- Их так и делали, первые субзвездолеты, - сказал Брег. - При посадке они складывались, корпус почти садился на зеркало. Если на планете плотная атмосфера и ураганные ветры, им иначе бы и не выстоять. Ждали, что такие планеты будут. Гордились, что впервые в истории вышли за пределы солнечной системы. Эта надпись под названием - от такой гордости. Она, конечно, не для тех, кто мог с ними встретиться: они все равно бы не поняли ее. Она - для самих себя. Для тех, кто летел и кто оставался. Солнечная система! Как сразу милее становится свой дом, когда смотришь на него со стороны!
- Ага, - без выражения сказал Сивер. - Вот как. - Он сидел на стуле и глядел на земной пейзаж на стене. Вода все еще булькала в желобе, в единственном ручье на Япете. Сивер поднялся и выключил воду. - Мы его не догоним? - спросил он равнодушно.
- Нет, - ответил Брег, - у нас же автомат разобран.
- Ну да, - сказал Сивер, - вот и автомат разобран. - Он умолк.
Брег включил камеру, потом начал отсоединять кабель от пульта.
- Погоди, - сказал Сивер.
Брег взглянул на него.
- Чего ждать? - спросил он. - Больше ничего не будет. - Он надел на кабель изолирующий наконечник и тщательно завинтил его.
- Ну да, - повторил за ним Сивер. - Больше ничего не будет.
- Что будем делать с кабелем? - спросил Брег.
- Оставим, - сказал Сивер. - Кому-нибудь пригодится. Только не мне… Почему они не сказали? А я даже не подумал. Вернее, подумал, но не понял. Я дурак!
Брег сказал:
- Наверное. Ничего, ты еще молод, а они не последние герои на Земле и в космосе.
- Молчи, не надо, - сказал Сивер.
- А я и молчу, - сказал Брег.
Они вышли из станции и потащились к кораблю. Сивер сказал:
- И все же, почему?..
Брег ответил:
- Наверное, они не хотели легенд. Они хотели просто выспаться или посидеть, опустив ноги в воду. У них на корабле нет ручья.
Кончив закреплять груз, оба поднялись наверх и сняли скафандры.
- Да, - сказал Сивер, - а на Япете они нашли ручей. А пейзаж был плохой.
- Им было все равно, - проговорил Брег. - Им была нужна Земля. - Он подошел к автомату. - Займемся-ка трудотерапией: замени вот эту группу блоков.
- Давай, - торопливо согласился Сивер и стал вынимать блоки и устанавливать новые. Потом, вынув очередной сгоревший, он швырнул его на пол. - Нет, - сказал он, - все не так! Это не они! Там не было человека с фамилией Край. Совершенно точно! Ну проверь по справочнику! - Он вытащил корабельный справочник из ящика с наставлениями и техническими паспортами. - Ну посмотри!
- Да нет, - ответил Брег, прозванивая блоки, - я тебе и так верю.
- Нет! - сказал Сивер. - Нету! Понятно?
- Тогда посмотри, нет ли такой фамилии в другом месте, - сказал Брег, задумчиво глядя мимо Сивера. - Поищи, нет ли такого в экипаже "Летучей рыбы".
- "Летучей рыбы"?
- Той самой, что не вернулась оттуда.
Пожав плечами, Сивер перелистал справочник. Он нашел "Летучую рыбу", прочитал и долго молчал.
- Кем он там был? - спросил Брег после паузы.
- Штурманом, - сказал Сивер, едва шевеля губами.
Они снова помолчали.
- Они садились там, - тихо сказал Брег. - Садились, чтобы спасти его - единственного уцелевшего. Да, так оно и должно быть.
- Садились на лиганте - и смогли подняться?
- Выходит, так, - сказал Брег. - Не сразу, наверное…
Он снова нагнулся за очередным блоком и стал срывать с него предохранительную упаковку.
- Выходит, их осталось всего трое, считая со спасенным? И они смогли привести корабль?
- Да, - сказал Брег. - Спать им было, пожалуй, некогда.
- Но ведь, - нахмурился Сивер, - в живых должно остаться восемь!
Брег грустно взглянул на Сивера.
- Просто мы оптимисты, - сказал он. - И если слышим число "три", то предпочитаем думать, что это погибшие, а вернутся восемь. Но иногда бывает наоборот. - Он взял у Сивера блок и аккуратно поставил его на место.
- По-твоему, лучше быть пессимистом? - спросил Сивер обиженно.
- Нет. Но оптимизм в этом случае - в том, что трое вернулись оттуда, откуда, по всем законам, не мог возвратиться вообще никто. - Брег установил на место фальшпанель автомата. - Ну, можно лететь.
Сивер уселся в кресло.
- Жаль, - сказал он, - что нельзя махнуть куда-нибудь подальше от Земли.
- Нельзя, - согласился Брег и включил реактор.
Замерцали глаза приборов, пульт стал похож на звездное небо.
- Он слепой, Край, - сказал Сивер, - он больше не видит звезд. Я думал, он потерял глаза на рудниках.
- Нет, - Брег покачал головой, - на рудниках пилоты даже не выходят из рубки, там вообще нет людей - автоматика.
Сивер только зажмурился.
- Слушай, - спросил он, - а если бы ты был все время со мной, ты разобрался бы?
Брег ответил, помедлив:
- Думаю, что да. Для меня каждый пилот - герой, если даже он и не был на лиганте, а просто возит руду с Япета на Титан. Потому что и в системе бывает всякое.
Сивер опустил голову и не поднял ее.
- Что мне скажут на Земле? - пробормотал он. - Меня теперь никуда больше не пошлют?
- Нет, отчего же, - утешил Брег, - пошлют со временем. Но вот они - они никогда уже не будут возвращаться в солнечную систему и останавливаться на Япете. Это бывает раз в жизни и, наверное, могло получиться иначе. - Он несколько раз зажег и погасил навигационные огни, затем трижды промигал слово "внимание", хотя внизу не осталось никого, кто нуждался бы в предупреждении.
- Я хотел… - отчаянно сказал Сивер.
- Да что ты мне объясняешь! - сказал Брег.
Он положил руку на стартер, автоматически включилась страхующая система.
- Действует, - слабо улыбнулся Сивер.
- Теперь его хватит надолго, - ответил Брег. - Наблюдай за кормой.
Сивер кивнул; он и без того смотрел на экран, на котором виднелась поверхность Япета, маленькой планетки, на которой нет атмосферы, но есть ручей с чистой водой, необходимой героям больше, чем торжества.
ЧЕРНЫЕ ЖУРАВЛИ
Фантастическая повесть
Пространство было бесконечно.
Обманчиво представляясь наивному глазу пустотой, на деле оно кипело, сгустками и завихрениями полей, незримо изгибалось вблизи звезд и облегченно распрямлялось вдалеке от них, подобно течению, минующему острова. В этой вечно изменчивой бескрайности корабль становился неразличимым, словно капля в океане.
Вытянутый и легкий, окрыленный выброшенными далеко в стороны кружевными конструкциями, он вспархивал - летучая рыба мироздания - над грозными валами гравитационных штормов, способных раздробить его, швырнув на невидимые рифы запретных ускорений. Он тормозился и разгонялся вновь, он окутывался облаком защитных полей - уходил, ускользал, увертывался - и продолжал свой путь, и его кристаллическая чешуя тускло отблескивала в рассеянном свете звезд.
Но что бы ни происходило вовне, под защитой крепких бортов корабля царил покой. Даже когда машина пробивалась сквозь внешний рукав субгалактического гамма-течения и стрелки приборов гнулись на ограничителях, словно пытаясь вырваться из тесных коробок и спастись бегством, а стремительные токи, перебивая друг друга, колотились в блестящих артериях автоматов, - даже в эти часы в рубке, салоне и каюте было тихо и уютно. Желтые и зеленые стены отбрасывали мягкий свет, а голубой потолок излучал спокойствие. Такое спокойствие вошло в уверенную привычку двух людей, населявших корабль, потому что младший из них вряд ли догадывался, чем угрожали здесь бури, старший же представлял все очень хорошо, а спокойствие дается только одним из этих полюсов знания.
Казалось, была тишина. Приглушенный аккорд, слагавшийся из голосов множества приборов и аппаратов, которые обладали каждый своим тембром и высотой, более уже не воспринимался притерпевшимся слухом. Он проникал в сознание, лишь когда раздавался фальшивый звук, означавший внезапное изменение режима. Чаще всего такое изменение бывало связано с опасностью.
Один из приборов оборвал вдруг свое бесконечное "ля".
Он умолк, словно у него кончилось дыхание. Затем начал снова; но на этот раз вместо протяжной песни из узкой прорези фонатора просыпалась горсть коротких, рубленых сигналов. Как если бы прибору надоело петь, и он решил заговорить, еще не умея произносить слова. Торопливые звуки катились по рубке, из-за своей необычности становясь слышимыми. Они набирали высоту и через несколько секунд уже достигли верхнего "до".
Сидевший в удобном кресле за ходовым пультом старший из двоих, казалось, дремал. Но реакция у него была великолепной. Младшему события вспоминались потом в такой последовательности: сначала капитан пригнулся, мгновенно став похожим на подобравшуюся перед взлетом хищную птицу, - даже крылья, почудилось, шевельнулись за спиной, - и лишь в следующий миг раздался дробный сигнал. На самом деле, конечно, все произошло наоборот; но сделалось это так быстро, что не мудрено было перепутать.
Еще через долю секунды, точно стремясь обогнать все более частую дробь, старший резко повернулся в сторону. Вращающееся кресло под ним коротко проворчало. Капитан сделал неуловимо быстрое движение. Дверцы высокого шкафа, лицом к которому он сидел теперь, беззвучно разошлись. За ними оказался экран и усеянная переключателями панель. Младший видел этот пульт впервые.