Сай’ф трепетно улыбнулась, заметив нескрываемое удовольствие Первого Наследника. Он поставил живую скульптуру на полупрозрачную полку и подошел к ней, на ходу расстегивая тунику, обнажая рельефный, мускулистый торс.
– Теперь позволь мне в ответ доставить удовольствие тебе, Сай’ф.
Прежде чем Первый Наследник вошел, ее тестировали штатные служащие. Все женщины Первого Наследника были гарантированно способны к деторождению и восприимчивы. Такие проверки не гарантировали стопроцентный результат, но давали хороший шанс.
Сай’ф разделась и Джора’х залюбовался ею. Представители каждого илдиранского рода имели различное строение тела. Некоторые были стройными, эфирными, другие – мощными и мускулистыми, третьи – угловатыми и живыми, четвертые – пухленькими. Но Первый Наследник видел красоту во всех ее проявлениях. Хотя некоторые нравились ему больше других, он не приветствовал фаворитизма, никогда не оскорблял добровольцев и не показывал разочарования.
Сай’ф реагировала на его ласки, будто следуя программе или заученной процедуре. Как ученый, она, вероятно, изучала вариации секса в годы студенчества, так что могла справиться с неожиданными трудностями в постели. В то же время, Джора’х чувствовал себя выполняющим задание, подобное многим.
Вдруг он подумал об очаровательном деревце бонсай, которое принесла ему Сай’ф. Память вернула Джора’ха к Нире, но воспоминание было бессильно и ничем не могло помочь. И сердце его сжалось от тоски по возлюбленной зеленой жрице. Прошло пять лет с тех пор, как он видел ее в последний раз.
Наивность Ниры и ее экзотическая красота очаровали его сильнее, чем покорность женщин Илдиры. Когда она впервые прибыла в Миджистру – какими широко раскрытыми от удивления глазами она смотрела на архитектуру, музеи, фонтаны, заставив и его свежим взглядом увидеть свой город! Ее непосредственное восхищение достижениями илдиран доставило ему большее чувство гордости за свое наследие, чем самые волнующие пассажи "Саги Семи Солнц".
После робких месяцев радости общения, когда они, наконец, впервые решились заняться любовью, это показалось совершенно естественным. Некое родство душ, укреплявшее его связь с Нирой, было не похоже на то, что испытывал Первый Наследник прежде. Его отношения с ней ничуть не напоминали рутинные единения по регламенту, составленному ассистентами. Джора’х и Нира проводили вместе вечера, хоть и зная, что их отношения непременно должны закончиться, но наслаждаясь каждым мгновеньем. И Первый Наследник помнил о любимой и продолжал вспоминать.
В начале кризиса, когда Джора’х отбыл с визитом к принцу Рейнальду на Терок, Нира и ее наставница Отема трагически погибли при пожаре в оранжерее, где росли привезенные ими вселенские Деревья. Согласно сообщению Мудреца-Императора, два других зеленых священника поспешили туда и также сгорели.
Давным-давно милая Нира пришла к Первому Наследнику, держа горшочек с деревцем, маленьким отростком Вселенского Леса. Теперь, через годы после ее смерти, женщина по имени Сай’ф принесла Джора’ху деревце бонсай, и память о прошлом воскресила для него любимые черты…
Джора’х сосредоточил внимание на ученой. Ему не хотелось, чтобы она подумала, будто он отвлекся или неудовлетворен ею. Усилием воли Первый Наследник заставил себя сосредоточиться на физическом удовольствии и боль от воспоминаний ушла.
* * *
Джора’х запросил аудиенции у Мудреца-Императора. Яркие глаза отца сверкали на обрюзгшем лице, толстые губы приветливо улыбались, когда он смотрел на сына. Брон’н, свирепый телохранитель Мудреца-Императора, встал у дверей покоев, чтобы правитель и его старший сын могли беседовать наедине.
– Я хочу послать еще одно сообщение на Терок, Отец, – смиренно попросил Джора’х.
Мудрец-Император Цирок’х нахмурился, развалясь в кресле-коконе, словно приготовился к телепатической связи через тизм.
– Я чувствую, что ты снова думаешь о той человеческой женщине. Ты одержим мыслью о ней, ты не смирился с тем, что она погибла. Это может только помешать тебе исполнять свои обязанности здесь. Она мертва, ты должен в это поверить наконец!
Джора’х знал, что отец прав, но ему не удавалось забыть улыбку Ниры и ту радость, которую она принесла ему. Прежде чем придти сюда, он посетил оранжерею. Деревья с Терока когда-то поселили в особом здании. Теперь здесь росли нежно-розовые лилии с Комптора и темно-красные маки, наполняя влажный воздух тяжелым ароматом. Пять лет назад, когда он вернулся с Терока и услышал пугающие новости, то поспешил удостовериться сам – и в ужасе застыл на пороге перед следами необъяснимого пожара.
Не осталось тел, которые можно было бы похоронить. И вселенские деревья уже обратились в пепел, когда Нира и Отема прибежали бороться с огнем, поэтому они не успели послать сообщения через телинк. Все было потеряно. Глубоко опечаленный Джора’х рассказал о трагедии своему другу Рейнальду в специальном известии, отправленном на корабле Солнечного Флота.
Теперь пятна копоти были начисто стерты, а боль утраты все не покидала Джора’ха. Сердце его отказывалось признать, что Нира мертва. Если бы он был здесь в тот злосчастный день, то не позволил бы никакой беде ее коснуться…
Ощущая тоску сына через тизм, Цирок’х мрачно сопел.
– Тебе придется нести тяжелое бремя, когда ты займешь мое место. Это твоя судьба, сын мой, сопереживать страданиям твоего народа.
Джора’х опустил голову, золотые косички всколыхнулись, будто струи дыма.
– Тем не менее, я хотел бы выразить соболезнование Рейнальду, в память о двух зеленых священниках. Мы не послали их останки на родину. Это такая малость, отец!
Мудрец-Император снисходительно улыбнулся.
– Ты знаешь, что я не могу отказать тебе! – толстые, будто канаты, косы спускались с его головы, обвивались двумя змеями вокруг круглого живота и настороженно шевелились, словно правитель был недоволен.
Джора’х, вздохнув с облегчением, достал пластинку из алмазной пленки с протравленными знаками.
– Вот, – он протянул пластинку отцу. – Я составил другое письмо Рейнальду, чтобы он донес его содержание до зеленых священников Терока. Я хотел бы отправить его с первым из коммерческих рейсов.
Правитель дотянулся до письма.
– Это может потребовать времени. Терок – не часто посещаемый мир.
– Я знаю, отец, но это то немногое, что я могу. У меня нет другого способа поддерживать контакт с Тероком.
Цирок’х повертел в пальцах мерцающую зеркальную пластинку.
– Тебе не следует снова думать о человеческой женщине.
– Благодарю за оказанное одолжение! – Джора’х развернулся и пружинистым шагом покинул покои.
Мудрец-Император подозвал к себе телохранителя.
– Возьми это и уничтожь. Джора’ху более не дозволяется посылать сообщения на Терок. Это приказ!
– Да, сир! Я понял!
Брон’н взял алмазное письмо и с большим трудом разорвал пополам. Части нужно было сжечь в печи электростанции.
5. НИРА КХАЛИ
Брошенная в селекционный лагерь на Добро, одинокая среди сотни других подопытных людей, Нира пристально вглядывалась вдаль за тонкой оградой. Ограда лишь формально обозначала границу, для удобства надзирателей, потому что узникам некуда было бежать.
На востоке начинались горы, с запада лагерь окружали поросшие травой холмы, в центре долины черная корка покрывала дно высохшего озера. Земля была исчерчена сухими руслами рек, бешено вскипавших после редких дождей. Казалось, кожу планеты растянули и бросили так, с открытыми гноящимися ранами.
За пять лет заключения в Илдиранской Империи зеленая жрица сумела сохранить свой внутренний мир, она все еще оставалась живой, несмотря на неописуемые надругательства, которые ей пришлось перенести. Ни один лагерный охранник или надсмотрщик-илдиранин не мог заявить, что она когда-либо спрашивала, почему над ней издеваются.
У ее возлюбленного, Джора’ха, не было возможности узнать о том, что с ней произошло. Одним своим приказом он мог бы освободить ее и других заключенных. Нира была уверена в том, что Первый Наследник не мог быть замешан в таком ужасного проекте. Он был слишком благороден и умен. Она чувствовала это сердцем. Знал ли Джора’х хотя бы то, что она еще жива? Могла ли она ошибаться на его счет?
Нира так не думала. Джора’ха внезапно послали на Терок – очевидно, отослали намеренно, чтобы он не мог вмешаться, когда ее похищали. Мудрец-Император вынужден хранить этот секрет от собственного сына, несмотря на то, что она принесла Джора’ху ребенка.
Наместник Добро, второй сын правителя, использовал людей, брошенных сюда, как расовый материал для илдиранских экспериментов. Нира интересовала наместника Удру’ха больше остальных заключенных по нескольким причинам, и поэтому испытывала величайшие страдания.
После рождения первенца, прелестной дочки-полукровки, названной Осира’х – "моя маленькая принцесса" – наместник Добро держал Ниру здесь, в этом кошмарном лагере, и она постоянно была беременна, как племенная кобыла…
Нира стояла на коленях с краю огороженной территории и маленьким инструментом разрыхляла жесткую грязь вокруг тощего кустарника и слабых цветов, которые вырастила. В свободное время она обихаживала и поливала растения, которые удалось отыскать, пыталась помочь им разрастись.
Даже этот слабый всплеск жизни напоминал ей о пышных лесах Терока. Хотя она была вырвана из кущи Вселенского Леса и ощущений лесного разума, Нира все еще оставалась зеленой жрицей и помнила свои обязанности.