– Да, наверное, там же, где и корабли собирают, на орбитальных заводах, – предположил Виталий достаточно уверенно. – Может, на Луне ещё, на Венере и Марсе, на спутниках. Но явно не на Земле.
Об орбитальных заводах ученики Академии действительно кое-что слышали – должны же будущие пилоты знать, где рождаются их будущие корабли? Кроме того, в конце третьего курса каждую группу даже возили на один из таких заводов, понаблюдать воочию, как со стапелей сходят новенькие сотки и двухсотки. "Дельта-Чичарита", которую вместе с однокашниками посетил Виталий, во всяком случае, собирала сотки и двухсотки. Но вот о производстве комплектующих за шесть лет в Академии речь как-то ни разу не заходила, и Виталий сообразил это только сейчас. И ведь даже мысли не возникало уточнить всё это, выяснить… Может, потому, что курсантам просто не давали на это достаточно свободного времени?
Землю Виталий тоже упомянул неспроста: на Земле стадо, а стадо гражданами намеренно держится от космоса на приличном расстоянии. Людям стада даже приближаться к посадочным зонам запрещено, да и не нужно им это, когда работать не надо, жратвы вдоволь, а мест, где можно отлично повеселиться, значительно больше, чем посадочных зон?
– В целом угадал, – сообщил Терентьев. – Комплектующие для кораблей производятся почти везде, где есть для этого сырьё, условия, ресурсы и инфрастуктура. Кроме Земли, тут тоже понятно почему. Но есть одна закавыка, которая, между прочим, впрямую попадает под подписку о неразглашении, так что учти, это не для всех.
Виталий привычно напрягся.
– Закавыка эта состоит в том, что из всех комплектующих, которые идут на сборку кораблей, мы, то есть Земля и Колонии, производим меньше двадцати процентов. Семнадцать и четыре десятых, если с округлением. И это в основном начинка камбуза, гальюнов и прочая муть вроде душевых кабинок и страховочных поручней, которая идёт не только на корабли. Ну, опять же не полностью, но где-то девять десятых из этих семнадцати с хреном процентов – не уникальные комплектующие для судостроения, а суровый бытовой унификат. Строго говоря, почти всё это можно было бы производить и на Земле, если бы не решили там свернуть вообще любое производство от греха и стада подальше. А остальные восемьдесят два с лишним процента корабельной начинки – это артефакты чужих. Мы не знаем толком ни как они работают, ни почему работают, ни отчего иногда перестают работать – почти ничего. Мы ими просто пользуемся по мере того как находим и ощупываем, вот и всё. Понимаешь, почему эта информация засекречена даже от большинства граждан? Наши корабли – вообще-то не очень наши корабли.
– Но ведь… Но ведь… – забормотал ошарашенный Виталий, которому такие внезапные подробности и в страшном сне присниться не могли. – А если какие-нибудь из этих артефактов вдруг перестанут находиться? Или станут попадаться реже других? Заводы же встанут!
– Да они и так большею частью стоят, – вздохнул Терентьев. – И именно поэтому кораблей во флоте так катастрофически не хватает. Сколько из вашего выпуска сразу сядет к пультам, а не рассеется по ангарам? Человек сорок во флоте и человек сто в войсках?
– В войсках вроде больше, человек двести, – машинально поправил Виталий.
– В моё время речь шла о сотне. Значит, кое-как работаем, это чудесно! Но всё равно, двести сорок человек из двух тысяч! Это мало, непростительно мало! По-хорошему нужно открывать ещё десяток пилотских академий и параллельно клепать корабли – тысячами! Но для этого необходимо расширить поиски артефактов и чужих баз, а для поисков, в свою очередь, не хватает, опять же, кораблей и толковых пилотов. Заколдованный круг получается. Все мы заложники относительного дефицита; относительного, потому что медленный прирост всё-таки есть и строится кораблей всё-таки больше, чем теряется. Я, кстати, слышал, что Преображенский полк через годик-другой собираются произвести в гвардейские, доукомплектовать людьми и техникой, а потом заслать на свеженькую колонию… Флабрис, Дзета Тукана, слыхал? Об этом в Генштабе давно шепчутся, даже грифа "секретно" эта информация давно не имеет. Но в низах пока не очень распространилась, больше как байка-мечта.
– А кто ж тогда на Силигриме останется вместо преображенцев? – жадно поинтересовался Виталий. – Разве можно такую крупную колонию без прикрытия оставлять?
– Без прикрытия никакую колонию нельзя оставлять, – проворчал Терентьев. – А под Силигриму новый полк уже формируют, Лефортовский. Скоро официально объявят. Обратил внимание, что негвардейские полки в этом году купили больше народу, чем обычно?
– Нет… Я не знаю, сколько обычно покупают…
Терентьев покосился на Виталия и закивал:
– Ну, да, ну, да, откуда тебе знать? В общем, Троицкий, Рублёвский и Успенский часть опытного состава отдают в новый полк, соответственно им нужно больше новобранцев.
Виталий слушал свою первую лекцию в новой должности, как лопоухий малёк, – с распахнутыми глазами и приоткрытым ртом, лишь иногда спохватываясь и напуская на себя сдержанно-деловитый вид. В сущности, закончив первый виток обучения, он без паузы вышел на второй, вновь став лопоухим мальком, – и это было по-своему прекрасно.
– Ну, а теперь – о нас, об эр-восемьдесят, – наконец-то добрался до сути Терентьев. – Мы – эксперты по крушениям кораблей. Когда техника чужих внезапно перестаёт работать и корабль гибнет, наша задача – осмотреть всё, что от корабля осталось, если там вообще что-нибудь осталось, и установить причину крушения. Понять какой узел отказал, а если повезёт – то ещё и почему он отказал. Вот так-то братец-шуруп. Причём на месте крушения мы обычно появляемся как бы случайно – мы же по документам интенданты, не забыл? И изучаем всё втихаря, без помпы и фанфар, а, наоборот, в личинах презренных шурупов, тыловых крыс, жиреющих по продуктовым складам, пока тут у них, флотских, лучше люди гибнут. Впитывай, наслушаешься ещё, гарантирую. Отращивай бегемотью кожу.
Терентьев сердито воткнул вилку в остатки бризоли и мрачно отправил последний кусочек в рот. Видать, подобные наезды со стороны флотских действительно не были редкостью и достали беднягу Терентьева по самое не могу.
– Впрочем, кожу ты таки отрастишь, причём быстро, это я тоже гарантирую, – пробубнил он, по-прежнему жуя.
– Почему вы в этом уверены? – спросил Виталий чуточку виновато.
Он вспомнил, в каких выражениях сам ещё сегодня думал о капитане-шурупе, и ему стало стыдно, хотя он заведомо не мог знать, кто этот шуруп на самом деле и чем занимается.
– Тебя придирчиво отбирали, в том числе и по психологическому типу. Вас вообще вели со второго курса, шестерых из всего потока подходящих. Выбрали тебя.
– Оказался лучше прочих? – поинтересовался Виталий без особых угрызений совести. Ясно же, что так и есть.
– Ну, в общем, да. Пилот ты неплохой, но не супер. Инженер получше, но тоже пока не предел мечтаний. А вот по сумме ты пятёрку однокашников своих заметно обскакал. Собственно, решение было принято ещё в прошлом году, вопрос оставался только в том, доучишься ты или нет. Молодец, доучился.
Виталий помолчал, прикидывая – стоит поинтересоваться, кто входил в отвергнутую пятёрку, или не стоит. Решил, что не стоит.
Самое смешное, что Терентьев в это время размышлял в точности о том же – спросит стажёр об остальных пятерых кандидатах в R-80 или не спросит. По идее, не должен был спросить.
Виталий не спросил и, сам того не зная, заработал ещё один плюсик в формирующееся личное дело. Спросил он несколько о другом, но этот вопрос Терентьев как раз и сам собирался особо осветить.
– Скажите, мастер, – впервые обратился Виталий к нему, как было велено, – а зачем устроили маскарад в актовом зале, с моим выходом на сцену вместе с будущими семёновцами? Только чтобы остальные поверили, будто я туда и распределюсь?
– Ну а для чего ещё? – пожал плечами Терентьев.
– Всё равно некоторые видели, как я ухожу с вами, а вовсе не с семёновцами. Которые, кстати, остались на бал, в отличие от нас. Да и сами семёновцы – они ж не слепые…
– Да не важно, – вздохнул Терентьев. – Ну, запомнит несколько человек из всего курса, что на самом деле ты не к семёновцам попал, ну и что? Остальные-то без малого две тысячи так и останутся в неведении. И это правильно. С однокашниками ты встречаться, кстати, будешь часто, и чаще всего как раз с гвардейцами. Только былого уважения ты от них уже не дождёшься. Потому что шуруп. Но и это тоже для нас правильно, понимаешь? Противно, несправедливо, злит – но правильно! В конечном итоге оно работать только помогает… – А, хрен с ним со всем, – махнул рукой Терентьев через минуту и Виталий испугался, что мастер сейчас нальёт ещё коньяку, тем более что он действительно потянулся к бутылке, но открывать её не стал, а вместо этого поднялся на ноги. – Основное я тебе рассказал. Прибирай посуду, и пойдём к старту готовиться. Тебе теперь жить в постоянном цейтноте. О чём ещё хочешь спросить – на ходу спрашивай, это сейчас твоим основным занятием будет, впитывать информацию. Ну?
– Хотел узнать – почему если почти все запчасти кораблей инопланетного происхождения и отказывают по непонятным причинам, их тем не менее рискуют использовать?
– Ответ простой, – без запинки пояснил Терентьев. – Процент отказа судовых систем, сделанных чужими, в разы, в десятки раз ниже, чем у человеческой техники. Строй мы корабли сами – крушений было бы неизмеримо больше. Математика, чистая математика.
– Почему же тогда корабли целиком не делают из чужой комплектухи?
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...