- У нас все сорвалось… ничего не вышло, - сбивчиво начал Фрэнк. - Переговоры завершились, не начавшись, их перенесли на неопределенный срок.
- И что же тебя волнует? - вкрадчиво и с нежностью спросила Кэтлин.
Она всегда умела поддержать в трудную минуту, подобрать нужные слова и тон беседы, забыв о своих проблемах.
- Карьера… гхм - кхм… Карьера, Кэтлин. Я слишком долго готовил эту сделку, но все сорвалось.
- Да ну, перестань. Разве переговоры не состоялись по твоей вине?
- Нет. - Фрэнк представил, что Кэтлин хитро улыбается, и его губы невольно тоже начали растягиваться в улыбке. - Я даже не знаю, почему так случилось…
- Ну вот видишь. Твоей карьере ничто не угрожает.
Волнение прошло, Фрэнк даже про лысого таксиста забыл, не то что про переговоры. Кэтлин действовала на него как лекарство, ее голос стал мелодичнее:
- Я соскучилась, Фрэнк, приезжай быстрей.
Теперь он представил ее на широкой постели и в кружевном белье - другого девушка не надевает, во всяком случае Фрэнк раньше не видел. Белоснежные простыни подчеркивают ровный, слегка золотистый загар ее тонкой кожи, темная кружевная ткань, скрывающая высокую грудь и бедра, будоражит сознание, сулит наслаждение телом и страстью.
Невольно сглотнув, он прочистил горло, ощутил, как от прилива крови набухают брюки в паху, и с хрипотцой произнес:
- Уже. То есть скоро буду.
- Я жду. - Она помолчала, явно собираясь что - то добавить. - Да, заходила соседка…
- Миссис Флетчер?
- Ага, старушка опять путается в кнопках пульта, не может настроить кабельное.
- Ты помогла ей?
- Нет, не стала открывать. Да и она не горела желанием со мной общаться. Сказала, дождется тебя.
- Ладно, придется заглянуть к ней.
- Сначала зайди домой, Фрэнк.
Он уловил намек.
- Конечно.
В трубке пискнул сигнал отбоя. Фрэнк посидел пару мгновений, затаив дыхание, потом медленно выпустил воздух из легких и повернулся к окну.
Спальный район остался позади, такси ехало по мосту Квинсборо. Слева виднелся Манхэттен; до острова оставалось полмили, машина пройдет их за считаные минуты, если на въезде в район не будет пробки. Вдоль берега Ист - ривер в южной части Манхэттена стояли полуразрушенные небоскребы. Их обгоревшие, смятые взрывами фугасных бомб остовы теснились в сторону океана, зияя черными квадратами оконных проемов, - единственное напоминание о городской войне в центре Нью - Йорка, которое пока невозможно стереть из памяти миллионов.
Пока…
Издали казалось, что эти огрызки из стекла и бетона вот - вот сложатся внутрь, как карточные домики, и сползут в океан, стоит лишь подтолкнуть. А когда остатки зданий исчезнут навсегда, взгляду откроется вид на строящиеся башни Нового Финансового округа, где над Манхэттеном уже высится громада "Мемории", штаб - квартира корпорации, прекратившей бессмысленное кровопролитие тридцать лет назад. "Мемория" дала людям надежду, вселила уверенность в завтрашнем дне. Не случись этого, все восточное побережье от Канады до Мексиканского залива полыхало бы в огне, сгорая в битве за ресурсы. Переселенцы из Техаса, Нью - Мексико и других западных областей - армия, ведомая Бильвилем, - хотели установить свой порядок в стране и проиграли битву за нефть. Их лидер Жак Бильвиль был осужден и казнен в Вашингтоне. Его близкие последователи бежали за границу. Остальные переселенцы, те, кто не смог или не захотел уехать, осели в резервациях, но были лишены избирательного права, за ними установили тотальное наблюдение и следили за перемещениями по радиосигналу с персональных электронных браслетов, которыми "Мемория" обеспечивала все население страны.
Фрэнк проводил взглядом оранжевое пятно - широченный стяг в три с половиной сотни квадратных футов, полоскавшийся на ветру над башней, - и заметил вслух:
- Да - а… А в Вашингтоне дела - то получше обстоят. В столице всё восстановили, здание Капитолия как новенькое, отделения "Мемории" уже на каждом углу, и продолжают открываться новые. И переселенцев у них почти не осталось, многие получили статус гражданина…
Таксист затормозил на запрещающий сигнал светофора перед перекрестком, обернулся, хмыкнул в усы и показал свой электронный браслет с помигивающим оранжевым квадратом на правом запястье, что означало: он заработал гражданство, воюя в отрядах генерала Хоппера.
Фрэнк смущенно опустил глаза. Его браслет мигал зеленым - родился после войны, получил статус автоматически.
- Тебе повезло, парень. - Таксист обнял руками руль, тронул машину с места, когда на светофоре зажегся зеленый. - У тебя есть дом, работа, девушка… - Голос у него был низкий и сильный. Бросив взгляд на Фрэнка через зеркало заднего вида, он ухмыльнулся и добавил: - Ты не терял друзей и близких.
- Почему вы… - Фрэнк осекся.
Ему давно не выпадал случай поговорить с ветераном, хранившим память о войне. Так получилось, что близкие ему старики, кто застал сражения между Хоппером и Бильвилем, уже умерли или сходили в "Меморию", чтобы стереть воспоминания минувших лет. Где - то в городе жил тренер Фрэнка по боксу. Наверное, он, как и многие, посетил одно из отделений корпорации и забыл не только войну, но и своих учеников. Он мог уехать из Нью - Йорка куда угодно. Тренер всегда говорил о свободе, трактуя значение слова во многих смыслах. В юности он казался Фрэнку самым мудрым человеком на свете, был кумиром, служил примером во всем.
Сколько они не виделись? Фрэнк попробовал подсчитать и понял, что минуло почти десятилетие. Редкие звонки и поздравления с праздниками не в счет. Надо обязательно навестить тренера, познакомить его с Кэтлин… Фрэнк отчаянно потер ладонями лицо и сплел пальцы в замок. Он вел себя как последняя свинья, забыв про человека, который заменил ему отца. А если тренер не вспомнит его?..
- Почему - что? - Пожилой таксист смотрел с прищуром в зеркало. - Почему не избавлюсь от прошлого?
Фрэнк кивнул и расцепил пальцы.
- Пока половина гражданских счастливо стирают воспоминания, но живут за чертой бедности… - Ветеран перевел взгляд на дорогу. - Пока под боком резервация, а в ней полно этих грязных ублюдков переселенцев… - Он неожиданно замолчал, крепко сжал руль и сгорбился, втянув голову в широкие покатые плечи борца.
М - да… Фрэнк привалился плечом к дверце, поглядывая на таксиста, гадая, что означала его откровенность и была ли это именно откровенность, а не старческий маразм. Скорее последнее, нежели первое. В конце концов, победителей не судят, у них есть пожизненное право от президента хранить любые воспоминания, они не обязаны посещать "Меморию" трижды в год, как остальные граждане, память о войне - их личное дело.
Но ветеран прав, прав, что Фрэнку повезло, - получить хорошо оплачиваемую работу сейчас очень сложно. Жилье, семья, дети - для нынешнего поколения весьма серьезный груз. И он не должен потерять Кэтлин, надо лишь поговорить с ней, предложить сойтись, возможно навсегда…
На мгновение ему показалось, что лучше оставить все как есть - не стоит узнавать прошлого Кэтлин, потому что у них может не случиться будущего. Правда, сегодня все по - другому. Фрэнк сказал бы - сегодня все символично. Он не поехал с тем грубияном и благодаря ветерану вспомнил о тренере, решился наконец сделать предложение Кэтлин, понял, что любит ее… Да, так и есть.
Фрэнк невольно улыбнулся.
- Приехали, парень. - Таксист указал на счетчик.
- Можете подождать? - Фрэнк полез в карман за бумажником. - Минут десять - пятнадцать. Поднимусь за подругой. - Он протянул деньги.
- Без проблем. - Лицо усача изменилось, стало добродушным. Толстыми крепкими пальцами он провел по усам и добавил: - Сходи в "Меморию", парень.
Фрэнк поджал губы, ожидая продолжения. Таксист покачал головой:
- Только не ври мне, старику, что был там недавно. - Он протянул руку между сиденьями, разгладил Фрэнку смятый отворот плаща и похлопал его по плечу: - В общем, сходи, не нарушай правило гражданина бывать там трижды в год… Да, может, еще успеешь, у них сейчас акция: одно посещение бесплатно. Теперь ступай, я подожду.
Выбравшись из машины, Фрэнк запахнул плащ. Странный ветеран - будто видит насквозь, читает мысли.
Первые капли дождя упали на тротуар, Фрэнк взглянул на сгущавшиеся в грязно - сером небе тучи и поспешил в просторный вестибюль высотки, где арендовал квартиру. Но дальше двух шагов от входа продвинуться не смог - замер, уткнувшись взглядом в многочисленные спины фотографов, газетных репортеров и телевизионщиков, устанавливающих камеры на штативах, настраивающих свет.
Толпа в вестибюле заслоняла от взгляда стойку портье. Фрэнк направился в обход, намереваясь протиснуться в узкий просвет слева. Когда он добрался до стойки, портье узнал его, выложил скопившуюся за двое суток корреспонденцию и посоветовал поспешить воспользоваться лифтом, потому что холл вскоре закроют для пресс - конференции и придется подниматься по лестнице.
Фрэнк поблагодарил, хотел спросить насчет журналистов: откуда те взялись в доме и кто созвал пресс - конференцию? Но портье отвлекли двое с камерой и бейджами крупнейшего новостного канала, и похоже, надолго. Помявшись у стойки, Фрэнк оглянулся - люди в холле заметно оживились. Он поспешил к лифтам, решив узнать подробности на обратном пути. Наверху его ждала Кэтлин, все мысли были только о ней.
Выйдя из лифта, Фрэнк обнаружил дверь в свою квартиру приоткрытой. Первым делом он подумал о соседке: миссис Флетчер все - таки предприняла еще одну попытку, и Кэтлин, вероятно, помогла ей разобраться с настройками кабельного. Старушка не может жить без ТВ, не пропускает ни одного ток - шоу, мечтает стать телезвездой.