- Были пойманы тридцать три пирата, и всех их выставили в клетках прямо на площади. Все приготовления велись перед их глазами. Все мерзавцы, как на подбор, должен сказать - мне даже не удалось установить их расовой принадлежности. Некоторые из них, возможно, эхалиты, другие - сатагоны, а один высокий бледно-кожий малый, говорили, блауэг. Им всем здорово не повезло - дело-то уже прошлое. Все они были совершенно голыми и для большего сраму раскрашены, как попугаи: головы в зеленый цвет, одна нога в синий, другая - в красный. Все, разумеется, кастрированы. Да, прутаншир - препаршивейшее место! Одна музыка чего стоит! Такая сладкая, кружащая голову, как аромат цветов, - и одновременно такая необычная и жестокая! Она настолько глубоко западает в душу, что начинает казаться, будто звуки извлекаются из собственных натянутых, как струны, нервов… Ну и, конечно же, приготовлен был огромный бак с кипящим маслом, а затем подогнали еще и самоходный подъемный кран. Грянула музыка - оркестр из восьми треван. Трубы и скрипки. Как это такому загрубелому люду удается такая хватающая за душу музыка? От нее стынут жилы и воротит желудок, во рту начинает ощущаться вкус крови! Был там, как и положено, шериф Филидис, но роль главного палача-распорядителя поручили Геренсу. Старментеров одного за другим поддевали крючьями, затем поднимали и погружали в масло, после чего подвешивали к огромной раме. Не знаю даже, чтобы было более ужасным - вопли истязаемых или красивая печальная музыка. Люди падали на колени, некоторые даже катались в истерике и плакали - я так и не разобрался, то ли от ужаса, то ли от радости. Не знаю, что и сказать об этом… Примерно через два часа все были умерщвлены.
- Ммда, - произнес Джат Халден. - Вряд ли они теперь будут особенно торопиться с повторным рейдом сюда. Это уж, можно сказать, по крайней мере, со всей определенностью.
Глиннес, как завороженный, слушал все это, не в силах стряхнуть охватившее его оцепенение.
- Это слишком ужасное наказание - даже для старментеров.
- Как раз таким оно и должно быть, - ответил ему Джат. - Ты догадываешься о причине?
Глиннес, сглотнув слюну, наморщил лоб в нерешительности - он никак не мог отдать предпочтение какой-либо из одной гипотез, зародившихся у него в голове.
- Вот тебе теперь захотелось стать старментером, зная о возможности подобного конца? - спросил у него Джат.
- Ни за что! - с искренним пылом вскричал Глиннес.
Джат повернулся к погрузившемуся в тягостное раздумье Глэю.
- А тебе?
- У меня никогда не было намерений первым делом приняться за грабеж и убийство.
- Одного из двух, по крайней мере, удалось убедить не становиться на стезю преступлений, - не очень-то весело рассмеявшись, произнес Джат.
- Мне не хотелось бы слушать музыку, которая причиняет душевные муки, - признался Глиннес.
- А почему бы и нет? - неожиданно громко спросил Шира. - На хассэйде, когда рушится репутация шейлы, музыка до того сладкая, что аж за душу берет. Музыка добавляет смака происходящему, как соль пище.
- Акади утверждает, - решил вставить и свое слово Глэй, - что любому из людей необходимо время от времени переживать душевное очищение, даже если толчком к нему будет нечто кошмарное.
- Может быть, так оно и есть, - сказал Джат, - только мне лично не нужно больше никаких кошмаров. Один такой кошмар навсегда застыл у меня перед глазами. - Джат имел в виду, сыновья прекрасно это понимали, исчезновение Шэйры. С той поры он стал буквально одержим ночной охотой на мерлингов.
- Ну что ж, двойняшки, коль вы против того, чтобы стать старментерами, то кем бы все-таки вам хотелось бы стать? - спросил Шира. - При условии, что вам надоест жизнь в родном доме.
- Мне больше всего по душе хассэйд, - сказал Глиннес. - Я одинаково равнодушен и к рыбалке, и к добыванию коча. - Ему вспомнился красавец-крейсер в светло-коричневых, ярко-алых и черных разводах, который одержал верх над старментерами. - Или, пожалуй, возьму и вступлю в Гвардию, чтобы наполнить свою жизнь приключениями.
- Мне ничего не известно о Гвардии, - задумчиво произнес Джат, - а вот в отношении хассэйда я могу тебе дать пару-другую полезных советов. Пробегай ежедневно пять миль для развития выносливости. Попрактикуйся перепрыгивать через канавы до такой степени, пока не научишься уверенно приземляться даже с закрытыми глазами. И держись подальше от девчонок, не то во всей префектуре может не оказаться ни одной девственницы, которая могла бы стать твоей шейлой.
- Что же, я не очень-то против такого режима, - сказал Глиннес.
Джат скосил взгляд из-под черных бровей в сторону Глэя.
- Ну а ты? Ты останешься дома?
Глэй только пожал плечами в ответ.
- Если бы я мог, я бы отправился в путешествие, чтобы познакомиться с другими планетами Скопления.
Джат взметнул косматые брови.
- Ну и как бы ты путешествовал, не имея денег?
- Акади утверждает, что такое возможно. Он посетил двадцать две планеты, зарабатывая на каждой средства, необходимые для перелета на следующую.
- Гм. В этом что-то есть. Только никогда не бери Акади в качестве примера для подражания. Он ничего не извлек путевого из своих путешествий, кроме никому не нужной учености.
Глэй на мгновенье задумался.
- Если это так, - произнес он, - а так оно и должно быть, коль ты так в этом убежден, значит Акади завоевал к себе уважение и расширил умственный кругозор здесь, на Тралльоне, что еще больше говорит в его пользу.
Джат, для которого честное поражение никогда не было обидным, похлопал Глэя по спине.
- В тебе он нашел преданного друга.
- Я очень благодарен Акади, - признался Глэй. - Он многое объяснил мне.
- Постарайся лучше ни в чем не отставать от Глиннеса, - не без лукавства в голосе подпустил ему шпильку Шира, у которого на уме всегда было только то, что у девчонок под юбкой. - И тебе больше уже никогда не понадобятся объяснения Акади.
- Я говорю совершенно о другом.
- О чем же это тогда ты говоришь?
- Мне не хотелось бы вдаваться в подробности. Вы только станете посмеиваться надо мной, а мне это уже и без того надоело.
- Никаких насмешек! - торжественно провозгласил Шира. - Мы выслушаем тебя серьезно и благожелательно. Выкладывай!
- Ладно. Мне, в общем-то все равно, станете ли вы надо мной насмехаться или нет. Так вот, я уже давно испытываю нехватку чего-то, какую-то пустоту. Мне хочется приложить свои силы к чему-нибудь по-настоящему стоящему. Я хочу столкнуться лицом к лицу с чем-нибудь таким, чему я мог бы противопоставить свою волю и что мог бы одолеть.
- Дерзкие слова, - с сомнением произнес Шира. - Вот только…
- Только почему меня так страшно одолевают именно такие мысли? Потому что жизнь-то у меня всего лишь одна, прожить ее дано только лишь один раз. Мне хочется оставить свой след, где угодно, каким угодно образом. Когда я об этом задумываюсь, я буквально схожу с ума! Моим врагом является Вселенная - это она отказывает мне в возможности совершить те замечательные деяния, благодаря которым люди еще очень долго вспоминали бы меня! Почему это имя "Глэй Халден" не должно звучать столь же звонко и четко как "Паро" или "Слабар Велч". И я этого добьюсь - я не соглашусь ни на что меньшее!
- В общем, ты возмечтал заделаться или великим хассэйдером, или великим старментером, - опечаленно произнес Джат.
- Я нагородил чепухи, - промямлил Глэй. - По правде говоря, мне не хочется славы: ни дурной, ни настоящей. Меня не волнует, как я буду выглядеть в чьих-то глазах. Мне просто хочется сделать что-нибудь стоящее, такое, что потребует полного напряжения всех моих сил.
На веранде воцарилось молчание. Тишину нарушали только стрекот ночных насекомых в камышах, да негромкий плеск воды о причал - скорее всего, какой-нибудь мерлинг поднялся на поверхность, чтобы послушать заинтересовавшие его звуки.
- Повышенное честолюбие - не такой уж большой недостаток, - строгим голосом произнес Джат. - И все же, хотелось бы знать, что было бы, если бы каждый с такой же горячностью стремился бы к громкой славе? Сохранились бы мир и спокойствие, если бы всех вдруг обуяло подобное честолюбие?
- Трудный вопрос, - сказал Глиннес. - Я как-то даже никогда раньше и не задумывался над этим. Глэй, ты меня поражаешь! Ты, наверное, единственный в своем роде!
- В этом я не очень-то уверен, - примирительным тоном произнес Глэй. - Людей, всей душой стремящихся выразить себя как можно полно, должно быть много, даже очень много.
- Наверное, - предположил Глиннес, - именно поэтому становятся старментерами. - Им скучно дома, у них нет должных способностей для хассэйда, от них отворачиваются девушки - вот они и срываются с места и объединяются с себе подобными под черным флагом только для того, чтобы отомстить за собственную неполноценность!
- Такое объяснение ничуть не хуже любого другого, - согласился Джат Халден. - Но месть оказывается палкой о двух концах, что сегодня и обнаружили тридцать три мерзавца.
- Одного никак не могу уразуметь, - сказал Глиннес. - Ведь Вседержителю известно об их преступлениях. Почему же он не мобилизует всю свою Гвардию и не искоренит их раз и навсегда?
Шира снисходительно рассмеялся.