- Есть. Либо ты бросаешь учёбу прямо сейчас и в полный рост впрягаешься в подготовку к переходу, либо впрягаешься в подготовку к переходу вполсилы, продолжая получать свои жутко секретные знания ещё пару месяцев. А потом всё равно бросаешь институт.
- Можно, я подумаю до утра?
- А ты уверена, что у тебя до утра будет на это время? - хитро прищурившись, провёл я снизу вверх ладонью по её бедру.
- Ну, тогда до завтрашнего вечера, - томно прикрыла она глаза.
- Тогда последняя проблема, - обломал я весь кайф. - Каким огнестрельным и холодным оружием, специальными средствами, знаниями и подготовкой ты владеешь и в какой степени? Военная юриспруденция и зарубежная юридическая база к знаниям и подготовке не относятся, а про твои английский и испанский я знаю.
- Ещё итальянский и немецкий разговорный. Но первый - значительно хуже испанского и английского, а второй и вовсе кое-как: у нас в Саратовской области немного волжских немцев осталось со времени войны, вот и нахваталась отдельных слов у бывших соседей...
Москва, промзона, 14 октября 1999 года, 11:05
Над решением вопроса своей учёбы Наталье не пришлось думать до следующего вечера. Во второй половине дня она позвонила мне на мобильный и попросила забрать её с вещами из общежития. Выглядела она, когда я приехал, довольно растерянной.
- Меня сегодня вызвал начальник училища и сообщил, что переводит меня на индивидуальный учебный план. На два месяца. По истечении которых мне вручат диплом. Представляешь? Я за всё время учёбы его всего раз пять видела, а тут - прямо к себе в кабинет... А ещё пожелал счастья в связи со скорыми изменениями в семейном положении и попросил, несмотря на это, ответственно отнестись к завершению обучения.
- Примерно этого я и ожидал...
- Ты? Ты хочешь сказать, что это ты его попросил о таком?
- Нет, конечно. Ему не положено знать обо мне. Попросили - точнее, приказали - другие, которым он не имеет права отказать.
- Приказали? Генералу с такими звёздами?
- А ты думала, что мы с тобой в игрушки играем?
- Но я же никогда не думала, что всё будет настолько... серьёзно! Я не готова к такому... Коля, я боюсь! - вцепилась невеста в мою руку. - Ой, мамочка, роди меня обратно!
Вот уже вторую неделю моя будущая жена (мы решили отпраздновать свадьбу скромно, пригласив на неё лишь Наташиных родителей и Деда) приползала вечером домой чуть живая, и мне пришлось восстанавливать свои изрядно подзабытые кулинарные навыки. А в постели, перед тем как заснуть, жаловалась на болящие от стрельбы из пистолета ладони, синяки от автоматного приклада, крепатуру от бесконечных тактических занятий на полигоне. И вовсе не ради того, чтобы "отмазаться" от секса: я-то знал, что ей действительно доставалось по полной программе.
А я... Я, стараясь не привлекать излишнего внимания, переводил личные сбережения в золотые слитки, рассчитывался с кредиторами, закупал радиоаппаратуру на машины. И готовил сами машины для эксплуатации в условиях Нового Мира.
До начала моего романа с Натальей Дед категорически отказывался заводить собственную машину, пеняя на то, что моего "Дакара" нам для наших целей будет вполне достаточно. И лишь после того, как я официально объявил, что собираюсь жениться, и Наташа переходит со мной, завёл разговор о том, чтобы я продал ему свой итальянский УАЗ. Поскольку принимать его в подарок он отказался наотрез, я показал старику в интернете цену на обычный "469-й" того же года выпуска, которую Иван Андреевич мне немедленно выплатил. И теперь гордо катался на собственной машине на работу и домой, восстанавливая навыки вождения.
Правда, за три года моей жизни в Москве "Дакар" пробежал всего тысяч десять, большей частью простаивая в ангаре, арендованном фирмой под склад. А я ездил на более удобной в городских условиях "Хонде-Аккорд". Зато мой любимый "проходимец" обзавёлся за это время более мощным дизелем и обновил трансмиссию на более надёжную импортную. Что в очередной раз подтвердило истину: были бы деньги, а в конфетку можно превратить любую развалюху.
Теперь вместо "Хонды" я пересел на длиннобазовый "Лендровер-Дефендер", не уступающий в проходимости УАЗу, но существенно превосходящий его по надёжности. Причём, выбирал комплектацию именно предназначенную для путешествий по бездорожью в жарком климате: со "злыми" шинами, двумя лебёдками, шноркелем, багажником на крыше и дополнительными баками. Полазив по сайтам и форумам всевозможных клубов любителей внедорожников, нашёл немало советов по доработке и этой, весьма неплохо подготовленной версии. И теперь сдавал машину, вместе с теперь уже Дедовым "Дакаром" в цепкие лапы автомастеров.
Один из них, плотный мужчина лет сорока, выслушав наши пожелания, поймал нас на выходе из бокса.
- Что, тоже ТУДА собрались?
- Куда ТУДА? - насторожились мы с Дедом.
- В Другой Мир. Да вы не удивляйтесь, здесь у нас многие из тех, кто ТУДА собирается, машины дорабатывает. Я и сам уже с семьёй намылился, только до конца года доработаю. Брат у меня в Протекторате Русской Армии на заводе работает. Позвонил с полгода назад, звал к себе. А у меня квартира неплохая, которую за бесценок отдавать не хочется. Вот сюда и устроился, чтобы опыта поднабраться в переделке машин под тамошние условия. Завод, не завод, Протекторат, не Протекторат, а в какой-нибудь автомастерской пристроиться - мне самое то будет: всю жизнь в машинах ковыряюсь. Вы, судя по всему, тоже после Нового Года, собираетесь? Вот я и ищу попутчиков, чтобы не в одиночку добираться с Базы. ТАМ, говорят, постреливают в одиночек, а толпой можно и отпор дать...
- Интересное предложение, - не стал ломаться я. - А ехать-то есть на чём?
- Да есть... Продал своего жигулёнка, прикупил вместо него "буханку". Подшаманил, чтобы не подвела... В общем, если повезёт встретиться либо при переходе, либо уже ТАМ, предлагаю вместе держаться. Серёгой меня зовут, Семёнов я.
- Николай Колесов, - представился я. - А это - Иван Андреевич, мой дед. Двоюродный.
Пост ГАИ на въезде в Белорецк со стороны Уфы, 5 июля 1996 года, 15:07
- В Миасс, говоришь... - задумался на мгновение старик. - Слушай, а у вас там ракетное КБ ещё работает?
- А куда оно денется? Работает, конечно!
- Ну, тогда поехали.
Он ловко впрыгнул в удобное итальянское кресло и, чуть поёрзав в нём, хлопнул дверцей. Я тронул машину.
- Докуда поедете?
- Раз у вас в Миассе ещё ракетными делами занимаются, то в Миасс и поеду. Ты же говорил, что туда путь держишь?
- Неужто на работу туда собрались? - скептически хмыкнул я.
- Ну, это уж мои проблемы, что я собрался делать, - снова сверкнул сталью во взгляде дедуля и протянул мне руку. - Иван Андреевич.
- Николай. Николай Колесов, - подцепил я дедову пятерню.
Ничего так, крепонькая ладошка. Сухая, но сильная. Да и сам дедок выглядит вовсе не развалиной какой-нибудь. Гимнастёрка с армейскими штанами - старого образца. Явно не один месяц по полям да лесам ношены. Как и кирзачи. Что-то не так в этой форме... Ух ты! Петлички-то совсем недавно спороты. Да и под погонами ткань менее выгоревшая. Он что, в своей деревне форму так и не снимал, как на дембель ушёл? Впрочем, какой дембель? На планках - ленточка "Красной Звезды" и "Александра Невского" третьей степени. А "Невского" только офицерам вручали. Ой, не прост дедуля!
- Хм... Колесов, говоришь?.. Да ещё и Николай?.. И из Миасса?.. А тебя, часом, не в честь деда назвали?
- В честь деда, Николая Ивановича Колесова, одна тысяча девятьсот двадцать восьмого года рождения. Только я не Иванович, а Валерьевич. А вы с дедом Колей знакомы были?
Попутчик посидел пару секунд с задумчивым видом, а потом кивнул.
- Если он у тебя в Порт-Артуре служил, то был.
- Да, в Порт-Артуре, - удивился я совпадению.
- Ну-ка, ну-ка, поверни ко мне личико-то...
Дорога по прямой катилась с горки, и я секунды на три глядел в глаза Ивана Андреевича.
- А ведь похож! Такой же остролицый...Дед-то жив?
Я нахмурился:
- Четыре года, как похоронили. Рак. Он же потом в ликвидации аварии на химкомбинате "Маяк" участвовал. Вот, видимо, и сказалась радиация...
- Это он тебе про ликвидацию рассказывал?
- Ага! Водителей с машинами со всего города повыдёргивали. Ну, вроде как на армейскую переподготовку. А на самом деле - что-то возить в заражённой зоне. Тогда же ещё толком ничего про действие радиации не знали, но водкой перед рейсами специально поили. Дед даже говорил, что транспаранты на дорогах стояли: "Осторожно, пьяный водитель!" А потом все эти машины, что в ликвидации последствий аварии участвовали, куда-то в здешние края перегнали. Да только я, когда здесь служил, уже этой техники не видел. Может, уже переплавили всё?
Дед удивлённо приподнял бровь.
- Так ты тоже здесь где-то служил?
- Здесь. Вон, в Межгорье. Сначала срочную, а потом ещё три года прапором.
- Сверхсрочником, что ли? - удивился дед.
- Ну, да. Пристал зам командира части, как банный лист, да и уговорил пойти в школу прапорщиков. А потом контракт на пять лет. А что? Зарплата неплохая, плюс коэффициент 1,7 к зарплате, плюс льготы... Только кто же знал, что тут такой бардак в стране начнётся? В общем, прослужил лишь три года: под сокращение армии я попал. Что в городе делать, где работы не найти, кроме как у строителей? Пришлось в Миасс возвращаться и в бизнес идти. Вон, запчастями ураловскими приторговываю теперь...
Иван Андреевич внимательно меня слушал, параллельно думая о чём-то своём. Потом как-то встрепенулся, и в глазах появился какой-то непонятный блеск.
- Межгорье - это Кузъелга, что ли?