- Хорошо… - Бартоломью подергал пурпурные лацканы своего халата. - Вы наслаждаетесь ситуацией, но нет причины грубить.
- Есть, - рявкнул Амос. - Мы должны поддерживать репутацию вспыльчивых старых задир. Это одно из немногих удовольствий, которые нам остались.
Сев в машину, Генри перешел на третий уровень и направился в сторону блестящего шпиля Медицинского центра.
- Ну скажи, Генри, - спросил Амос, - что ты затеял с этим сосунком? Для чего нам нужны эти шелковые подштанники?
- Просто мне нужен член команды.
- Что ты хочешь сказать? - голос Амоса охрип от возмущения. - Я что…
- Нет. Ты отлично знаешь, что тебе нельзя проходить еще одно омоложение. И я не уверен на сто процентов, что мне можно.
- Ну подожди хоть секундочку, Генри! Я с самого начала занимался этим…
- Извини, Амос, - более мягко произнес Генри. - Ты знаешь, что ты мне нужен - но факты есть факты… К тому же путешествие может пойти мальчику на пользу.
Какое-то время Амос сидел молча.
- Так вот почему ты вдруг так легко поддался на уговоры, - сказал он наконец. - Полагаешь, что сможешь сделать из мальчика мужчину?
- Возможно. Тщательно изготовленному образцу идеального среднего человека Алдорадо не повредит оказаться за пределами города с искусственным климатом.
- Ты делаешь ошибку. Молодой Бартоломью все свое время тратит на теннис и статистику. Он станет тебе обузой при первой же трудности.
- Надеюсь, что нет. Из-за множества причин.
Образ первой Дульчи задрожал перед ним. Казалось, она взвешивает его мотивы, глядя на него своими ясными серыми глазами.
Под сине-белыми лампами Клиники омоложения капитан Генри наблюдал, как доктор нервно расставляет приборы.
- Это самое нелепое из того, что я когда-либо слышал, - бросил он.
Это был крошечный, похожий на птицу человек с громадными глазами, прикрытыми затененными контактными линзами.
- Человек вашего возраста, среди ночи… Надо пройти десяток проверок, измерений, сдать химические анализы, побыть по крайней мере недели три на специальной диете - а я всего лишь проверил ваш пульс. И вы хотите, чтобы я поместил вас в регенерационную камеру и подверг ваш метаболизм семидесятичасовому глубокому шоку…
- У меня всего три месяца, чтобы добраться до места действий, - сказал Генри. - И мне нужны все мои лошадиные силы, чтобы успеть. У меня нет трех лишних недель.
- Я знаю веские причины для отказа, - Спренглер внимательно посмотрел на Генри. - Речь идет о профессиональной этике.
- Я дал расписку. В конце концов это моя шея.
Доктор сердито схватил шприц, взял Генри за руку.
- Отлично, но, что касается ответственности, я умываю руки. Я вам не гарантирую улучшения даже на двенадцать месяцев, - он выпустил жидкость, швырнул инструмент на стол, нервно вытер руки.
- Ложитесь на стол, капитан, вы почувствуете действие укола мгновенно. Будь что будет. Обратного пути уже нет. - Казалось, его голос раздавался откуда-то издалека. - Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что делаете…
ПОСЛЫШАЛИСЬ ЗВУКИ, КОТОРЫЕ ТО ПРИБЛИЖАЛИСЬ, ТО ИСЧЕЗАЛИ: ГРОХОТ ПУШКИ, КРИКИ, ГОЛОСА ИЗ ПРОШЛОГО. БЫЛИ МОМЕНТЫ ОСТРОЙ БОЛИ, И ОН БОРОЛСЯ, НАПАДАЯ НА ВРАГА, КОТОРЫЙ ВСЕГДА БЫЛ ПЕРЕД НИМ. СВЕТ ОСЛЕПИТЕЛЬНО СИЯЛ, ЗАТЕМ НАСТУПИЛА ТЕМНОТА, ЧЕРЕЗ КОТОРУЮ ОН ПЛЫЛ ОДИН БЕЗ СКАФАНДРА. ПУСТОТА КОСМОСА. А В ЕГО ТЕЛЕ УЖАСНАЯ БОЛЬ, НАКАТЫВАВШАЯСЯ НЕУМОЛИМЫМИ ВОЛНАМИ…
ПОТОМ ЕМУ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ОН ПОВИС, ОЩУЩАЯ БОЛЬ КАЖДОЙ КЛЕТОЧКОЙ, СЛОВНО ОГРОМНЫЙ НОЮЩИЙ ЗУБ. ПОД НИМ СГУЩАЛОСЬ ЧТО-ТО ТВЕРДОЕ. НОГИ, РУКИ ПОКАЛЫВАЛО. ОН ПОПЫТАЛСЯ ВСПОМНИТЬ, ЧТО ПРОИЗОШЛО, НО НЕ БЫЛО НИЧЕГО, ТОЛЬКО ГОЛОС, РАЗДРАЖАЮЩИЙ ГОЛОС, КОТОРЫЙ ПРОБИВАЛСЯ, ВРЕЗАЛСЯ, ВЛАМЫВАЛСЯ В ЕГО СОЗНАНИЕ…
- Просыпайтесь! Просыпайтесь!
Он открыл глаза. Над ним плавали расплывчатые очертания лица. Лицо было приятным, похожим на уже виденное в жизни или во сне… Он закрыл глаза, окунувшись в благодатную темноту…
- Он выходит! - теперь голоса звучали резко, они врезались в его нервы, словно пила.
- Уходите, - пробормотал он.
Внезапно он почувствовал, что во рту у него язык. Сухость и мерзкий привкус…
- Воды, - прохрипел он.
Чьи-то руки подняли его, какие-то люди засуетились вокруг его тела. Он почувствовал, как снимают ремни, затем холодное прикосновение шприца. Он уже сидел, голова кружилась, но глаза осматривали маленькую светлую комнату.
- Вы заставили нас волноваться, капитан, - произнес высокий голос.
Капитан попытался сосредоточиться, человек был ему знаком…
- Сто восемь часов, - продолжал голос.
Теперь он вспомнил. С ним был Амос…
- Где Амос? - его вопрос прогремел в ушах.
Генри глубоко вздохнул, почувствовал резкую боль, которая быстро прошла. Он затряс головой.
- Мне нужен Амос…
- Его… его здесь нет, капитан.
- Он не дождался?
- Мистер Эйбл… не перенес.
- Не перенес чего? - У капитана росло чувство крайнего раздражения. - Что вы за человек? Сюда его сейчас же!
- Вы не поняли, капитан. Его организм не смог выдержать нагрузки…
- Где он?.. - Генри, шатаясь, поднялся на ноги. - Подержите меня!
- Он умер, капитан, - произнес худощавый человек. - Омоложение… для него это слитком… Он умер четыре часа назад. Я сделал все, что смог.
- Вы подвергли Амоса омоложению? Зачем, идиот чертов?
- Но он сказал, что вы так приказали, - Спренглер сделал жест в сторону накрытого простынею стола. - У меня даже не было времени…
Генри сделал шаг к столу, пытаясь сохранить равновесие, оттянул простынь. С воскового лица с тонким носом, ввалившимися щеками на него глядели глаза, отрешенные, как у статуи фараона.
- Амос… - капитан Генри растерянно посмотрел на врачей. - Он был моим партнером… с самого начала.
- Он оставил… это для вас.
Доктор протянул белый конверт. Генри вскрыл его.
ЕСЛИ ВСЕ ПРОЙДЕТ ХОРОШО, ТО Я БУДУ ТЕБЕ ЛУЧШИМ ПАРТНЕРОМ, ЧЕМ ШЕСТЕРО ЗЕЛЕНЫХ ЮНЦОВ ВМЕСТЕ ВЗЯТЫХ. А ЕСЛИ НЕТ - ТОГДА УДАЧНОЙ ПОСАДКИ, ГЕНРИ. ЖАЛЬ, ЧТО МЕНЯ С ТОБОЙ НЕ БУДЕТ.
АМОС ЭЙБЛ.
Генри положил руки на плечо Амоса, через кожу и простыни почувствовал кости.
- Ты не дождался. Ты ушел вперед без меня…
Через час капитан Генри стоял под ультрафиолетовыми, отфильтрованными лучами в городе Молл. С одной стороны его поддерживала Дульчия, стройная в своем облегающем светло-зеленом костюме, подчеркивающем золотистый цвет волос; с другой - нервно болтавший доктор Спренглер.
- Отличный результат, капитан. Откровенно говоря, я удивлен. Думаю, что не ошибусь, сказав, что мы достигли индекса старости примерно ноль целых четыре десятых.
- Дедушка, я так волновалась, - девушка чуть не рыдала. - Ты так слаб…
- Он быстро восстановит силы, - Спренглер уверенно закивал. - Через неделю он восстановит старую форму. То есть новую форму.
Доктор засмеялся от собственного каламбура.
К ним подкатила низкая широкая машина, сиявшая светло-серым фарфором и ослепительным хромом. Из нее выскочил высокий стройный юноша с короткими вьющимися волосами, одетый в модный спортивный костюм.
Он подошел к Генри, взял его за локоть.
- Приятно увидеть вас таким бодрым, сэр, - проговорил он. - Дульчия была сама не своя…
- Дедушка, это низко, уехать, а мне оставить только записку! - вмешалась девушка.
Юноша помог Генри сесть в машину, обошел ее и сел на переднее сиденье; когда он обернулся, на его правильном лице была вежливая улыбка.
- Я, конечно же, был рад, когда узнал, что вы согласились взять меня в это путешествие, капитан. Я уверен, что получу от него огромное удовольствие. С нетерпением жду старта.
Генри откинулся назад, чувствуя, как за ухом стекает пот. Он посмотрел на парня тяжелым взглядом.
- Чертовски сомневаюсь в том, что ты наговорил, сынок, - сказал он. - Человек, который был лучше любого из нас, умер во имя этой гонки. Возможно, еще до того, как она закончится, ты пожелаешь себе того же.
Улыбка сползла с лица молодого человека.
- Дедушка! Какие ужасные вещи ты говоришь Лэрри.
- Знаю, - ответил Генри. - Но сейчас не время для бодрящих разговоров о том, как выгодно работать бригадой. У меня не то настроение. Я еду домой и заваливаюсь спать на сорок восемь часов, а затем мы приступим к работе.
- Хорошо, капитан, - сказал молодой Бартоломью. - Я ожидаю, что…
- Боль делает с ним такие вещи, каких не ожидаешь, - оборвал его Генри. - Подтяни потуже пояс, мальчик, у нас впереди шестьдесят тяжелых дней, а потом будет еще тяжелее.
Глава II
Размахивая наркотической палочкой, сенатор Бартоломью швырнул листы на стол перед капитаном.
- Этот список фантастичен! - заорал он. - Ты тратишь тысячи, тысячи, слышишь! На что?
Он хлопнул по бумаге влажной ладонью.
- Батарея трехсантиметровых беспредельных усилителей, огромный всеволновой экран, пульт управления огнем, разработанный для боевого корабля! Ты что, спятил? Ты отправляешься в мирное путешествие, а не в десантную атаку…
- О-хо-хо… - Генри весело рассмеялся в лицо пузатому финансисту. - Сделаю все, чтобы оно было мирным, сенатор, даже если мне придется прорваться для этого через целую армию. Между прочим, у меня для тебя есть новый список оборудования.
Он похлопал по своим карманам, подошел к столу, заглянул в ящики.
- Дульчи! - позвал он. - Где список, который мы составили сегодня утром?
В двери появилась голова девушки.
- Лэрри забрал его пару минут назад… А, доброе утро, сенатор Бартоломью.
Бартоломью фыркнул.