- Что ты здесь делаешь? - спросил Майкл.
Она обернулась и сняла очки, чтобы взглянуть на него. Ее взгляд красноречиво напомнил ему, почему арабы делают защищающий от дьявола жест при виде голубоглазых иностранцев.
- Я так понимаю, ты предпочел бы, чтоб я сидела дома? - спросила она. - В чем дело? Или ты думаешь, что блондинка не способна совладать с рычагом переключения передач?
Она сняла платок и встряхнула головой. Квадрат белого шелка был прозрачен от пота. Пожав плечами, Сьюзен повязала его вокруг шеи. Такое нарочитое пренебрежение обычаями здешних мест показало Майклу, как сильно она раздражена.
- Если уж тебе не сиделось на месте, ты должна была хотя бы предупредить нас или запросить вооруженное сопровождение. Здесь слишком опасно, - сказал он невпопад и увидел, как губы Сьюзен вытягиваются в сердитую тонкую линию. "Разумеется, здесь опасно, - говорило презрительное выражение ее лица. - Здесь нигде нет и никогда не было ни одного безопасного квадратного дюйма. И что?".
- Только не говори, что ты не хотел, чтобы я это делала, - почти прорычала она. - Я потратила две недели, добывая разрешение на этот транспорт, и мне как-то не хотелось, чтобы он растворился в воздухе, как в прошлый раз.
- А где этот твой египтянин, который спит в обнимку со своим "узи"? - Майкл обратил внимание, что в грузовике кроме нее не было никого, даже привычных юношей с полуавтоматическими винтовками в кузове.
- В этот раз у него не вышло, - на ходу бросила Сьюзен, отгоняя шустрых мальчишек, норовивших подобраться к колонне сзади. - Эй, вы, ну-ка, брысь отсюда!
Майкл начал выходить из себя.
- Не ты устанавливала здешние правила, не тебе и нарушать их, когда вздумается. Доставка такого груза без вооруженной охраны противоречит им, и тебе это известно. Ты рискуешь всем, чем только можно, и ей-Богу, чего нам только не хватало, так это…
- С каких это пор вы, мой полковник, стали здесь командиром? - запальчиво перебила она. - Тебе что, не нужно было все это барахло? И не вини меня в том, что список оказался слегка урезанным. Времена нынче, видишь ли, трудные.
Она вела себя демонстративно-вызывающе, но Майкл рассмотрел-таки в ее глазах нечто, скрываемое за этой маской, и Сьюзен отвела взгляд.
- На вас напали по дороге, да? - спросил Майкл. Вопреки его желанию слова прозвучали обвинением. - Твою охрану, надо думать, перебили, или же эти ублюдки разбежались, бросив тебя на произвол судьбы?
Сьюзен была впечатлена.
- Ну, скажем так, мои парни пережили внутренний конфликт интересов и предпочли заблаговременно ретироваться.
- Господи! - взорвался Майкл. - Чему ты радуешься? Тебя ведь считают важной птицей, сама знаешь. Как тебе удалось избежать пластиковой бомбы на завтрак?
Сьюзен отступила от грузовика и устало улыбнулась. - Не знала я, что тебя это так волнует. - Сьюзен!
- Да ладно, шеф. Как для засады, все было достаточно мирно. Они не хотели никого убивать - думаю, это с самого начала была просто чья-то мелкая самодеятельность. Ну и, само собой, никакая важная птица их не интересовала. Так что я сунула им немного денег, ящик больничной одежды, сотню шоколадных батончиков и огромное количество белого порошка, отдаленно напоминающего кокаин, - это, случайно, не для вашего котла заказали столько кукурузного крахмала? Кое-кто, небось, гуляет сейчас от души.
Майкл подумал, что тот, кто выкидывает коленца на пороховой бочке, рискует в скором времени сплясать свой последний танец, однако он вынужден был признать, что выпавшее на ее долю испытание Сьюзен прошла лучше, чем смог бы кто-либо из гражданских - да и лучше многих военных.
"Мне ты можешь сказать, насколько это тебя испугало", - хотел сказать Майкл, но как раз этого он не мог себе позволить. Это было не в правилах их игры. Они со Сьюзен были слишком похожи, оба без лишних вопросов взваливали груз себе на плечи просто потому, что кто-то должен был это сделать. Но ее ноша была большей, чем когда-либо могла оказаться у него, - Сьюзен была женщиной в мужском мире интернациональной помощи, да к тому же ей приходилось иметь дело с препятствиями, которые ислам ставил на пути западной женщины с того самого момента, как она была назначена на этот пост. Майкл успел достаточно хорошо узнать ее, чтобы не сомневаться, что в мире нет ничего такого, что заставило бы ее отступить. А вот разозлить ее было можно, что частенько и происходило. Ярость Сьюзен Мак-Кэффри была для нее одновременно мечом и щитом в ее каждодневных битвах, и Майкл научился отдавать этому должное.
- Тебе незачем здесь торчать. Хочешь, идем в кухонную палатку? Я мог бы организовать пару стульев в мясном холодильнике, - сказал он.
Это было своего рода предложение заключить мир, и они оба это знали. Раздражение по поводу методов Сьюзен давно переросло у Майкла в странную смесь зависти и любви.
- Звучит заманчиво, - улыбнулась Сьюзен. Белесая пустынная пыль прорисовывала все мельчайшие морщинки на ее лице; Сьюзен провела ладонью по лбу, вытирая грязную полосу. - Ну, я готова. Турецкий кофе оказался в единственном месте на четыреста миль вокруг.
В руках у нее оказался серебристый термос.
- Сварен только сегодня утром, в четыре часа, в "Сирийском Гранд - отеле".
- Я люблю тебя, - с жаром произнес Майкл.
Сьюзен непринужденно-торжествующе рассмеялась, отчего Майклу показалось, что по его коже провели жесткой щеткой.
- Почему бы нам не пойти к тебе в палатку - я показала бы тебе, что я еще привезла?
Майкл делил палатку с другими членами миссии, которые обычно появлялись там когда угодно. Но в этот час все они предпочли находиться в местах, более располагающих к употреблению спиртного. Майкл машинально дернул выключатель единственной лампы. Палатку наполнил мерцающий желтый свет, свидетельствующий о том, что списанный армейский генератор миссии все еще работает. Сьюзен отвернула крышку термоса и до краев наполнила ее кофе. От его аромата у Майкла потекли слюнки. Он взял чашку и по ординаторской привычке с обескураживающей легкостью выпил содержимое одним глотком, невзирая на температуру, после чего протянул чашку за новой порцией. Сьюзен тут же наполнила ее, завинтила термос и поставила его на шаткий карточный столик, стоявший посреди палатки.
- Ну что, рискнем заработать переохлаждение? - предложила Сьюзен. Она включила маленький кондиционер на полную мощность, и тот нехотя принялся гнать воздух.
- Ты ведь заслужил провести пару дней в большом городе, - сказала Сьюзен, изучая лицо Майкла. - Можешь поехать с нами, мы отправляемся завтра утром.
Утро для нее означало за час до рассвета, так что для утреннего обхода у него не осталось бы никакой возможности.
- У нас не хватает людей, - сказал Майкл. - На сегодня у меня намечена добрая дюжина процедур. И вообще работы куча.
Кофеин пробудил в нем некую часть его существа, которая незаметно для него впала было в оцепенение, и это вызвало у него иллюзию прилива сил. Было удивительно, что какая-то несчастная молекула способна превратить пытку в удовольствие, будто бы растворив в чашке кофе всю душевную боль.
- Вам всегда не хватает людей, - резко ответила Сьюзен. - Майкл, я тебе уже сто раз говорила: не стоит рассчитывать Бог весть на что, - продолжила она, смягчившись. - Мы никого здесь не спасаем. Здесь всегда найдется масса бедных и страждущих, способных разбить твое сердце - или сначала голову.
- Господи, и что только эти люди обо мне не напридумывают!
- Не эти люди, а я, - ответила она, явно раскусив его попытку уклониться от разговора. - Ты пытаешься превратить эту работу в большее, чем она есть. Милый, и что же в ней такого особенного? Да ничего. Мир есть то, что он есть, и мы играем в свои игры, пока не опустится занавес. - Она взяла у него из рук пустую чашку и поставила ее на стол. - Уж прости мне эту смешанную метафору.
Она толкнула Майкла, отчего тот сел на койку, и, опустившись на колени, принялась расстегивать его задубевшую от пота и крови рубашку. Не успела она закончить, как он повалился и моментально уснул.
Его сон был невероятно схож с реальностью, как будто он просто только что присоединился к тому, что давно уже происходило и без его участия. Местность была до боли знакомой, он бывал в этой географической точке в часы своего беспомощно-бессознательного состояния. Вокруг все тонуло в пламени, грохоте бомбовых разрывов, воплях отчаявшихся жертв. Все войны, когда-либо им виденные, слились в одну: старые кинохроники и телепередачи из детства, иссиня-черные фотографии в книгах по истории, кадры выпусков "Си-эн-эн", снятые из-за его плеча в госпиталях горячих точек.
Это была последняя война из всех, которым было суждено случиться, Армагеддон, Апокалипсис, Гибель Богов, Конец Времен, последняя из войн, в которых суждено было участвовать человеку.
И она длилась вечность.
Майкл не рассказывал никому об этих своих снах - даже Сьюзен, которой он рассказывал почти все. Дурные сны были здесь у каждого. Вокруг было столько страдания, что им пропитался бы даже полный идиот; оно напоминало о себе во сне, подобно невыполненному обещанию, и Майкл становился жадным и эгоистичным, прося для себя хоть какого-то снисхождения. Хуже всего было то, что его сны выглядели неким запутанным пророчеством, этаким киноанонсом грядущих событий. Подобно какому-то страннику былых времен, он был поражен открывшимся в этих видениях многолюдьем глухой пустыни.