- Зачем? - взвыл я, - зачем этот безмозглый болван захотел идти?! Я ведь говорил, что ничего из этого не выйдет!.. Нашел время рисоваться!
Сара отрицательно покачала головой.
- Нет, это не поза. Пойми ты, он иной, чем мы. Он видит вещи по-другому. Его как будто что-то направляет. Что-то нематериальное, не подчиняющееся физическому измерению - не страх, не тщеславие, не зависть. Какая-то мистическая сила. Я это чувствую. Ты всегда считал его религиозным фанатиком, вот, мол, еще один из той компании странствующих мошенников, которые привыкли маскировать свои интересы религиозной одержимостью. Но я уверяю тебя, что это не так. Я знаю его гораздо лучше, чем ты…
Пэйнт, ныряя, добрался до вершины и застыл, намертво зафиксировав свои полозья. Тэкк, свесившись с седла, выпустил из рук щит и меч, которые со звоном упали на земли. Сам он остался сидеть, тупо глядя на нас, словно парализованный.
- Ну, что же с мозговым блоком? - спросила Сара. - Он у них?
Тэкк кивнул.
- Они продадут его?
- Они не будут менять его, - просипел он. - И не продадут. Они предлагают драться.
- Драться за него? - спросил я. - На мечах?!
- Так они мне сказали. Я объяснил им, что пришел с миром. А они заявили мне, что мир - это трусость. Они захотели, чтобы я дрался с ними сразу же. Но я сказал, что должен уйти и помолиться, и тогда они подняли меня на смех, но все же разрешили уехать.
Он соскользнул с Пэйнта и грохнулся на землю, как мешок с опилками.
- Я не могу драться, - завизжал он. - Я никогда не дрался. До сего дня я вообще никогда не держал оружия в руках. Я не могу убивать, не хочу убивать. Они сказали, что все будет честно. Я один против одного из них, но…
- Но ты не можешь драться, - перебил я.
- Конечно, он не может драться, - огрызнулась Сара. - Он совершенно не знает, как это делается.
- Хватит распускать сопли, - зарычал я на Тэкка. - Поднимайся и скидывай свою рясу.
- Ты? - задыхаясь, произнесла Сара.
- А кто еще, черт побери? - сказал я. - Он поехал и заварил кашу. А теперь моя очередь ее расхлебывать. Или тебе уже не нужен этот блок?
- Но ты же ведь никогда не дрался на мечах, не так ли?
- Конечно, никогда.
Я сбросил рубашку и начал развязывать шнурки на ботинках.
- Сандалии тоже снимай, - буркнул я. - Я должен выглядеть как ты.
- Они заметят разницу, - сказала Сара. - Ты совсем не похож на Тэкка.
- Если я накину капюшон на голову и прикрою им лицо, они ничего не заметят. Они не помнят, как он выглядел. А даже если помнят, то им все равно. Они собрались драться против сосунка и уверены в себе. Для них это - забава.
- Давай все бросим, - предложила Сара. - Следует признать свое поражение и вернуться назад по тропе…
- Они отправятся в погоню, - ответил я. - Нам не уйти далеко… Снимай же с него рясу!
Сара сделала движение в сторону Тэкка, и тут он неожиданно ожил. Он быстро расстегнул ремень и, сорвав с себя рясу, бросил ее мне. Я надел ее и, закутавшись, натянул на голову капюшон.
- Ты ведь никогда не держал в руках меча, - продолжала уговаривать Сара. - А против тебя они выставят своего лучшего бойца.
- У меня есть одно преимущество, - возразил я. - Их лучший боец убежден, что его соперник - слабак и неумеха. Он ждет не боя, а спектакля. Если мне удастся к нему прибилизиться…
- Майк…
- Сандалии, - требовательно сказал я.
Тэкк швырнул их в мою сторону, и я обулся.
Подняв меч, я с опаской рассмотрел его. Это было тяжелое неудобное оружие, тронутое кое-где ржавчиной и не особенно острое. Я взял щит, закрепил его у себя на руке и взобрался на Пэйнта. Тот, развернувшись, побежал вниз с холма. Кентавры оставались на прежнем месте. В момент моего появления стадо разразилось оскорбительным ржанием.
Один из кентавров ринулся к нам. У него был точно такой же щит, а ремень, на котором висел меч, был перекинут через плечо.
- Ты возвратился, - сказал он. - А мы думали, что ты уже не вернешься.
- Я и сейчас пришел с мирными намерениями, - сказал я. - Неужели нет другого способа договориться?
- Мир - это трусость, - ответил он.
- Вы настаиваете? - спросил я.
- Да, - ответил он, - другого честного способа нет.
Он явно издевался надо мной.
- Если мы заговорили о чести, - продолжал я, - могу ли я быть уверенным, что после того, как убью тебя, действительно получу шар?
- Ты оскорбляешь меня, - холодно заявил кентавр. - И ты оскорбляешь мое племя.
- В таком случае, - предложил я, - приступим к делу.
- Нужно соблюдать правила, - сказал он. - Каждый из нас должен отъехать назад и встать лицом друг к другу. Ты видишь вымпел на шесте?
Я кивнул. Кто-то в толпе кентавров держал в руках шест с привязанным к его концу обрывком замызганной тряпки.
- Когда вымпел опустят, - объяснил он, - начнется бой.
Я снова кивнул пришпорил Пэнта пятками, понуждая его развернуться. Я отъехал на несколько шагов и повернул Пэйнта мордой в сторону своего противника. Кентавр тоже развернулся. Теперь мы стояли друг против друга, как рыцари перед поединком. Шест с грязной тряпкой был все еще поднят вверх. Кентавр обнажил свой меч, я последовал его примеру.
- Ну, что, Пэйнт, старая кляча, - сказал я. - Здорово мы влипли!
- Высокочтимый сэр, - ответил мне Пэйнт. - В этой драматической ситуации я постараюсь сделать все от меня зависящее.
Шест с тряпкой опустился. Мы ринулись вперед одновременно. Пэйнт на своих полозьях набрал полную скорость уже после двух скачков, а кентавр с грохотом надвигался на нас, вырывая копытами из земли большие куски дерна. Свой меч он держал острием вверх, а щитом прикрывал голову. Как только мы сблизились, кентавр издал душераздирающий боевой клич - уже одного этого было достаточно, чтобы кровь застыла в моих жилах.
Мой мозг разом откинул все беспорядочно роившиеся в нем идеи и замыслы и превратился в волевую и бесстрастную вычислительную машину. Мой разум воплощал теперь беспощадную жестокость: именно то состояние, без которого нельзя было в этот момент обойтись. Я должен был сразу же прикончить его или погибнуть. Удастся ли мне справиться с кентавром, зависело только от удачи, так как у меня не было ни навыков обращения с мечом, ни времени, чтобы ими овладеть.
Я видел, как он обрушивает на меня свой меч хорошо отработанным, размашистым ударом. Его глаза, почти утопавшие в густой бороде, были полузакрыты, в них застыло выражение одновременно самоуверенности и сосредоточенности.
Он считал меня игрушкой в своих руках. Он знал, что у меня нет ни единого шанса.
Его меч обрушился на край моего щита с такой силой, что моя левая рука тут же онемела. Отраженный клинок просвистел у моего плеча. И вдруг сразу же после удара кентавр как-то судорожно дернулся, отступая и заваливаясь назад. Его взгляд остекленел, а рука, державшая щит, оказалась в стороне, и лезвие моего меча со всего размаха опустилось прямо на его голову и вошло в его череп, разрубая его на две части до самой шеи.
Но я отчетливо помнил: в то самое мгновение, когда мой клинок еще не коснулся головы кентавра, его взгляд вдруг начал терять ясность, а рука, державшая щит, оказалась в стороне, и тут я увидел черное отверстие точно между его глазами, как раз посередине лба. Но уже в следующий миг мой меч прошел через него, словно это отверстие было специально нанесено чьей-то невидимой рукой, чтобы служить меткой для моего удара.
Игра в поло блоком управления робота не прошла даром - корпус был испещрен зазубринами и вмятинами.
Я передал мозговой блок Саре.
- На, держи. Будем надеяться, что ради этого стоило рискнуть жизнью.
После моих слов она чуть не задохнулась от негодования.
- Никакого риска не было, - закричала она. - Я стреляю так, что пуля попадает именно в то место, куда я целюсь. Или я промахнулась?
- Нет, ты сработала отлично, - пробурчал я, все еще переводя дух после схватки. - Но стоило взять на два фута в сторону…
- Это исключено, - вскипела она. - Я прицелилась точно.
Я слез с Пэйнта и сбросил с себя рясу. Тэкк лежал скрючившись у ствола уродливого низкорослого дерева. Я швырнул ему рясу.
Свистун спустился к нам со склона.
- Превосходно сработано, Майк, - протрубил он. - Покончить с ним всего лишь одним ударом, имея оружие, которым раньше никогда не пользовался…
- Уж кто превосходно сработал, так это - мисс Фостер, - сказал я. - Это она подстрелила птичку для меня.
- Не важно, чья заслуга, - заметил Свистун. - Главное - дело сделано, а играющие лошадки эвакуируются.
- Ты имеешь в виду, что они уходят?
- Строятся для марша.
Я взобрался на вершину холма и увидел, что кентавры действительно образовали неровную колонну и направились на запад. Их уход принес мне величайшее облегчение. Несмотря на все их благородство (а оно было доказано хотя бы тем, что они отдали "приз"), я чувствовал себя крайне неуютно.
Обернувшись, я заметил, что Тэкк и Сара положили тело Роско на землю и открывают его череп, чтобы поместить в него блок управления.
Через минуту Роско зашевелился. Поднявшись с земли, он завертел головой из стороны в сторону, поочередно рассматривая каждого из нас. Его руки двигались очень осторожно, словно он не доверял им.
Наконец, робот медленно заговорил, постепенно повышая голос.
- Иногда, - промолвил он, - никогда, всегда, навсегда, завсегда.