваленного рукописями стола, ни обстановка в комнате, где, казалось, книги были заложены на тех самых страницах, что и много месяцев назад. Только углы окон затянуло серым кружевом паутины, да на ковре появилось несколько черных подпалин от неряшливо оброненного пепла.
Учитель никогда не обращал внимания на подобные мелочи и жил как бы вне времени, уединившись на островке своего одиночества. В его мир не было доступа почти никому, старик гнал прочь любителей описывать биографии великих ученых и чересчур любознательных репортеров. Возможно, именно так и должен был поступать ученый его масштаба.
Во всяком случае, я никогда не разделял ирошш тех, кто подшучивал над добровольной схимой старика. Каждый подбирает ношу по своим плечам, и, если то, чем занимался Учитель, требовало затворничества - да освятится такое затворничество. Все крупнейшие открытия последних лет в астрономии и космической физике были так или иначе связаны с его теоретическими расчетами. Именно Учитель предсказал существование в соседней галактике планеты, которую отправлялась исследовать наша экспедиция. По традиции, ее следовало назвать именем старика, но в звездных атласах и астрономических справочниках значились уже не одна звезда и туманность, названные в его честь. По просьбе Учителя планету окрестили Тиалой - звонким и странным звукосочетанием, значения которого никто выведать не мог.
- Мы уходим на Тиалу, - сказал я.
- Знаю, - он поднял на меня взгляд глубоко посаженных, удивительно ясных глаз. - И ты как всегда надеешься, что на этот раз вам повезет и экспедиция закончится результативным отчетом не только перед Комитетом Исследований, но и всем человечеством.