В особо щекотливых случаях Джек и в самом деле не рисковал обращаться к излишне прямолинейным в вопросах морали и этики братьям-экзорцистам и просил о содействии меня, но никогда еще при этом заместитель главы Охранки не выглядел так, словно ему смазали скипидаром известное место.
Ох, непростое расследование намечается!
Однако деваться было некуда – зачем же еще нужны друзья? – и я в сопровождении все того же неразговорчивого провожатого поплелся на выход.
К этому времени на улице окончательно стемнело, стало промозгло и уныло. Студеный ветерок легко проник под камзол, я поежился, поднял ворот и поспешил на поиски подручных. Тонкая ткань совершенно не защищала от холода, а сапоги так и скользили по обледенелым булыжникам, но долго блуждать по темным улочкам не пришлось: цедивший подогретое со специями вино Ори обнаружился на открытой веранде ближайшего питейного заведения.
При виде меня парень метнулся внутрь, выскочил обратно уже с плащом в руках и опрометью кинулся спасать патрона от неминуемой простуды.
Патрон заботу оценил.
Закутавшись в теплое одеяние, я благосклонно кивнул, подошел к выехавшей со двора карете и сообщил Гастону:
– В "Королевский ключник".
Ори распахнул дверцу и уточнил:
– Когда забирать?
Я ступил на подножку и задумался.
– Подъезжайте завтра сразу к Васкесу, – решил, наконец, и забрался внутрь, не дав телохранителю отговорить меня от нарушения заведенных порядков.
Дожил! И шагу без охраны ступить не могу!
Стыдоба, да и только…
Гостиница "Королевский ключник" занимала угловое здание на пересечении двух узеньких улочек и не могла похвастаться ни богатым убранством номеров, ни особой респектабельностью постояльцев, зато помимо двух парадных и одного черного хода располагала еще и заездом для поставщиков провизии через обычно безлюдный переулок. С учетом же протянувшейся через дорогу к зданию напротив крытой галереи, на редкость запутанной планировки и постоянной толчеи в ресторации на первом этаже оторваться здесь от слежки было делом нехитрым. Особенно для тех, кто не действовал наобум, а подготовил пути отхода заранее.
Я – подготовил.
И потому, выбравшись из кареты, спокойно поднялся на третий этаж и отпер дверь снятого на чужое имя номера. Там сразу прошел в небольшую кладовку рядом с запасным выходом, распахнул узенькое оконце и привычно выбрался на карниз.
Быть замеченным случайным прохожим нисколько не опасался: до соседнего особняка в прямом смысле слова было рукой подать, и узенький, всего в пару локтей проход между домами давным-давно завалили всяким хламом до полной непроходимости.
Кое-как опустив за собой скрипучую раму, я переступил на балкончик соседнего здания и толкнул разбухшую от сырости дверь, но та даже не шелохнулась. Приналег плечом и едва не вывалился на площадку черного хода странноприимного дома при столичном монастыре Всех Святых.
Обычно здесь останавливались священники из загородных приходов и прибывавшие в город по служебным делам братья-экзорцисты, но и официалу ордена Изгоняющих в апартаментах не отказали. Я этому обстоятельству был откровенно рад: и перебраться из соседней гостиницы пара пустяков, и кожаные плащи с серебряными бубенцами окрестным обитателям давно примелькались.
Идет экзорцист – и что с того? Дело обычное.
Здесь – обычное. А мне только того и надо.
Задвинув засов, я первым делом распахнул платяной шкаф и достал из него долгополое одеяние. Придирчиво оглядел усеянную серебряными заклепками потертую кожу, отложил плащ на заправленную кровать и разделся до исподнего. От холода выстуженной комнатушки по коже немедленно побежали колючие мурашки, а начал одеваться – стало только хуже. Немного согрелся, лишь когда заправил за пояс черную рубаху, затянул ремень и прошелся из угла в угол, клацая по полу набойками высоких остроносых сапог.
Одна морока с этой кожей: летом жарко невыносимо, зимой зуб на зуб не попадает. Братья-экзорцисты будто нарочно себе такую одежду подобрали; у них в жизни ровно так же – либо черное, либо белое, никаких полутонов.
Накинув сверху тяжелый плащ, я привычно одну за другой застегнул крупные серебряные пуговицы, прикрыл низ лица полумаской и отошел к зеркалу с широкополой шляпой в руках. Нахлобучил ее на макушку, поправил и, глядя на собственное отражение, удовлетворенно кивнул.
Даже если кто знакомый встретится, один бес, ни за что не признает.
Себастьян Шило – экзорцист? Хорошая шутка!
Я тихонько рассмеялся, запер за собой дверь и под легкий перезвон нашитых на одежду колокольчиков начал спускаться по лестнице.
Цок-цок – стучат набойки. Диги-дон, диги-дон – вызванивают серебряные колокольцы.
Цок-цок… диги-дон…
А на душе – тишина и спокойствие. Затихли бесы, забились в самые глухие уголки, пошевелиться боятся. И правильно делают: когда хозяин работает, ему лучше не мешать.
Впрочем, полагают ли они меня своим хозяином? Очень сомневаюсь. Как ни крути, но черви и яблоко – аналогия в нашем случае куда более уместная.
С невозмутимым видом миновав каморку смотрителя, я покинул странноприимный дом и зашагал по замощенной неровными булыжниками улочке. С неба по-прежнему сыпалась морось, холодный ветер так и норовил забраться под плащ, но прежде чем успел озябнуть, сзади послышался перестук копыт, и нагонявшая меня карета замедлила ход.
Я распахнул дверцу и забрался внутрь.
– Ну как? – спросил у Джека, поудобней устраиваясь на мягком, обитом кожей сиденье.
– Порядок, – расплылся тот в самодовольной улыбке и протянул опечатанный сургучной печатью конверт. – Отец Доминик все устроил, ты привлечен к расследованию официальным образом.
– Может, скажешь тогда, к расследованию чего я привлечен?
Пратт явственно поскучнел и бросил конверт мне на колени.
– Не волнуйся, – вздохнул он, – работа как раз для тебя.
– Джек! – рявкнул я, начиная закипать. – Не тяни кота за хвост! Выкладывай уже, куда мы едем и что там стряслось!
Кричал зря – Пратт и не подумал запираться. Он откинулся на спинку и, глядя куда-то в сторону, произнес:
– Из хранилища казначейства похищены проклятые наконечники.
Я только охнул:
– Все?!
"Проклятыми наконечниками" именовались наполненные Извечной Тьмой клинки, которые ковали мастера одного забытого всеми Святыми островка в Старом море. Обитателей тамошних гор всех до единого следовало бы давным-давно отправить на костер, но помимо проклятого металла они добывали и другой – звонкий, желтый, благородный.
Золото.
Казначейские крючкотворы берегли островок как зеницу ока, а поскольку их хранилище по праву считалось одним из наиболее охраняемых мест в королевстве, орден Изгоняющих не возражал, чтобы проклятые наконечники хранились именно там.
И вот такое…
Ничего не понимаю!
– Сколько именно похищено, пока непонятно, – вздохнул Джек и пожаловался: – Парня моего сгубили…
– Подожди, – встрепенулся я, – а с чего это казначейство караулят "серые сюртуки"? У них же собственная охрана?
Пратт глянул на меня с искренним недоумением.
– С чего? – фыркнул он. – Да с того что казначейство расположено в закрытой части дворца, и в чью-то светлую голову пришла замечательная мысль выставить при специальном хранилище по человеку от Охранки, ордена Изгоняющих и Пурпурной палаты. Еще клерка казначейского, чтоб ему пусто было!
– Так понимаю, это был не налет? – уточнил я на всякий случай.
– Какой налет?! Как ты себе это представляешь? – скривился Джек. – Клерк все в одиночку провернул. Чернокнижником эта сволочь оказалась…
– Да ну?
– Точно тебе говорю. Прямо из хранилища сгинул. Парня моего убил и сгинул.
– Сгинул? Точно нигде там не прячется?
– Собак запускали, от собак не спрячешься.
Тут карета остановилась, и в распахнувшуюся дверцу заглянул королевский гвардеец, за спиной которого маячила мрачная фигура брата-экзорциста.
– Ну? – нахмурился Джек Пратт.
– Проезжайте, – разрешил караульный, узнав заместителя главы Охранки в лицо.
Кучер взмахнул вожжами, и карета покатила по огороженному высоченной стеной дворцовому комплексу. Я отдернул занавеску – на улице всюду скверы и фонтаны, но сейчас, ненастным зимним вечером, их вид наводил одну лишь тоску. Да и особняки многочисленных канцелярий выглядели на фоне изящных дворцов как-то совсем уж неуместно.
– Себастьян! – возмутился Джек, который принялся пересказывать подробности происшествия, но вдруг обнаружил, что меня они нисколько не интересуют.
– Да?
– Ты меня слушаешь?
– Слушаю.
– И что скажешь?
– Ничего.
На самом деле, случившееся просто не укладывалось в голове.
До ежевечернего обхода все шло как обычно, тревогу забили, лишь когда вовремя не вернулись из хранилища казначейский клерк и сопровождавший его "серый сюртук". Заподозрив неладное, брат-экзорцист поднял тревогу, сотрудник же Пурпурной палаты вопреки уставу караульной службы подкрепления дожидаться не стал и отправился на розыски коллег в одиночку; он-то и обнаружил мертвого охранника. Больше в подвале никого не оказалось.
– Через Бездну ушел, больше некуда ему деться было, – уверенно заявил Джек Пратт.
– Раз дело ясное, меня зачем с собой потащил? – напрямую спросил я.
– Ясное-то оно ясное, – вздохнул рыжий, – но в том вся загвоздка. Как так получилось, что обычный клерк моего парня переиграл?
– Хочешь списать это на потустороннее воздействие?
Джек расплылся в широкой улыбке и важно расправил усы.