А женщина неспешно проходила вдоль рядов выставленной одежды, скользя спокойным взглядом по выставленному богатству. У одних вещей она замедляла ход, присматриваясь, другие удостаивались легкого касания рукой, разворачивающей их для лучшего обзора.
Харк наблюдал за этой красивой женщиной, и мужская гордость исподволь охватывала его. Он любил такие моменты своего состояния, когда его охватывалот чувство удовлетворения собой – он настоящий мужчина, у него есть все необходимые для этого атрибуты: деньги, известность, власть. И прекрасным емким олицетворением этой триады является эта женщина. Ему уже не надо ничего доказывать и утверждать: достаточно пройтись с Вессой, придерживая ее за талию; на светском рауте, и всем становился ясен его политический, общественный и финансовый вес. Это все равно, что для доказательства своего богатства не обязательно показывать свой дом сверху донизу – достаточно явить картину кисти того же Рема, и всем все понятно. Полотном за миллионы левров не может владеть обычный человек. С такой роскошной женщиной не может спать простой смертный. И не только роскошной, но и умной. А’Весса Лам была известной журналисткой и писательницей. Ее блестящие аналитические статьи, посвященные взаимоотношениям кроков и челов, и не менее блестящие и захватывающие романы, мгновенно становящиеся бестселлерами, где в детективно-авантюрном ключе описывалась все та же борьба кроков и челов, сделали ее известной и популярной. Кроме этого, она вела передачу на одном из центральных каналов телевидения и владела модным женским журналом.
Красота и ум – этот выстрел дуплетом разил мужчин влет, уже одного этого было достаточно, чтобы А’Вессу Лам желали бы многие сильные мира сего. Но у нее было еще одно редкое для женщин качество – она была по-настоящему мужественным человеком. Мужественным в мужском понимании этого слова. А’Весса обладала той чертой характера, которая толкала мужчин таранить своим корветом человский крейсер, жертвуя собой во имя общей победы, или стыковаться с горящим звездолетом, пытаясь спасти гибнущих товарищей.
Именно из-за этой черты характера они и познакомились На Харка невольно нахлынули воспоминания недавнего прошлого. Два года назад он отдыхал на Вергере – небольшой планетке из невзрачного созвездия Маленький треугольник. Единственным достоинством Вергеры была ее буйная, не покореженная цивилизацией природа. Но именно из-за этого Вергера была популярнейшим курортом в Содружестве. У Харка излюбленным местом отдыха было Скалистое плато – могучие многовековые деревья, вросшие в землю, покрытые мхом валуны и многочисленная живность в лесах и в небе. Было чем потешить сердце заядлого охотника. Рассекая плато на почти равные части, пролегал Великий Каньон – трещина в планете глубиной двести-триста метров. По дну каньона несла свои воды Ахтунга – неспокойная своенравная речка и, как и все здесь, под завязку набитая жизнью.
В тот день, чуть ли не ставший для Харка роковым, он и два его телохранителя выехали из отеля на охоту на стремительных и пугливых гарнов. Через час поисков люди обнаружили стадо гарнов, мирно пасущееся в районе Великого Каньона.
Почти бесшумно автомобиль Харка стал подкрадываться к стаду. Животные почуяли опасность, когда "Ланд" был от них в полукилометре. Тревожный, гортанный рев вожака – и все стадо словно ветром сдуло. Но не тут то было. Педаль газа вжалась в пол до упора, и внедорожник, властно подминая траву своими широкими колесами, стал настигать гарнов.
Четыреста, триста, двести метров. Харк через люк на крыше высунулся наружу и изготовился к стрельбе. Сто метров. Мужской палец лег на спусковой крючок. В прорезь прицела был виден великолепный самец с длинными, чуть загнутыми назад рогами и белым пятном шерсти на груди. Выстрел. В по-следний момент автомобиль чуть дернулся, уводя ствол винтовки в сторону. Рядом с красавцем-гарном рухнула самочка, в последний раз конвульсивно вскинув свою голову, увенчанную небольшими аккуратненькими рожками.
– Баккара! – выругался Харк и передернул затвор. – Не останавливаться! Мне нужен белогрудый!
"Эх, был бы лучемет или хотя бы бластер!".
Но это была неосуществимая здесь мечта. Закон запрещал охоту с применением лучеметов, бластеров, спутниковой информации, приборов ночного видения, различных детекторов обнаружения, судов на воздушной подушке, мощных вездеходов и т. д. Хочешь охотиться? Изволь. Но экипировка у тебя должна быть как у архаичных охотников. Чтобы, значит, все было по-честному.
За соблюдением закона строго следили. Нарушивших его строго карали – огромный денежный штраф и несколько лет тюрьмы. Политик тюрьмы не боялся – любой из его телохранителей с готовностью взял бы вину на себя, утверждая, что это у него в руках был лучемет, а природоохранная инспекция обозналась. Но неизбежный в таком случае скандал поставил бы жирный крест на его карьерных амбициях. Быть президентом ему точно не светило. Кроки очень трепетно относятся к животным. Животные не челы, их оберегать надо.
Гарны стали забирать вправо, следуя рельефу местности. Внедорожник с людьми уже мчался параллельно стаду. Еще трижды окрестности оглушал выстрел, но белогрудый красавец-самец был словно заговоренный. Один раз пуля ушла просто в небо, дважды великолепного гарна заслоняли другие животные.
Местность стала ощутимо идти под уклон – в километре пролегал Великий Каньон.
"Ни куда не денется. Прижмем к обрыву, и все".
И вновь белогрудый гарн в перекрестие прицела. Выстрел! Словно насмехаясь над кроком, гордо подняв голову, самец летел вперед.
Неожиданно, как по команде, стадо резко повернуло влево, к каньону, и тут же скрылось с поля зрения.
– Что за черт!
"Ланд" подлетел к тому месту, где исчезли животные. Крутой спуск, причудливо петляя, опускался прямо к реке.
– По реке хотят уйти! – азартно крикнул в салоне один из телохранителей.
– Не уйдут! Давай вниз. Только осторожнее! Повороты крутые, как бы не свалиться в обрыв, – крикнул Харк и словно накаркал.
Что происходит что-то неладное, Харк почувствовал почти сразу. Через пятьдесят метров был первый поворот – спуск уходил влево, а скорость машины все нарастала и нарастала.
– Эй, поосторожней! Тормози!
И как холодный душ:
– Тормоза не держат!
А поворот уже вот он, рядом. Машина стремительно входила в короткую, резкую дугу. Завизжали шины, отчаянно цепляясь за дорогу. Внедорожник резко накренился. Колеса с левой стороны оторвались от земли.
– Мама! – политик рухнул внутрь салона и вцепился в спинку переднего сидения.
Мгновение, другое… Мир наконец-то качнулся в другую сторону – "Ланд" снова стал на четыре колеса.
Спуск пошел еще круче, делая через сто метров очередной зигзаг. Умные животные, оставляя за собой столб пыли, тем временем уже преодолели этот опасный участок.
Находящиеся в салоне люди поняли – этот поворот для них станет последним. До своенравной бурной Ахтунги оттуда падать больше ста метров.
"Хоронить будут в закрытых гробах", – Харк как завороженный смотрел на приближающуюся смерть.
– Господин Харк! Надо прыгать! – телохранитель навалился на него, пытаясь с его стороны открыть дверь и вытолкнуть политика с обреченной машины.
Поэтому того, что произошло потом, Харк не видел. До него сначала донесся звук сигнала, какое-то невнятное восклицание его водителя и через секунду сильный удар. Впереди что-то заскрежетало. Внедорожник, явно упираясь в какое-то препятствие, проехал еще какое-то расстояние и встал.
Охая и сладко матерясь от сознания того, что он жив, политик вывалился из машины. Впереди, бампер в бампер, стояла миниатюрная "Карена", вернее то, что от нее осталось. Капот мощного "Ланда" буквально вонзился в маленький автомобильчик, нанизал его на себя и потащил свою добычу к обрыву. Их всех спасло, что двигатель у "Карены" сзади. Несмотря на страшные повреждения машины, он продолжал работать, сопротивляясь гибельному сползанию. В момент остановки задние колеса "Карены" были в метре от пропасти.
Но спасла Харка и всех остальных не только конструктивная особенность миниатюрного автомобильчика. Все это время стройная ножка давила и давила педаль газа, заставляя двигатель работать.
Телохранители Харка попытались вытащить водителя "Карены", прижатого подушкой безопасности к своему сидению, из покореженного салона. Деформированную дверь заклинило, и она не поддавалась. Один из парней разбил заднее стекло, сумел влезть в салон и опустить спинку водительского сидения. Затем, уже со своим коллегой, они осторожно вытащили водителя из машины. Этим водителем была А’Весса Лам. Именно в тот момент он в нее и влюбился – когда она лежала рядом со своей машиной, без сознания, с рассеченной бровью. Роскошные иссиня-черные волосы красиво оттеняли ее побледневшее лицо.
Потом, когда они уже были близки, Весса призналась ему, что она и сама не поняла, что заставило ее бросить свой автомобиль в лоб несущегося во весь опор "Ланду".
– Я взяла отпуск, чтобы дописать роман. В тот день я поехала к реке – около нее мне хорошо пишется. Потом, почему-то, мне непреодолимо захотелось вернуться в отель. Я села в свою "Карену" и стала подниматься вверх. Только вышла из поворота, тут твой "Ланд" несется. Я растерялась, а руки сами повернули руль тебе навстречу, вместо того, чтобы прижаться к скале.
– Это судьба, – сказал он тогда, прижимая женщину к себе и мгновенно распаляясь, словно и не было ночного любовного марафона.