- Разумеется, я их исполню. - Кратов испытующе поглядел на Энграфа. А почему бы нам не наведаться туда вместе? Проведать матушку-Землю?
- Что мне там проведывать, Костя? - пожал плечами Григорий Матвеевич. - Искать старые стены своей молодости, которые давно стерты в прах? Молчать над могилами ушедших родных и друзей? Я реликтовый космический волк-одиночка. С Землей меня не связывают ни дом, ни семья. Потому что на все это нужно было жертвовать временем, а в молодости мы необдуманно склонны отдавать предпочтение более важным - на наш, разумеется, взгляд занятиям. И однажды выяснилось, что ничего уже не поправить и не построить. С тех пор мой дом - на Сфазисе, а моя семья - все вы, кто проводит здесь некоторый период своей биографии, чтобы затем пропасть где-то за тысячи парсеков. И я вполне понимаю ощущение цейтнота, какое вечно испытывают тектоны. Только вот не нравится мне, что и вы, Костя, похоже, неосознанно повторяете мой путь.
- Что вы, Григорий Матвеевич, - Кратов смущенно засмеялся. - Какой же из меня аскет?
- Вполне сложившийся, Костя, - печально покивал Энграф. - Мой вам совет - хотя вы редко прислушиваетесь к моим советам, и напрасно! Разумно используйте время, дарованное вам судьбой. Не запирайтесь там, на Земле, в монашескую келью. Полюбите красивую женщину. Постройте, наконец, дом. И шут с ней, с ксенологией! Кстати, отчего бы вам не умыкнуть окончательно нашу Руточку? Ведь пропадет она здесь, в девках засидится. Ну сами взгляните, какое сокровище!
Кратов поднял голову. На том берегу пруда нагая Руточка Скайдре собиралась купаться. Укладывала волшебные свои волосы в тугой жгут, пугливо пробовала босой ногой воду.
- Утица, - сказал Григорий Матвеевич с отеческой нежностью. Белорыбица… Ну, я, пожалуй, пойду отсюда. А то она, чего доброго, и меня заставит бултыхаться.
Камыши тихонько сомкнулись за ним. Кратов подобрал очередной камешек, примерился и пустил его по воде. "Блинов", как и прежде, напечь не удалось, камешек мигом затонул, и Кратов сердито закышкал на взволнованных рыб.
- Костик! - окликнула его Руточка. - Твой завтрак в саду. А потом приходи плавать.
"Обедать я буду уже на Земле, - подумал Кратов. - Дома".
"А ты уверен, что там еще есть твой дом? - спросил он себя спустя мгновение. - Или тебе просто хочется верить в то, что есть?"
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДРАКОНОБОРЕЦ
1
Кратов старался ступать неслышно и легко - так, чтобы ни единый звук не выдал его присутствия. Он весь обратился в слух, но прислушивался главным образом к самому себе, а не к той тишине, что его окружала. Он почти оглох от ударов собственного сердца. А тишина была нехорошая, подозрительная. Полное безветрие, бестравье и безлесье. Только предательски скрипучий галечник под ногами и серые пористые скалы со всех сторон. Да еще паутинки облаков над головой. Больше всего Кратов желал бы превратиться в одно такое вот облачко, и тогда ему было бы совсем просто проделать то, что от него требовалось - пересечь весь этот галечник, жалких двести метров, из конца в конец и уцелеть.
Он отважился еще на один шаг, и чертова галька зашуршала, поползла под его ботинком. "Воронка… Конечно же, без этого никак, - успел подумать он, падая на выставленную руку. - Теперь-то уж все". И действительно: когда он выпростал ногу из воронки и выпрямился, здоровенный полосатый звиг уже сидел напротив на свернутом в калачик толстом лоснящемся хвосте, а мокрые губы его, свернутые в трубочку, плотоядно подрагивали. Отныне Кратову оставалось одно - убить этого звига прежде, чем тот убьет его самого. Все складывалось не так элегантно, как замышлялось, и впереди была сплошная пальба, брызги крови и лохмотья горелого мяса, сила против силы, меч на щит, но иного выхода теперь уже просто не существовало. И он вскинул фогратор - чуть раньше, чем звиг напал на него. Все же сказывалась долгая, изматывающая мускулы и нервы первичная подготовка, да и природными данными Бог не обидел.
Но второй звиг все это время торчал у него за спиной. Известно, что звиги всегда атакуют поодиночке, но охотятся парами… И второй звиг, сочтя, что пришел его черед, убил Кратова ударом ороговевшего жалоязыка в основание черепа.
2
- Повторить? - спросил Грачик и протянул руку к пульту видеала. На руке сквозь тугую черную шерсть проступала сложная многоцветная татуировка.
- Не надо, - пробормотал Костя. Ему было стыдно. - Ни к чему это теперь.
- Как оно там, в потустороннем мире? - полюбопытствовал Грачик. Старина Харон держит извоз как прежде?
- Твои промахи, полагаю, очевидны тебе самому, - произнес Михеев. Он сидел в кресле - лысый, огромный, в обширных белых брюках и бесформенной, пятнистой от пота распашонке. Развалившись так, что руки свисали через подлокотники до полу, а ноги простирались на всю комнату. И весь он разительно напоминал собой выброшенного на берег осьминога. - Впрочем, что я говорю! Будь они тебе очевидны, ты по крайней мере притворился бы, что намерен их избежать… Итак, первое. Когда не хочется производить много шума, следует ходить босиком. - Михеев с ощутимой натугой приподнял одну ногу и выразительно покрутил ступней в плетеной сандалии. - Предварительно остановив потоотделение на подошвах. Особенно по галечнику. Особенно когда ждешь ловушек. Вроде той воронки.
- Особенно когда кругом звиги, - вставил Грачик, ухмыляясь в мушкетерские усики. - Да такие голодные.
- Второе. Предупреждали мы тебя, что непременно будут сюрпризы?
- Предупреждали, - буркнул Костя, потупясь. - А я, может быть, не умею останавливать потоотделение.
- Ну так бы и сказал звигам: мол, не обессудьте, ребята, не умею. Ты… как бишь тебя… Кратов, даже не почувствовал за спиной второго звига. Хотя знал, что он обязательно будет. А ведь он буквально сверлил тебя своими гляделками. В мыслях он уже убил тебя, сожрал и переварил. Лишь то обстоятельство, что это был звиг-вассал, помешало ему прихлопнуть тебя сразу. А так он предоставил тебе возможность посостязаться со звигом-сюзереном в быстроте реакции. Звиги - существа бесхитростные, честные охотники, подлости в них нет.
- Кстати, и реакция у тебя тоже неважная, - заметил Грачик.
Костя сидел красный, как маков цвет. Ему казалось, что сейчас рдели даже пятки, которые подвели его с потоотделением, будь оно неладно. Никогда прежде он не сознавал себя таким неуклюжим дураком, как сейчас. Он готов был провалиться сквозь землю.
- У меня, может быть, лучшая реакция на всем курсе, - наконец выговорил он с обидой. Чтобы хоть как-то возразить.
- Посмотрите на него! - захохотал Грачик.
- Малыш, - с нежностью произнес Михеев. - Как бишь тебя… Никогда не произноси таких слов в присутствии звездоходов. Мало того, что реакция сама по себе не есть большое достоинство. Тоже, нашел предмет для гордости - физиологическую характеристику организма! Еще похвались, что у тебя отличный утренний стул… Я уже старый. Меня давно списали из Звездной Разведки. И даже в лучшие годы я не рисковал заигрывать с двумя звигами на тропе охоты. Разве что нужда заставляла. Ну-ка, воздвигнись.
Костя медленно встал, оправляя рубашку.
- Вот тебе боевое задание, - продолжал Михеев. - Когда захочешь - не обязательно сейчас и даже сегодня - подними правую руку, выставь в направлении меня указательный палец и скажи: "Пуфф!" Если ты проделаешь это достаточно быстро и неожиданно, будем считать, что я убит.
- Можешь тогда съесть его, - потешался Грачик. - Переварить и удалить из организма.
- Пуфф! - сказал Костя.
Однако его указательный палец смотрел в потолок, потому что Михеева уже не было в кресле, где он только что лежал в лежку, словно раскисший моллюск. Михеев стоял вплотную лицом к лицу с совершенно уже ничего не соображающим юношей и заботливо, под локоток, направлял его правую руку вверх.
- Так, - проронил уничтоженный Костя. - Ясненько. Кому я могу заявить о своей профессиональной непригодности?
- Например, мне, - ответил Михеев, снова громоздясь в свое кресло. Садись-ка лучше, где сидел.
- Обиделся, - сказал Грачик. - Гордый! А чего ты пыжишься? Тебе когда еще будет двадцать лет, и ты пока что абсолютный нуль. Эмбрион! Даже с учетом твоей реакции. Тебе никто этого раньше не говорил? Ты, наверное, полагал, что мы полюбуемся твоей статью, хором закричим: "Ах, какой ты хороший!", посадим тебя в корабль и фуганем завоевывать Галактику? Эх, знать бы тебе, как меня драили здесь в свое-то время… Долго драили, пока вышел толк!
- Задницей по битому стеклу, - добавил Михеев. - Это сейчас что ни полигон - то курорт. Так вот, для справки, чтобы ты уяснил перспективу. Я, конечно, уже старик. Все меня и зовут за глаза "дед Михеич". Придет пора и ты будешь звать так же. А когда-то я был Звездным Разведчиком высшего класса. В нашей работе класс присваивается за знания, опыт и заслуги. Но еще существует градация по категориям. Вот категория-то и даруется за способности, что даны каждому от рождения, от Бога, от папы с мамой и развивались по мере продвижения к совершенству. В том числе за реакцию.
- И за отличный стул по утрам, - не упустил случая Грачик.
- У меня, к примеру, в пике формы была четвертая категория. А вот Грачик имеет второй класс, но третью категорию. Его учили и готовили лучше, чем меня. Я сам и учил.
- А первую категорию имеет лишь сам господь Бог, - сказал Грачик. Когда он тоже в пике формы.
- Сейчас ты… как бишь тебя… Кратов, являешься Звездным Разведчиком девяносто девятого класса девяносто девятой категории. Когда мы тебя пропустим через первую мясорубку, твоя категория, возможно, будет выражаться одной цифрой. И тогда мы станем учить тебя быть хорошим Звездным Разведчиком. И научим, если ты от нас не удерешь.
Грачик покосился на часы.