– В каком институте? - тут же переспросил Нечаев.
Понятой пожал плечами.
– Да кто его знает, - сказал он, пристально глядя на диван. - В разговоре упоминал, мол, в институте работает, собак, говорит, режу.
Значит, в институте покойничек работал. Это Нечаеву уже не нравилось. В нынешних условиях научного работника могут за всякое прибить. Вон, говорят, в Москве уже десятка два ученых бейсбольными битами насмерть забили! Один за экзамены бабки брал, другой в наем помещение едал за дикую цену, третий наркотик в лаборатории производить взялся, да, опять же, с бандитами общего языка не нашел. Но нынешний убитый, похоже, с абитуриентами дела не имел. Те, кто с ними имеет дело, лапшу "Доширак" не едят. И к научным светилам мужик не относился, иначе бы сейчас в квартире плюнуть нельзя было, чтобы в начальника не попасть. Так уж повелось, что при убийстве общественно значимого лица, как обычно пишут в справках, слетаются коршуньем начальнички, и каждый из них дело берет на личный контроль. Будто от этого их контроля преступник сам придет явку с повинной писать!
– Что-нибудь пропало? - спросил Нечаев. Один из понятых оглядел комнату.
– Видеомагнитофона нет, - сказал он. - И вот здесь, - он показал на тумбочку, - маленький телевизор "Сони" стоял.
– Вы бы поквартирный опрос людей провели, - с видимым упреком сказал следователь. Помнил, щенок, курс криминалистики, который ему в следственной школе преподавали! - Есть же методики!
Нечаев поморщился. Может, где-то в учебниках и написано, что ходом расследования руководит следователь, наверное, это даже правильно. Только следователь должен быть не желторотым птенцом, а матерой птицей.
– Ты пиши, сынок, пиши, - отечески посоветовал Нечаев, с удовольствием глядя, как наливаются багрянцем оттопыренные уши полномочного представителя прокуратуры. - Как говорил вождь мирового пролетариата - дело молодых учиться, учиться и еще раз учиться.
Понятые были в годах, поэтому они заулыбались, понимающе глядя на сыщика. Краишев неопределенно хрюкнул и принялся стаскивать тонкие перчатки из белой резины, видом и цветом напоминающие пятиствольные презервативы. Осмотр он уже закончил, и перчатки ему были без нужды.
Молодой следователь мог и не знать, что поквартирный обход с целью выявления свидетелей преступления уже проводится и именно в соответствии с рекомендациями, который предлагался в очередных вестниках следственной практики.
– Я вам больше не нужен? - вежливо поинтересовался эксперт. - Тогда закиньте меня в морг. У меня сегодня еще два вскрытия.
– Конечно, конечно, - отозвался Нечаев. - Пойду, машину посмотрю.
В коридоре у искалеченного окна с мутным грязным стеклом курили Примус с Авиловым. Увидев выходящего из квартиры Нечаева, оперативники, не сговариваясь, бросили бычки в угол.
– Тишина, - ответил на немой вопрос Примус. - Никто, как водится, ничего… Жил обособленно, с соседями отношений не поддерживал, но при встрече здоровался. В квартире не гудел, людьми характеризуется положительно, серьезный мужик, весь в науке.
– Жена, дети? - мрачно поинтересовался Нечаев, с тоской разглядывая выбритый до блеска череп Примуса. Кто его так в отделе назвал и за что - уже никто не помнил. А гляди ж ты, прижилась кличка, никто уже старшего оперуполномоченного Николая Евграфова иначе и не называл.
– Не был он женат, - сказал Примус.
– Ладно, - сказал Нечаев. - Ты, Николай, сходи, посмотри машину. Надо Краишева домой отправить. Ему еще сегодня наших клиентов потрошить. А ты, Леша, иди в квартиру. Следаку помощь по возможности окажешь. И повежливее там, не хами, он хоть и зеленый еще, но ведь из прокуратуры, гордость впереди него бежит.
– А ты? - спросил Примус.
– А я самое трудное на себя возьму, - лицемерно вздохнул Нечаев. - Пойду пивка попью, пока этот клоун пишет.
Вот живешь и не знаешь, что за бедствие на тебя обрушится. Вчера еще ты что-то планировал, прикидывал, как будешь щурят из речки на спиннинг таскать да вечером уху из котла под водочку вместе с друзьями хлебать, а утром тебя выдергивает дежурный и гонит на труп, и ты начинаешь потихонечку понимать, что мечты, они за несбыточность мечтами и называются. Ничего у тебя не будет, кроме надоевшего кабинета со старой мебелью и поисков неизвестного идиота, который прирезал талантливого или подающего надежды российского ученого.
Кружечку пива он все-таки выпил, только мыслей от этого не прибавилось.
Через полчаса он вернулся в квартиру.
Труп уже увезли в морг, следователь заканчивал писать протокол осмотра места происшествия, а Авилов, присев на корточки, уныло рылся в книгах и журналах, уложенных в стопки у стены.
– Что-нибудь нашел? - спросил Нечаев оперуполномоченного. Тот, не поднимая головы, отрицательно мотнул головой.
– Будем работать, - со вздохом заключил Нечаев и повернулся к следователю: - результаты поквартирного обхода мы вам сообщим рапортом. Но, вкратце говоря, никто ничего не видел, подозреваемых нет, и вообще… - он неопределенно пошевелил пальцами и грустно закончил: - глухарь не глухарь, а где-то рядышком.
Он присел на корточки рядом с Авиловым, взял в руки верхний журнал, который назывался просто и вместе с тем загадочно - "Вопросы гистологии", невнимательно перелистал его и спросил: - Примус где?
– Он в соседний подъезд пошел, - сказал Авилов. - Там еще одна семья с дачи приехала. Осталось неотработанными двенадцать квартир.
Нет, особого результата от опроса жильцов этих квартир ждать не стоило. Уж если соседи ничего путного сказать не могли, то в других подъездах этого самого Медника, наверное, и в лицо не знали. Такова уж нынешняя жизнь в городе - утром люди бегут на работу, к ночи с нее возвращаются, а выходные дни вкалывают на даче или обживают семейный диван. Общаться с соседями некогда.
Убийство смахивало на элементарную бытовуху. Встретились, поспорили; может, научные споры вели. Не сошлись во взглядах. Ну, оппонент и привел последний веский довод. А хрен их знает, как они научные споры решают!
– Квартиры сегодня добейте, - сказал он подошедшему Примусу. - Не нравится мне эта мокруха. Вы не смотрите, что начальство вокруг не суетится, мнится мне, что до них просто еще не дошло. А когда дойдет, они сразу ведь крайних найдут, и гадать не стоит, кто этими крайними будет. Усек?
– Усек, - уныло сказал Примус. - А может, я в институт съезжу? Ну, с сотрудниками поговорю, личное дело полистаю.
– Воскресенье сегодня, - объяснил Нечаев. - Ты думаешь, тамошнее начальство по случаю кончины Медника на работу выйдет? В понедельник и поедешь, когда рабочий день будет.
Глава вторая
Нечаев как в воду глядел - в понедельник начальство проснулось.
Следственно-оперативную группу, выезжавшую на место преступления, собрали у заместителя областного прокурора Кураева. Поскольку подробностей никто не знал, начальство внимательно слушало следователя, докладывавшего обстоятельства дела. Молодому районному следователю не часто приходилось участвовать в таких посиделках, поэтому он был взволнован и докладывал обстоятельства дела так, словно доказывал какую-то математическую теорему у школьной доски. Кураев, постукивая карандашиком об стол, слушал его и кивал лобастой головой, а по глазам видно было, что занимает его в эти минуты совсем другое.
– Несмотря на мои требования, - сказал следователь в заключение, - работники уголовного розыска поквартирный обход так и не завершили.
И с вызовом посмотрел на Нечаева: что, съел? Кураев недовольно посмотрел на начальника убойного отдела.
– Как же так? - сказал он. - Сергей Иванович…
– Товарищ не в курсе, - сказал Нечаев. - Он уехал, а мы там еще четыре часа корячились. Только два адреса не отработали, и то по уважительной причине - хозяев дома не было. А рапорт для следователя я уже написал, - и передал порозовевшему следователю рапорт о проделанной работе.
– Что же вы, Саша, - с упреком сказал Кураев. - Не разобрались до конца, а уже постукиваете на товарищей. Нехорошо. Вы должны с уголовным розыском в контакте работать. Характеристики из института на потерпевшего запросили?
– Запросил, - вздохнул следователь. - И с утра туда звонил. Он уже два месяца как у них не работает. Уволили по собственному желанию.
– Почему? - карандаш стукнул о стол.
– Выясняем, - вздохнул следователь и беспомощно глянул на Нечаева.
– Сегодня все выясним, - встрял Нечаев. - Я с утра своего оперуполномоченного в институт послал. Он и документы необходимые возьмет, и с людьми побеседует.
– Не торопитесь, - с упреком сказал заместитель областного прокурора.
– Так ведь выходные были, - Нечаев сказал это по инерции. - Институт не работал.
Слова эти пахли оправданием, а начальство оправдывающихся подчиненных не любит, это уже давно подмечено. Начальство любит заниматься демагогией. Заместитель прокурора прямым начальником Нечаева не был, но ведь служба такая, огребешь и от дальнего, поэтому Нечаев даже не удивился, когда Кураев сказал:
– А вот преступники у нас работают без выходных!
Ну, и какого черта он это сказал? У сотрудников убойного отдела с выходными тоже негусто. За последние два месяца у Нечаева выдался всего один выходной, да и выспаться не удавалось - жестко спать на кабинетных стульях, а на столе еще неудобнее.
– И какие соображения у нас есть?
Следователь встал. Ну, как же, главный организатор расследования преступлений! Нечаев внимательно ждал соображений следователя.