"Вечно у тебя на уме шуточки да прибауточки! Так я и поверил, что ты забыл про свой день рождения! Любой нормальный человек на твоем месте занимался бы домашними приготовлениями - ведь ты не хочешь выглядеть, как оборванец, на праздничном ужине? У тебя хоть белые кроссовки-то есть? Если нет, купи или займи, пока есть время. Не знаю, зачем советую - по доброте душевной, наверное".
Глоуэн покосился на Арлеса, но драить поручень не перестал: "Даже если я босиком приду, никто не заметит".
"Ха! Глубоко заблуждаешься! Никогда не следует недооценивать качество обуви. Девчонки первым делом обращают внимание на ботинки".
"Гм... Действительно, мне это не приходило в голову".
"Вот увидишь - так оно и есть. Соблазнительные пташки-милашки по-своему очень даже сообразительны - с первого взгляда назначают тебе цену! Если у тебя, скажем, сопли текут, ширинка расстегнута или обувь неспортивная, они тут же друг другу нашептывают: "Не связывайся с деревенщиной, только время потеряешь"."
"Ценные рекомендации, - отозвался Глоуэн. - Я их, несомненно, учту".
Арлес нахмурился. Никогда нельзя было сказать с уверенностью, следовало ли воспринимать замечания Глоуэна как насмешку. В данный момент Глоуэн, по-видимому, проявлял должные внимание и почтительность. Отбросив сомнения, Арлес продолжал еще более покровительственным тоном: "Наверное, не стоило бы об этом упоминать, но я разработал целое руководство, перечень безотказных способов завоевывать благорасположение прекрасного пола... сам понимаешь, что я имею в виду, - Арлес похотливо подмигнул. - Руководство основано на изучении женской психологии и каждый раз, как по волшебству, обеспечивает желаемый результат!"
"Удивительно! И каким же образом?"
"Подробности не подлежат разглашению. На практике, однако, достаточно распознавать сигналы, невольно посылаемые прелестными созданиями, неспособными не подчиняться инстинкту, и реагировать на них согласно рекомендациям, приведенным в руководстве. Только и всего".
"И твое руководство доступно всем желающим?"
"Ни в коем случае! Оно совершенно секретно и распространяется исключительно в избранном кругу "бесстрашных львов". Если экземпляр попадет в руки девчонкам, те сразу догадаются, в чем дело!"
"Они уже прекрасно знают, в чем дело - им твое руководство ни к чему".
Арлес надул щеки: "Многие, конечно, уже разобрались в жизни - в таких случаях мое руководство рекомендует особые, неожиданные стратегии".
Глоуэн распрямился: "Судя по всему, мне придется отрабатывать свои собственные приемы - хотя они вряд ли пригодятся на сегодняшней трапезе клана. Хотя бы потому, что там и девчонок-то никаких не будет".
"Как так? А Фрэмма и Пэлли?"
"Они гораздо старше меня".
"Ну и что? Одна помоложе, другая постарше - не все ли равно? Тебе пора записаться в труппу "Лицедеев". Вот где можно познакомиться с настоящими красотками, глаз не оторвешь! У них в этом году будет танцевать Сесили Ведер - просто конфетка!"
"У меня нет театральных талантов".
"Ничего страшного. Маэстро Флоресте найдет тебе самое лучшее применение. У Керди Вука тоже нет никаких талантов - между нами, ему медведь на ухо наступил. И ничего, играет себе роль живой декорации, так сказать. В "Эволюции богов" и ему, и мне поручили изображать первобытных бестий. В акте "Зарождение пламени" я представляю землю и воду, в меня ударяет молния. Потом я переодеваюсь, и мы с Керди снова выходим на сцену в костюмах мохнатых бестий, стонущих под бременем невежества. Но огонь просвещения крадет Линг Диффин, исполняющий Прометея. А Сесили Ведер танцует "Птицу вдохновения" - из-за нее-то я и настрочил руководство. Даже у оболтуса Керди при виде нее слюнки текут".
Глоуэн вернулся к прилежной зачистке ютового поручня. Сесили Ведер - очаровательное проворное создание - он уже встречал, но познакомиться с ней поближе еще не успел: "И Сесили уже познала волшебную силу твоей методики?"
"До сих пор не представился случай. Недостаток моей системы, надо признаться".
"Существенный недостаток... Что ж, мне тут еще много чего осталось надраить".
Арлес уселся на скамью и принялся наблюдать. Через некоторое время он заметил: "Надо полагать, такая работа помогает тебе успокаивать нервы".
"Почему бы мои нервы нуждались в успокоении? Пока что мне голодать не приходится".
Арлес ухмыльнулся: "Твоя ситуация не улучшится от того, что ты околачиваешься на пристани и возишься со всякой дрянью, согнувшись в три погибели. Твой показатель уже рассчитан, и ты ничего с этим не можешь поделать".
Глоуэн только рассмеялся: "Если бы я мог с этим что-нибудь поделать, то не околачивался бы на пристани, совершенно верно".
Усмешка сползла с физиономии Арлеса: как поколебать невозмутимость этого нахала? Даже мать Арлеса, Спанчетта, считала Глоуэна самым отвратительным недорослем, какого можно было себе представить.
"Возможно, сегодня тебе действительно лучше никому не попадаться на глаза, - с наигранной задумчивостью произнес Арлес. - Наслаждайся тишиной и покоем, пока есть такая возможность - потому что с завтрашнего дня ты станешь кандидатом, и целых пять лет тебе придется зубрить и выслуживаться".
Глоуэн опять покосился на собеседника с беспредельно раздражавшим Арлеса язвительно-каменным выражением: "Ты тоже кандидат. Тебя это очень беспокоит?"
"Я - совсем другое дело! Мой показатель - шестнадцать, мне волноваться не о чем".
"У твоей тетки Смонни тоже был отличный показатель. Как у тебя дела в лицее? Все в порядке?"
Арлес помрачнел: "Разговор не обо мне, в любом случае. Если мне нужно будет исправить оценки, я об этом позабочусь без посторонних напоминаний".
"Будем надеяться".
"Можешь быть уверен. Вернемся к обсуждаемому вопросу - и я не имею в виду мои оценки... Мне известно гораздо больше, чем ты предполагаешь, - Арлес поднял глаза к сине-зеленому стеклянному навесу. - На самом деле - хотя говорить об этом, пожалуй, не следовало бы - мне уже сообщили, в частном порядке, твой показатель статуса. Должен с прискорбием заметить, что он не внушает оптимизма. Предупреждаю только для того, чтобы объявление за ужином не стало для тебя неприятной неожиданностью".
Глоуэн снова покосился на отпрыска Спанчетты: "Мой показатель не известен никому, кроме Фратано, а с тобой он откровенничать не станет".
Арлес многозначительно рассмеялся: "Помяни мое слово! Твой показатель приближается к тридцати. Не назову точную цифру. Двадцать девять тебя устроит? Или даже тридцать один?"
Глоуэн наконец потерял самообладание. "Неправда! - закричал он и спрыгнул на причал. - Кто тебе рассказывает небылицы? Твоя мамаша?"
Арлес внезапно понял, что не вовремя распустил язык. Он нахохлился, чтобы скрыть замешательство: "Как ты смеешь говорить в таком тоне о моей матери?"
"Ни ты, ни твоя мать не должны ничего знать о моем показателе статуса".
"Почему нет? Мы тоже умеем считать, а твое происхождение зарегистрировано. Точнее говоря, не зарегистрировано".
"Любопытная оговорка", - подумал Глоуэн. Вслух он спросил: "Как понимать последнее замечание?"
Арлес снова догадался, что допустил промах: "А никак. Понимай, как хочешь".
"Странно. Можно подумать, что у тебя есть сведения, никому другому не доступные".
"Перед бесстрашными львами открываются любые сокровенные тайны! Ты даже представить себе не можешь, какие скандальные подробности мне известны! Знаешь ли ты, например, какая престарелая особа пыталась затащить Фогеля Лаверти к себе в постель на прошлой неделе, почти насильно?"
"Не имею представления. И Фогель никак не способствовал попыткам затащить себя в постель?"
"Ни в малейшей степени! Он младше меня - о чем ты говоришь? А еще, например, я мог бы сию минуту назвать некую особу помоложе, у которой скоро будет ребенок, а от кого - пока что не установлено".
Глоуэн отвернулся: "Если ты сюда явился, чтобы выяснить этот вопрос, можешь быть уверен - я тут ни при чем".
Согнувшись пополам, Арлес застонал от смеха: "А у тебя, оказывается, есть чувство юмора! Ничего забавнее я сегодня еще не слышал". Отпрыск Спанчетты поднялся на ноги: "Время бежит. Вместо того, чтобы лакировать лодку, тебе следовало бы вернуться в квартиру, почистить ногти и отрепетировать позы перед зеркалом".
Глоуэн взглянул на пухлые белые пальцы Арлеса: "Мои ногти, надо сказать, будут почище твоих".
Арлес нахмурился и засунул руки в карманы: "Не забывай о манерах, с сегодняшнего дня ситуация изменилась! Если я с тобой заговорю за столом, ты должен отвечать "Да, господин Арлес" или "Нет, господин Арлес". Таковы правила хорошего тона. А если у тебя возникнут сомнения по поводу того, как вести себя за столом, бери пример с меня".
"Спасибо, но с ужином я, наверное, как-нибудь справлюсь сам".
"Дело твое", - Арлес развернулся на каблуках и прошествовал по причалу на берег.
Глоуэн смотрел ему вслед, кипя от раздражения. Арлес прошел между двумя героическими статуями, обрамлявшими вход в английский парк Клаттоков и скрылся из виду. Глоуэн размышлял: показатель, равный 29 или 31? Через пять лет кандидатуры он может снизиться до 25, что означало статус "временного наемного работника" и переселение из пансиона Клаттоков в общежитие для наемных работников. Потеряв право занимать постоянную должность на станции, ему предстояло разлучиться с отцом и отказаться от множества приятных и удобных преимуществ.