– Видишь ли, мой брат был придворным поваром. Естественно, он был и палачом. Вчера ночью он совершил какую-то ошибку. Возможно, забыл смазать котел жиром. Дело в том, что после казни наш большой котел треснул.
– Треснул? Ты имеешь в виду, им больше нельзя пользоваться?
– Именно это я имею в виду. Треснул, как орех. Ты можешь улыбаться, но позволь мне сказать – этот котел был гордостью Серифа! Он был сделан не из бронзы, серебра или золота, но – хочешь верь, хочешь нет – из чистого железа! Всех сокровищ этого острова не хватит, чтобы купить новый такой же котел. В течение многих поколений наш народ собирал небесные камни, которые потом переплавлялись. И, как говорят, окончательную отливку изготовило одно из ходячих пресмыкающихся. Можешь ли ты упрекать царя Полидекта в том, что он так разозлился на моего брата и всю его родню? Я не могу. Да что там, его предшественник, царь Аурион – тот, которого Полидект заколол в спину на празднике летнего солнцестояния, – Аурион распространил бы наказание и на родственников по супружеской линии, и на ближайших друзей преступника.
Перси сидел, размышляя о вчерашнем пророчестве Гермеса. Вероятнее всего, это был не столько пример точного предсказания, сколько явный случай саботажа. Он усмехнулся. По крайней мере одного можно было уже не бояться!
– Что это за ходячие пресмыкающиеся? – спросила Энн. Она молча сидела рядом с Перси, пока он разговаривал со стариком, и сжала его руку, давая понять, что тоже надеется, что и остальные обещания Гермеса станут реальностью.
– Это сложно объяснить, – медленно сказал Агесилай. – Вероятно, они полностью вымерли сорок или пятьдесят лет назад. Во времена моего прадеда их оставалось очень мало, и становилось все меньше. Они напоминали пифий, которые помогают оракулам, или некоторых из мирных морских змеев. Но они были умнее и тех и других. И у них были ноги – некоторые говорят, что даже и руки, – и они ходили везде и творили чудеса. Они учили нас делать горшки, как говорил мой дед, и…
– Эй, Агесилай!
Все трое взглянули вверх и увидели веревочную лестницу, которая, раскачиваясь, опускалась в темницу. Наверху, нетерпеливо жестикулируя, стоял коренастый человек.
– Пора бум-бум. Давай побыстрее, ладно? Сегодня днем будет представление, и нам нужно еще привести в порядок арену.
– Их жизнь, похоже, состоит из одних развлечений, – мрачно заметила Энн, обращаясь к Перси. – Все время что-нибудь происходит!
– Поймите нас правильно, – обратился к ним старик, начиная подниматься по лестнице. – У нас на острове очень много народу, и уже два поколения не было войн или серьезных эпидемий. Что может быть лучше для сокращения нашей численности, чем интересные казни? Полидект называет это "Контроль Народонаселения с Улыбкой".
– Ну понятно, – пробормотал Перси. – Вот почему мы называем его Царь-Юморист Полидект.
Чуть позже ему в свою очередь приказали подняться по веревочной лестнице и приговорили к сражению на арене с теми чудовищами, которых сможет предоставить управляющий зверинца. Полидект, видимо, пребывал в слишком мрачном настроении, и его не интересовал даже прием в тронном зале, неизбежный при вынесении приговора. Он сидел развалясь на своем троне в окружении наложниц, хмуро глядя на стену, в то время как один из придворных сообщил Перси, что его ожидает.
Перси с задумчивым видом сидел в камере смертников, время от времени прикасаясь к мешочку, спрятанному под накидкой из овчины, когда туда же втолкнули Энн.
– То же самое, – кивнула она. – Они собираются казнить нас вместе. Будем молиться и надеяться, что Гермес знает, что говорит.
– Но за что приговорили тебя? Что ты сделала? Не могла же ты попасть на скамью подсудимых лишь за то, что совершаешь серьезную ошибку – живешь на этом свете?
– Видишь ли, меня привезли сюда с другого конца острова, чтобы я стала частью гарема Полидекта.
– И как ты из этого выкрутилась?
– Никак. Боюсь, что я просто не прошла конкурс. Царь сказал, что я не слишком пухленькая. Однако, – добавила она, яростно скрипнув зубами, – думаю, эта ревнивая кошка Тонтибби настроила его против меня. О, нет, не пугайся, Перси, – засмеялась она. – Я вовсе не хотела попасть в этот гарем. Но для девушки оскорбительно, когда ей говорят, что она недостаточно хороша, в то время как она видит буквально кишащих вокруг толстых и грязных баб!
Ближе к вечеру им дали горсть сушеных фруктов, и, пока они все еще жевали этот крайне неинтересный ужин, им приказали выходить на казнь.
Увидев наконец Энн при дневном свете, Перси с удовлетворением отметил, что она принадлежит к тем редко встречающимся идеальным блондинкам, светлая кожа и яркие волосы которых создают впечатление несказанной чистоты, под покровом которой, однако, скрываются более темные колодцы их душ.
Крепко взявшись за руки, они шли по тропе, постоянно петлявшей вокруг холма в дальнем конце цитадели. В конце концов тропа привела их к группе каменных строений, которые явно были зверинцем. Их быстро прогнали мимо, чему они были даже рады, успев бросить взгляд на обитателей клеток, и они оказались в небольшой долине, окруженной несколькими невысокими холмами.
На склонах холмов были устроены места для сидения; большинство из них были уже заняты. Перси был почти уверен, что увидит на одном из мест Гермеса. Внизу находилась площадка, окруженная высокой каменной стеной, с тяжелыми воротами с каждой стороны.
Энн и Перси пинками направили к одним из ворот, возле которых стояли двое юношей, держа их слегка приоткрытыми. Перси нервно потянулся к спрятанному мешочку. Все ждали появления царя.
Наконец тот появился, в сопровождении многочисленной свиты.
– Пусть наказание свершится, – произнес он бесцветным, усталым голосом. Видно было, что он уже не ждет ничего от жизни, после того как не стало котла для казней.
Перси сунул левую руку в мешочек, в то время как в правую ему вложили позеленевший бронзовый меч. Двое парней начали открывать ворота.
– Я думаю, тебе пора начинать, – прошептала Энн.
Он кивнул.
– О могущественный Полидект, царь Серифа! – воскликнул он столь неожиданно, что один из юношей уронил кольцо на створке ворот, которое держал, и бросился было бежать, но начальник стражи сердито толкнул его назад. – Умоляю тебя, исполни мое последнее желание! – Зернышки были удивительно мягкими на ощупь.
Полидект мрачно махнул рукой.
– Если твое желание разумно. И если ты сможешь объяснить его в нескольких словах. – Он раздраженно откинулся назад.
Медленно растирая мягкие комочки между пальцами и тканью мешочка, Перси думал, с чего начать. Внезапно он улыбнулся.
– Вероятно, тебя интересует, было ли то, что случилось вчера с твоим котлом, случайностью или кто-то из недовольных должен нести ответственность за уничтожение святыни Серифа. Лишь я один знаю ответ, и с этим связана моя просьба.
– Он клюнул! – радостно прошептала Энн. – Отлично, Перси, отлично!
Над рядами зрителей пронесся возбужденный ропот.
– Итак, – продолжал молодой человек, растирая и сжимая содержимое мешочка, словно боксер, разминающий кулаки, – давай посмотрим, что произошло с точки зрения основной функции котла – варки. Что мы знаем о влиянии предшествующих ингредиентов на структуру котла? Знаем ли мы что-либо вообще?
Царь, казалось, был в гневе и в замешательстве одновременно, словно чувствовал, что Перси хочет сообщить о чем-то важном, но не знал в точности, о чем именно. Даже у окружавших его охранников был ошеломленный вид людей, стоящих на пороге невиданного открытия. Перси не был уверен, вдохнул ли он уже жизнь в содержимое мешочка; подождав немного, он решил, что еще нет, и продолжал, не останавливаясь:
– Так вот, прежде всего – бутерброды. Самые разные. Очень много бутербродов с сыром. Жареные с сыром, сыр с помидорами, сыр с ветчиной, сыр с окороком. Все их можно жарить вместе или отдельно.
Он замолчал, почувствовав, как маленькие комочки начали пульсировать под его пальцами.
– Если ты хочешь сказать, – медленно и задумчиво сказал царь, – что мои люди незаконно использовали государственный котел, чтобы жарить сыр с помидорами…
– Я ничего не хочу сказать, – отрезал Перси. – Давайте начнем казнь.
– Нет, сынок, – дружелюбно сказал Полидект, – возможно, ты прав. Это, конечно, непросто понять, но что-то в этом есть. Пожалуйста, продолжай.
– Да, продолжай, – крикнул один из зрителей. – Я могу тебя понять.
– Здесь нечего понимать! – срывающимся голосом сказал Перси. Зернышки подпрыгивали в мешочке, словно крохотные лягушки, испуганно выскакивающие из пруда. – Мне нечего вам сказать. Я все придумал. Я просто хотел протянуть время. Теперь вы будете продолжать?
– Не будем! – зловеще произнес царь. – Ты пытаешься кого-то защитить. Кого-то очень важного.
Маленькие комочки уже собрались у горловины мешочка, стремясь вырваться на свободу. Перси посмотрел на встревоженное лицо Энн и увидел, что она поняла, в какое затруднительное положение он попал, но ничем не может ему помочь.
– Послушай, Полидект, – хрипло сказал он. – Почему бы тебе не уступить свой трон более достойному преемнику? Тонтибби была бы во много раз лучшей правительницей, чем ты. Она не только умнее тебя, и не только знает больше о цивилизованной жизни, но она и…
– Открыть ворота, – зарычал Красный от Злости Царь Полидект, – и бросить его чудовищу!
Створки ворот со скрипом раскрылись. Энн и Перси втолкнули в огромное углубление в каменном полу. Энн удалось удержать равновесие, но Перси, державший руку под одеждой, где на груди лежал мешочек, споткнулся и упал, стукнувшись рукой и коленом; он выпустил меч, и тот со звоном ударился о камни.