Впервые на русском языке - один из самых известных викторианских романов ужасов и одно из центральных произведений английской готической традиции, "Жук" Ричарда Марша, история древнего фантастического существа-оборотня, ставшего кошмаром жителей Лондона. "Жук", вышедший в свет в 1897 г. одновременно с "Дракулой" Б. Стокера, в свое время был настолько популярен, что оставил далеко позади роман классика вампирского жанра и за тридцать лет выдержал 24 издания. В наши дни "Жук" - истинная энциклопедия викторианских страхов - вновь привлекает растущий интерес читателей и исследователей.
Содержание:
Книга первая - ДОМ С ОТКРЫТЫМ ОКНОМ - Удивительный рассказ Роберта Холта 1
Книга вторая - ПРЕСЛЕДУЕМЫЙ - История, рассказанная Сиднеем Атертоном, эсквайром 12
Примечания 33
Ричард Марш
ЖУК
Таинственная история
Том I
Книга первая
ДОМ С ОТКРЫТЫМ ОКНОМ
Удивительный рассказ Роберта Холта
Глава 1. Снаружи
- Мест нет!.. Все занято!
Он захлопнул дверь перед моим носом.
Это стало последним ударом.
Весь день проскитаться в поисках работы, умолять даже о такой, чтобы полученных денег хватило хотя бы на скудную пищу, и при этом ходить и просить понапрасну - казалось бедой. Но совершенно вымотаться, измучиться телом и душой, изнуриться от голода и усталости и в конце концов быть вынужденным засунуть остатки гордости куда подальше и клянчить, как нищий, бездомный бродяга, каковым я по сути являлся, приюта в ночлежке - и получить от ворот поворот! - было хуже. Гораздо хуже. Хуже, наверное, и быть не могло.
Я оцепенело уставился на только что захлопнувшуюся передо мной дверь. В голове не укладывалось, как подобное вообще случилось. Я совсем не ожидал, что меня примут за попрошайку; но если предположить, что я все же смог пасть настолько низко, этому отказу впустить меня в сие бесславное обиталище, этот ночлежный дом, было суждено повергнуть меня в такие глубины отчаяния, что не являлись мне в самых страшных снах.
Я стоял и размышлял о том, что делать дальше, и тут из мрака у стены ко мне склонился человек:
- Что, не пущает?
- Говорит, мест нет.
- Значится, мест нету? Дык это ж Фулхэм - тут завсегда так говорят. Лишних им тут не надоть.
Я покосился на собеседника. Голова его была опущена, руки в карманах, одет в лохмотья, голос охрип.
- Иными словами, тут говорят, что мест нет, но они есть, и меня просто не желают впускать, хотя могут?
- Точно, дурят тут твоего брата.
- Но если места есть, разве меня не обязаны впустить?
- Конечно, обязаны, и, черт побери, я б на твоем месте им спуску не дал. Ох, не дал бы!
Он разразился потоком проклятий.
- Но мне-то что делать?
- Как что, давай, покажи-ка им, пущай знают, что тебя на мякине не провести!
Я помешкал, но затем, следуя его совету, опять позвонил в колокольчик. Дверь широко распахнулась, на пороге стоял тот же седовласый оборванец, что открывал мне в прошлый раз. Возглавляй он попечительский совет, с большим презрением обратиться ко мне ему бы не удалось.
- Что, опять ты здесь! Чего это ты тут удумал? Вообразил, что у меня и дел иных нет, как тебе подобных привечать?
- Я хочу, чтоб меня впустили!
- А вот и не впустят!
- Мне нужен кто-нибудь из начальства.
- А я разве ж не из него?
- Мне нужен кто-то поглавнее - позовите управляющего.
- А вот и не позову!
Он быстро потянул на себя дверь, но я, приготовившись к подобному маневру, успел подставить ногу, чтобы он не смог закрыться изнутри. Я вновь обратился к нему:
- Вы уверены, что в приюте нет мест?
- Уже два часа как нет!
- И как же мне быть?
- А мне почем знать, как тебе быть!
- Где здесь ближайший работный дом?
- В Кенсингтоне.
Говоря это, он внезапно распахнул дверь, высунул руку и столкнул меня с крыльца. Не успел я опомниться, как дверь захлопнулась. Человек в лохмотьях продолжал угрюмо наблюдать за происходящим. Вскоре он заговорил:
- Чудный малый, не находишь?
- Да он же просто один из бедняков, разве есть у него право тут распоряжаться?
- Скажу тебе, кое-кто из энтих бедных похужее всякого служаки будет, ох уж похужее! Думают, что энто ихний собственный дом, черт побери, точно! Да уж, в - да славном мире мы живем!
Он замолчал. Я все мешкал. Какое-то время в воздухе носился запах дождя. И вот закапало - пошла мелкая, но частая морось. Именно ее не хватало, чтобы чаша моего терпения переполнилась. Мой товарищ смотрел на меня с угрюмым любопытством.
- Неужто совсем деньжат нету?
- Ни фартинга.
- Частенько так попадаешь?
- В первый раз пришел в ночлежку - но, кажется, и сюда теперь не впустят.
- Я так и понял, что ты из новеньких… Делать-то что станешь?
- До Кенсингтона далеко?
- До работного-то дома?.. мили три, но на твоем месте я б потопал в Святого Георгия.
- Он где?
- На Фулхэм-роуд. В Кенсингтоне заведение маленькое, но неплохое, вот оно и битком, стоит только дверь раскрыть; в Святом Георгии тебе скорей подфартит.
Он умолк. Я размышлял над его словами, не чувствуя ни малейшего желания идти ни в первый приют, ни во второй. Вдруг он заговорил снова:
- Я из Рединга притопал… нынче… на своих - на двоих! И всю дорогу я о том, как в Хаммерсмите заночую, думал… да вот так я дотуда и не дошел! Край у нас - да славный, да уж, притопить бы всех его - обитателей в - море, черт побери, точно! Я теперь отсель ни шагу… иль меня в Хаммерсмите кладите в постелю, иль была не была.
- И что вы намерены делать; у вас что, деньги есть?
- Деньги?.. Боже правый!.. Неужто похоже, что есть? Неужто ты энто из разговора смекнул?! Да последние полгода карман пуст, разве что медяк изредка звякнет.
- И как вы тогда собираетесь устроиться на ночлег?
- Как собираюсь?.. а вот как. - Он взял в обе руки по камню. Тот, что в левой, он швырнул в стеклянное окошко над дверью приюта. Камень влетел внутрь и разбил там лампу. - Вот как я заполучу постелю.
Дверь поспешно отворили. Опять появился седой оборванец. Вперившись в темноту, он заорал:
- Кто это сделал?
- Папаш, энто я; могу повторить, ежели хочешь глянуть, как оно вышло. Вмиг глазки раскроются.
Он не стал дожидаться, пока седовласый опомнится, и швырнул камень правой рукой в другое стекло. Я понял, что пора мне уходить. Даже попав в столь плачевное положение, я не был готов платить за ночлег ту цену, которой его зарабатывал он.
Стоило мне отойти, как на месте происшествия появились два или три человека, к которым мужчина в лохмотьях обратился с такой искренностью, что дальше уже и некуда. Я улизнул незамеченным. И когда отошел, почти пожалел, что не попытал судьбу с храбрым бродяжкой и не разбил другое окно. Колени мои, правда, подогнулись не раз и не два, когда я чуть было не вернулся совершить так и не совершенный мною подвиг.
Вряд ли мне удалось бы выбрать более неподходящую ночь для прогулки. Дождь смахивал на туман и не только промочил меня до нитки, но и мешал что-либо увидеть в двух шагах в любом направлении. Улицы тонули во тьме. Отправившись в Хаммерсмит за последним своим шансом, я очутился в совершенно незнакомом месте. Кажется, в попытке не протянуть ноги я исходил в поисках хоть какой-то работы все лондонские районы, и сейчас оставался один Хаммерсмит. Но здесь, в Хаммерсмите, меня не впустили даже в работный дом!
Покинув негостеприимное крыльцо этого заведения для бедных, я свернул за первый же угол слева - и, в тот миг, был рад скрыться. В темноте под дождем местечко, в которое меня занесло, выглядело диковато. Словно я оставил цивилизацию за спиной. Тротуар был земляной, дорога неровная и ухабистая, как будто ее бросили недоделанной. Пост-роек виднелось мало, стояли они редко. То, что мне удалось разглядеть в неверном свете среди всеобщего запустения, оказалось домишками, разваливающимися прямо на глазах.
Я не мог сказать, где именно нахожусь. Было смутное ощущение, что если довольно долго идти прямо, то я выйду где-то в районе Уолхэм Грин. Оставалось лишь гадать, сколько мне идти, никуда не сворачивая. Вокруг не было никого, кто бы мог ответить мне на этот вопрос. Я будто попал на пустошь.