Не в силах бороться с собой, Гвен вспомнила тот судьбоносным момент в Преисподней, когда она вынуждена была сделать выбор. Она сжала руку Тора и крепко обняла своего ребенка, желая, чтобы они оставались рядом с ней, желая, чтобы оба были с ней вечно.
Тем не менее, девушка знала, что одному из них придется умереть. Она не могла перестать плакать.
"Что случилось, любовь моя?" - наконец, спросил Тор.
Гвен покачала головой, не в силах рассказать ему.
"Не волнуйся", - сказал Тор. – "Твоя мать все еще жива - если ты плачешь по этой причине".
Гвен вдруг покраснела.
"Она серьезно больна", - добавил Тор. – "Но у тебя еще есть время увидеться с ней".
Гвен знала, что она должна сделать.
"Я должна ее увидеть", - сказала она. – "Отведи меня к ней сейчас".
"Вы уверены, миледи?" - спросила Селезе.
"В Вашем состоянии Вам не следует двигаться", - добавила Иллепра. – "Ваши роды были необычными и Вам нужно восстановить свое здоровье. Вам повезло, что Вы живы".
Гвен решительно покачала головой.
"Я увижу свою мать до того, как она умрет. Отведи меня к ней. Сейчас".
ГЛАВА ПЯТАЯ
Годфри сидел в центре длинного деревянного стола в таверне с кружкой эля в каждой руке. Он пел в большой группе МакГилов и МакКлаудов, стуча кружками по столу вместе с ними. Они все раскачивались взад и вперед, стуча своими кружками на каждой фразе, в то время как эль выплескивался на стол. Но Годфри было все равно. Он был слишком пьян, как и каждую ночь на этой неделе, и чувствовал себя хорошо.
По обе стороны от него сидели Акорт и Фальтон и, глядя по сторонам, Годфри наслаждался, видя десятки МакГилов и МакКлаудов за столом: бывшие враги собрались на это пиршество, которое он организовал. Годфри понадобилось несколько дней на то, чтобы прочесать Хайлэндс и добиться этого. Сначала мужчины отнеслись к этому настороженно, но, когда Годфри выкатил бочки с элем, а затем привел женщин, они стали собираться.
Сначала пришли лишь несколько человек, с подозрением относясь друг к другу, держась на своей собственной стороне зала. Но когда Годфри удалось наполнить таверну, расположенную на вершине Хайлэндс, мужчины расслабились и начали взаимодействовать. Годфри знал, что ничто не объединяет мужчин так, как обещание бесплатного эля.
Когда Годфри привел женщин, это окончательно примирило мужчин между собой и сделало их чуть ли не братьями. Годфри обратился ко всем своим связям по обе стороны Хайлэндс, чтобы очистить бордели, и он щедро заплатил всем женщинам. Сейчас зал был полон женщин и солдат, большинство из них сидели у солдат на коленях, и все мужчины были довольны. Женщины, получившие хорошее жалование, были счастливы не меньше мужчин, и весь зал гудел от радости и одобрительных криков, когда мужчины перестали концентрироваться друг на друге и вместе этого обратили свое внимание на выпивку и женщин.
По мере того как продолжалась ночь, Годфри начал подслушивать разговоры между некоторыми МакГилами и МакКлаудами, когда те становились друзьями, составляя планы о совместном патрулировании. Это был именно тот вид связи, которого он должен был добиться по просьбе сестры, и Годфри гордился собой из-за того, что сделал. Кроме того, он и сам наслаждался, его щеки порозовели от большого количества выпитого эля. Он осознал, что в эле МакКлауда было что-то необычное. Эль на этой стороне Хайлэндс был крепче и бил прямо в голову.
Годфри знал, что существует много способов укрепить армию, объединить людей и править королевством. Политика - это одно, правительство - другое, а правоприменение - третье. Но ничто из этого не трогает человеческие сердца. Годфри, при всех своих недостатках, знал, как достучаться до обычного человека. Он и сам был обычным человеком. Несмотря на все благородство королевской семьи, его сердце всегда было с народными массами. Он обладал некоторой мудростью рожденных на улицах, чего были лишены все те рыцари в сияющих доспехах. Они были выше всего этого. И Годфри восхищался ими за это. Но он понял, что в том, чтобы быть ниже этого, тоже есть свои преимущества. Это давало ему другой взгляд на человечество, а иногда людям нужны две точки зрения, чтобы полностью понять людей. В конце концов, величайшие ошибки, совершенные Королями, заключались в их оторванности от народа.
"Эти МакКлауды знают, как пить", - сказал Акорт.
"Они не разочаровывают", - добавил Фальтон, когда перед ними на столе появились еще две кружки.
"Этот напиток слишком крепкий", - сказал Акорт, громко отрыгнув.
"Я совсем не скучаю по нашему родному городу", - добавил Фальтон.
Годфри ощутил толчок в бок и, оглянувшись, увидел нескольких мужчин МакКлауд, которые слишком сильно раскачивались, слишком громко смеялись, напиваясь и обнимая женщин. Годфри осознал, что эти МакКлауды были жестче МакГилов. МакГилы тоже были жесткими, но в МакКлаудах было нечто несколько варварское. Осматривая комнату взглядом эксперта, Годфри увидел, что МакКлауды сжимают своих женщин слишком крепко, стучат своими кружками слишком громко, толкают других локтями слишком грубо. Было что-то такое в этих людях, что заставляло Годфри нервничать, несмотря на все проведенные с ними дни. Он не до конца доверял этим людям. И чем больше времени он с ними проводил, тем больше начинал понимать, почему оба клана не могут объединиться. Годфри задавался вопросом, смогут ли они вообще когда-нибудь стать единым кланом.
Пиршество достигло своего пика, и было роздано еще большее количество кружек, вдвое больше, чем прежде. МакКлауды не поубавили свой пыл, как обычно поступали солдаты на этом этапе. Вместо этого они начали пить еще больше. Годфри, не в силах справиться с собой, слегка занервничал.
"Думаешь, люди вообще могут столько пить?" - спросил он Акорта.
Тот фыркнул и выпалил.
"Кощунственный вопрос!"
"Что на тебя нашло?" - спросил Фальтон.
Но Годфри пристально наблюдал за тем, как один из МакКлаудов, настолько пьяный, что едва мог видеть, споткнулся о группу своих товарищей солдат и с грохотом сбил их с ног.
Повисла секундная пауза, когда все присутствующие в комнате повернулись, чтобы посмотреть на группу солдат на полу.
Но в следующую минуту солдаты снова поднялись, крича и смеясь, и, к облегчению Годфри, пиршество продолжилось.
"Разве с них не достаточно?" - спросил Годфри, начиная подумывать о том, что все это было плохой затеей.
Акорт непонимающе посмотрел на него.
"Достаточно?" - переспросил он. – "Разве такое возможно?"
Годфри заметил, что сам он произносит слова нечленораздельно, а его разум мыслит не так ясно, как бы ему хотелось. Вместе с тем он начал ощущать какой-то поворот в зале, словно что-то было не так, как должно было быть. Всего было слишком много, как будто комната утратила чувство сдержанности.
"Не трогай ее!" - вдруг раздался чей-то крик. – "Она моя!"
Тон голоса был мрачный и опасный, он разрезал воздух и заставил Годфри обернуться.
В дальней стороне зала поднялся один из солдат МакКлаудов. Выпятив грудь вперед, он спорил с МакГилом. МакКлауд протянул руку и выхватил женщину с колен МакГила, обернув рукой талию и уводя ее назад.
"Он была твоей. Теперь она моя! Иди найди себе другую!"
Выражение лица МакГила помрачнело и он вынул свой меч. Комнату наполнил характерный звук, заставивший всех присутствующих повернуть головы.
"Я сказал - она моя!" - крикнул МакКлауд.
Его лицо стало ярко-красного цвета, волосы слиплись от пота. Все мужчины наблюдали за происходящим, привлеченные его смертельным тоном.
Все резко остановилось и мужчины в зале притихли. Обе стороны, застыв, наблюдали за солдатами. МакКлауд - крупный мускулистый мужчина - скривился, взял женщину и грубо толкнул ее в сторону. Она полетела в толпу, оступилась и упала.
МакКлауда, очевидно, не волновала женщина. Теперь всем было ясно, что единственное, чего он по-настоящему хотел, - это кровопролития.
МакКлауд вынул свой собственный меч, противостоя сопернику.
"Твоя жизнь за ее жизнь!" - сказал он.
Солдаты по обе стороны расступились, образуя для их столкновения небольшую поляну, и Годфри увидел, что все присутствующие напряглись. Он знал, что должен остановить это, прежде чем все обернется полномасштабной войной.
Годфри перепрыгнул через стол, скользя по кружкам с пивом, спеша через зал в центр поляны. Он встал между солдатами, вытянув ладони и удерживая их на безопасном расстоянии друг от друга.
"Мужчины!" - крикнул он, невнятно произнося слова. Он пытался оставаться сосредоточенным, заставить свой разум мыслить ясно, искренне жалея о том, что так много выпил.
"Мы все здесь мужчины!" - кричал Годфри. – "Мы все - один народ! Одна армия! Нет необходимости в сражении! Вокруг много женщин! Ни один из вас не желает драться!"
Годфри повернулся к МакГилу, который стоял, нахмурившись, сжимая в руке меч.
"Если он извинится, я приму его извинения", - сказал он.
МакКлауд стоял поставленный в тупик, после чего вдруг выражение его лица смягчилось, и он улыбнулся.
"В таком случае я извиняюсь!" - крикнул он, протягивая левую руку.
Годфри сделал шаг в сторону, и, когда МакГил осторожно взял ее, они оба пожали друг другу руки.
И в эту минуту МакКлауд вдруг схватил руку МакГила, дернул его поближе, поднял свой меч и вонзил его тому прямо в сердце.
"Я извиняюсь", - добавил он. – "За то, что не убил тебя раньше, жалкий МакГил!"
МакГил вяло упал на пол, из него хлынула кровь.
Он был мертв.