Дерби нетерпеливо отмахнулся: "Мы разгрузились в здешнем космопорте и взяли на борт новый товар в обрешетке. Получателем груза значилась компания "Истагам" в Твиссельбейне на планете Тамар".
"В Твиссельбейне? И там вы встретились с Казимиром Вульдфашем? Или он представился Кармином Дарублем?"
"Ни с кем таким я не встречался. Звездолет разгрузили, после чего я отправился в "Сады наслаждений" на окраине города и там познакомился с темноволосой красавицей по имени Элиджано, с чудесным вкрадчивым голосом. Она только что приехала в столицу из глубинки - по меньшей мере, так она сказала. Я в нее влюбился, одно последовало за другим, и через два дня я проснулся без гроша в кармане, а Элиджано улетучилась. Когда я сумел вернуться, наконец, в космопорт, мой корабль уже улетел, и я остался на мели.
Ко мне подошел какой-то субъект и спросил, не хочу ли я быстро заработать деньги. "Как быстро, и сколько денег?" - спросил я. Это была моя вторая ошибка. Первую я допустил в "Садах наслаждений". Субъект назвался Бангхартом и сообщил, что промышляет контрабандой. Что ж, мне нужны были деньги, и я принял его предложение. Мы погрузили в трюм старой космической посудины обрешеченные контейнеры без маркировки - примерно такие же, какие мы увезли с Маза, только гораздо тяжелее. Я знал, что вся эта афера была как-то связана с компанией "Истагам", хотя Бангхарт ничего мне не объяснял.
Так что мы взлетели на этой развалюхе, и через некоторое время оказались на орбите планеты, окруженной оранжевым нимбом. Бангхарт назвал эту планету "Дис" - что бы это ни значило. Мы разгрузили трюм при лунном свете, на острове посреди болота".
"У планеты Дис нет оранжевого нимба", - заметил Хетцель.
Гидион Дерби пропустил его слова мимо ушей: "Бангхарт приближался к этой планете с великой осторожностью и, насколько я понимаю, ожидал какого-то сигнала, потому что мы опустились на поверхность внезапно, как падающий камень, с ночной стороны. Так что мы очутились на острове посреди болота и всю ночь разгружали трюм вручную, а у нас над головами висела великолепная, огромная полная луна, зеленая, как крыжовник".
"У Диса нет никакой луны", - заметил Хетцель.
Дерби кивнул: "Мы были здесь, на Мазе. Когда трюм опустел, Бангхарт приказал мне остаться и охранять груз, после чего мне должны были поручить другое задание. Я жаловался - но вежливо и осторожно, потому что мне было нечем подкрепить свои аргументы. "Да, господин Бангхарт, - сказал я в конце концов. - Будет сделано, господин Бангхарт. Буду охранять груз, как зеницу ока". Драндулет улетел. Я был уверен в том, что меня убьют, и поэтому залез на дерево и спрятался среди ветвей.
Сидя на дереве, я принялся размышлять. Глядя на луну - большую, пузатую и зеленую - я понимал, что снова нахожусь на Мазе. Доставленные ящики несомненно содержали оружие для гомазов. Шансы на спасение в этой ситуации были невелики. Если бы меня поймали гомазы, меня бы тут же прикончили без разговоров. Если бы меня поймал патруль Триархии, меня посадили бы на верхний этаж Прозрачной тюрьмы.
В тусклом зеленом лунном свете невозможно было разглядеть окрестности. Я сидел на дереве, пока не взошло солнце, после чего спустился на землю. День случился пасмурный, было почти так же сумеречно, как ночью, но я заметил тропу, ведущую через болото - через самые топкие места были перекинуты бревна.
Я все еще колебался. Бангхарт приказал мне охранять груз, а я его страшно боялся. Я до сих пор его боюсь. Даже больше, чем раньше. Но в конце концов я решил пойти по тропе. Я шел по ней часа два, пережил несколько незначительных приключений, но ничего страшного не случилось, и в конце концов я выбрался на сухой берег топи. Вдоль берега тянулась каменная ограда. К тому времени мне уже ничто не казалось странным. Тропа вела к воротам ограды, а там меня ждал человек. С этого момента моя история становится совершенно безумной. Я не сошел с ума, прошу заметить - просто со мной случилось что-то невероятное. Человек этот был высок и прекрасен, как Аватар Гисрод: в белой мантии и в белом тюрбане с вуалью из мелкой белой сетки, расшитой узором из черных жемчужин. Судя по всему, он ожидал моего появления. "Доброе утро, сударь! - сказал я ему. - Не могли бы вы указать мне дорогу в ближайший цивилизованный населенный пункт?"
Красавец ответил: "Разумеется. Идите сюда". Он подвел меня к походному шатру: "Подождите минутку внутри".
Я объяснил, что предпочел бы ждать снаружи, но он только молча указал на шатер. Я туда зашел и потерял сознание. Надо полагать, Красавец наполнил его снотворным газом, пока меня ждал". Гидион Дерби скорбно вздохнул.
"Я очнулся в просторном помещении без окон и дверей, на полу шириной двенадцать шагов и длиной четырнадцать с половиной шагов. Потолок был настолько высок, что я едва мог его разглядеть. Судя по всему, я лежал без сознания не меньше двух или трех дней - мой подбородок уже покрылся щетиной, я все еще был в полуобморочном состоянии и очень хотел пить. У стены стояли стол со стулом и кушетка, сколоченные из неокоренных бревен - в моем положении, конечно, не приходилось критиковать качество и стиль меблировки. Я еще не все рассказал, но что вы об этом думаете?"
"Я еще не думал - я только слушаю. Пока что не вижу никакой связи между различными этапами ваших злоключений".
Дерби не сдержал мрачную усмешку: "Вот именно. Где все это началось? Когда я покинул университет? Когда я впервые оказался на Мазе? В "Садах наслаждений"? Когда я связался с Бангхартом? Или такова была моя судьба изначально? Важнейший вопрос!"
Хетцель покачал головой: "Возможно, мне не хватает проницательности..."
На этот раз Дерби не проявил нетерпение: "Суть дела в том... нет. Сначала следует закончить рассказ. Исключительно нелепая история, как вы считаете?"
Хетцель снова наполнил бокалы: "В том, о чем вы говорите, может быть какая-то закономерность, но она еще не очевидна ни вам, ни мне".
Дерби пожал плечами, всем видом показывая, что ему в любом случае все равно: "Я осмотрелся. Помещение освещалось двумя высоко подвешенными лампами. Стены были обшиты белым пластиком, пол покрыт серым композитным материалом. На одном конце этой странной камеры было что-то вроде маленькой сцены или подиума, высотой и шириной метра полтора, с двумя дверцами по бокам, заделанными вровень со стеной. На столе стоял кувшин. Я решил, что в нем вода, и выпил все, что в нем было. У воды был странный привкус; уже через несколько минут у меня начались колики, и я согнулся пополам. Убежденный в том, что меня отравили, я приготовился к смерти. Но я не умер - меня только рвало, раз за разом, пока я не ослабел настолько, что больше не мог ничего выдавить. Тогда я забрался на кушетку и заснул.
Проснувшись, я почувствовал себя лучше. Камера оставалась такой же, как прежде - только кто-то оказался настолько любезен, что прибрал на полу, а на столе рядом с кувшином стояла фотография Красавца. Но все-таки что-то было не так. Была ли это та же самая камера? Нет! Теперь стены были покрыты бледно-желтым пластиком, а не белым. Я проголодался и все еще хотел пить. Поднявшись на ноги, я заметил на маленькой сцене хлеб, сыр и фрукты, а также стеклянную кружку с пивом. Минуту-другую я смотрел на все это, не двигаясь с места. Может быть, пиво тоже было отравлено, как вода. Какая разница, однако? Отравиться было не хуже, чем умереть с голода. Я схватил хлеб с сыром. Они были резиновые. А в кружке было не пиво, а какое-то плотное желе. На дне кружки лежала фотография подмигивающего человека - Красавца.
Я понял, что надо мной издеваются, и решил стоически переносить происходящее. Кто-то наблюдал за мной - какой-то помешанный садист, причем садистом этим был, вероятно, Красавец собственной персоной. Я твердо решил, что он не получит от меня никакого удовлетворения. Отвернувшись, я отошел от сцены, сел на стул - и тут же вскочил, пронзенный электрическим шоком. Полный достоинства, я направился к кушетке. Вся постель была пропитана водой. Тогда я уселся на столе. Через несколько минут я снова взглянул на сцену - поднос переместился, что-то изменилось. Посидев на столе еще минуту-другую, я беззаботно прошелся по камере, чтобы рассмотреть содержимое подноса поближе. На этот раз в нем была настоящая еда. Я взял поднос, поставил его на стол и наелся. При этом я сидел на стуле - голод заставил меня полностью забыть, что это был электрический стул. Наевшись, однако, я вспомнил об этом, и каждую секунду ожидал очередного шока. Но ничего не произошло. Между прочим, так меня кормили на всем протяжении моего заключения. Иногда еда была настоящей, но в большинстве случаев она была резиновая. Промежутки времени между настоящими кормежками были неравномерными - я никогда не знал, когда меня снова надуют". Дерби горестно рассмеялся: "Когда официанты привезли сюда тележку, я был почти уверен, что еда будет поддельная - и нисколько не удивился бы, если бы так оно и было".
"Возникает впечатление, что вы стали жертвой тщательно продуманной, систематической пытки".
"Называйте это как хотите. Трюк с едой был детской шуткой по сравнению с тем, что последовало. Через некоторое время я даже привык к нему настолько, что перестал придавать ему значение.