В тихом читальном зале Алексей Петрович взял три книжки о Венере, одну по теории фотонных приводов и перелистал последний номер "Космонавта". Там он обнаружил статью М.А. Крутикова об автоматическом управлении планетолетом, попытался прочесть ее и со смущением отметил, что разобраться не может - слишком много математики.
- Функционал...- пробормотал Быков, силясь разобраться хотя бы в выводах.- Ай да толстяк!..
"А не зайти ли к Дауге? - подумал вдруг он,- И вообще, чем сейчас занят экипаж "Хиуса"? Тоже читает книжечки о Венере? Сомнительно..."
Дауге не читал книжечек. Он брился. Челюсть его была выворочена совершенно неестественным образом, и жужжание электробритвы заполняло комнату. Увидев Быкова, Дауге что-то невнятно пробормотал.
Алексей плюхнулся в кресло и стал рассматривать спину Дауге, голубые пластиковые стены, большой плоский телевизионный экран, матовый далекий потолок.
Дауге кончил бриться и спросил:
- Ты зачем пришел?
- А что, мешаю?..
- Да нет, не то чтобы мешаешь... У меня сейчас должен быть разговор с Юрковским. Совершенно деловой разговор.
Он отправился в ванную. Там зажурчала вода, слышно было, как блаженно бормочет и отфыркивается хозяин. Потом он появился, вытираясь на ходу махровым полотенцем.
- Не сердись, Алексей, но...
- Ничего, ничего, я пойду...- Быков поднялся.- Я забежал просто так, от скуки.
- Деловой разговор,- повторил Дауге.- Ты, если тебе скучно, пойди поищи пилотов. Они, по-моему, в спортзале. Богдан снимает жирок со штурмана. Посмотри - забавное зрелище!
- Ага... Ну, бог с вами! - Быков пошел было к выходу, но остановился.- Ты мне скажи, что это Юрковский глядит на меня зверем?
Дауге хмыкнул, затем с неохотой сказал:
- Не обращай внимания, Алексей. Во-первых, он вообще человек нелегкий. Во-вторых, всегда относится так к новичкам, не имевшим чести крутиться в центробежных камерах и просиживать по десять суток в маске в азотной атмосфере, как это делают в Институте подготовки, а в-третьих... Видишь ли, на твое место намечался один пилот, близкий друг Володьки. Потом Краюхин решил взять тебя. Понимаешь?.. Одним словом, все это пройдет, и на Землю вы вернетесь самыми лучшими друзьями.
- Сомневаюсь,- пробормотал Быков и, сердито открыв дверь, вышел.
На другой день началась работа, тяжелая работа, с ноющей усталостью в плечах, которую не сразу снимает даже горячий душ и послеобеденный отдых. Весь экипаж в течение двух недель практиковался в установке радиомаяков.
Монтировать маяк научились очень скоро, потому что каждый имел за плечами богатый инженерный опыт. Но вибробур оказался весьма капризным инструментом, и много кривых, безобразно раздутых дыр украсило каменные валуны в окрестностях города, прежде чем Ермаков объявил, что теперь он более или менее удовлетворен сноровкой новичков-бурилыциков. Не меньше хлопот доставили членам экипажа и вакуум-присоски.
- Не понимаю! - сердито сказал однажды Быков, обращаясь к Дауге.- Зачем мы тратим время на возню с бурением? Ведь ты умеешь бурить, и Юрковский тоже... Разве этого недостаточно?
Дауге строго посмотрел на него.
- Предположим, что мы с Володькой не дойдем до Голконды,- просто сказал он.
Краюхина видели все эти дни только за завтраком. Он был круглые сутки занят материальным оснащением экспедиции и дневал и ночевал на складах, предприятиях и в снабженческих организациях ракетодрома. По-видимому, не все обстояло благополучно. Ходили слухи, что кого-то он уволил, кому-то запретил показываться впредь до устранения недоделок. Рассказывали о его выступлении на совещании городского партактива, о страшном разносе, который он учинил начальнику полигона.
Быков исподтишка наблюдал за Ермаковым. Начальник экспедиции и командир корабля был молчалив, сдержан и действительно никогда не смеялся. Зато он улыбался странной улыбкой - одними губами. Глаза его при этом становились еще более холодными, чем обычно. Очень скоро Быков убедился, что улыбка Ермакова не предвещает ничего хорошего тому, кому она адресована.
Как-то за обедом Дауге встал из-за стола, оставив на тарелке большую часть телятины, которая была подана ему на второе согласно диетическому рациону.
- Одну минуту,- мягким голосом остановил его Ермаков.- Прошу вас доесть второе, Григорий Иоганнович.
- Не могу, Анатолий Борисович,- сказал Дауге.
- И все-таки я очень прошу вас,- еще мягче сказал Ермаков.
Дауге молча провел ребром ладони по горлу.
Тогда Ермаков улыбнулся своей странной улыбкой.
- Мне не хотелось бы огорчать вас, Григорий Иоганнович,- совсем тихо сказал он,- но у меня есть серьезные основания опасаться, что ваше отношение к режиму подготовки вынудит экспедицию ограничиться в конечном счете одним геологом. Мы не можем себе позволить дать Венере хотя бы один, самый маленький шанс против нас. Даже недоеденный вами кусок телятины...
Дауге с пылающими ушами сел и с ожесточением вонзил вилку в злополучный кусок. Никто не сказал ни слова и не взглянул в его сторону. Обед закончился в гробовой тишине, и Ермаков не спускал с Дауге глаз до тех пор, пока нарушитель режима не подобрал с тарелки корочкой остатки подливы.
Быков не без удивления отметил, что этот инцидент не вызвал у его товарищей и тени возмущения строгостью Ермакова. Напротив, Юрковский в тот же вечер долго и настойчиво внушал что-то Дауге вполголоса, после чего тот только вздохнул и виновато развел руками.
К концу второй недели Усманов распрощался с экипажем и улетел. На следующее утро Краюхин после завтрака сказал:
- С сегодняшнего дня каждый займется, так сказать, своим делом. Товарищ Ермаков, вы будете работать со Спицыным и Крутиковым, как мы и договорились. Можете отправляться сейчас же, пропуска вам выписаны... Вас, Юрковский, и вас, Дауге, прошу подождать меня здесь. Я сейчас отвезу нашего пустынника и вернусь... Поехали, товарищ Быков.
У подъезда стояла мощная полугусеничная машина.
- Прошу,- пригласил Краюхин.
Они уселись рядом позади шофера. Когда город остался позади, Краюхин наклонился к Быкову и спросил:
- Нравится здесь?
- Ничего,- пробормотал Быков.- Места интересные.
- Скоро будет еще интереснее. С Дауге говорили?
- О чем?
- Обо всем.
- Да... говорил.
- Ну и как?
Быков пожал плечами. Краюхину не следовало бы заговаривать в таком тоне. Не дело начальника совать нос в душу подчиненного без особых на то оснований. Серьезные люди предпочитают держать свои переживания при себе. Впрочем, Краюхин как будто и не заметил, что ему не ответили.
- Сейчас будем знакомиться с вашим хозяйством, инженер,- сказал он.
Через несколько минут машина остановилась перед длинным зданием без окон, с дверью во всю стену. Подошел хмурый вахтер, проверил пропуск.
- Вызвать механика! - приказал Краюхин.
Они вышли из машины. Вокруг расстилалась слегка всхолмленная равнина, покрытая редкой жесткой травкой. По небу ползли растрепанные серые тучи, моросил мелкий дождь. Под ногами хлюпала вода.
- Тундра,- вздохнул шофер.
Широкие, как ворота, двери раздвинулись. К Краюхину, протягивая чумазую руку, подошел веселый человек в комбинезоне.
- Вот, привез,- буркнул Краюхин.
Человек в комбинезоне взглянул на Быкова:
- Вижу, вижу! Ну что ж, пойдемте.
В здании было темно. Краюхин споткнулся обо что-то, выругался сквозь зубы. Механик виновато кашлянул:
- Не успели провести свет, товарищ Краюхин. Но завтра все будет сделано.
- Завтра? А сейчас что, человек в потемках ковыряться будет, так?
Постепенно глаза Быкова привыкли к полутьме, и он разглядел впереди широкую, мутно отсвечивающую серую массу. Стали видны ребристые гусеницы, открытый люк, круглые слепые глаза прожекторов.
- Что это? - спросил он.
- Это "Мальчик",- отозвался Краюхин.- Наш танк-транспортер. Он несколько отличается от обычных машин такого типа, но вы освоитесь с ним быстро. Принимайтесь задело сейчас же...
А вы...- Он повернулся к механику.- Чтоб через полчаса здесь был свет!
- Есть! - бодро ответил тот и кинулся прочь.
- Прихватите с собой описание и справочники! - бросил ему вдогонку Краюхин.- Ну вот и все. Оставайтесь и работайте. К обеду за вами заедут,- Он попрощался и пошел к выходу.
Когда через двадцать минут под потолком вспыхнула яркая лампа, Быков ахнул от восхищения. Перед ним была самая совершенная машина из всех когда-либо передвигавшихся на гусеницах. Она была огромна - не меньше гигантского танка-батискафа, который Быков видел несколько лет назад на Всесоюзной промышленной выставке,- но вместе с тем производила впечатление необычайной легкости, стройности, даже, пожалуй, грациозности. Длинный, округлый, слегка сплюснутый по вертикали корпус, приподнятая узкая корма, едва намеченные выпуклости люков и перископов, высокий клиренс... И нигде ни единого шва! Талант конструкторов слил в "Мальчике" огромную мощь тяжелой транспортной машины и благородные линии сверхбыстроходных атомокаров.
- Вот это лихо! - бормотал Быков, обходя транспортер кругом и то и дело опускаясь на корточки,- А это что?.. Система равновесия... Здорово! И опорные рычаги втягиваются?.. Умно!
У кормы он задержался и приложил ладонь к гладкому борту. Борт был теплым.
- Заряжено,- добродушно усмехнулся механик, наблюдая за ним с порога гаража.- Хоть сейчас садитесь и поезжайте.
Быков нахмурился.
- Рано еще... ехать,- сказал он.- Вы руководство мне принесли?
- Принес. Вот, пожалуйста.
- Спасибо.