Часть первая
24 декада 817 года.
Не обращая внимания на обгоняющих меня путников, спешащих въехать в город, я неспешно двигался по дороге и восхищённо рассматривал высоченную крепостную стену, которая буквально подавляла мрачным величием. Под сотню ярдов высотой, сложенная из чёрного базальта и выровненная так, что казалось, что её создавали ювелиры, а не каменщики, она производила неизгладимое впечатление на людей впервые приезжающих в столицу. Дабы каждый мог увидеть мощь Империи, одним из указов на расстоянии двух миль перед главными городскими воротами любое строительство было запрещено, а имеющиеся постройки были снесены, и теперь стена представала перед путниками во всей своей красе. Да ещё и чтоб суета не отвлекала от созерцания этого чуда, въезд на повозках через главные ворота был запрещён. А кто — то вдобавок и предместье города скрыл несколькими рядами деревьев, и теперь ничто не привлекало взор кроме стены.
В приподнятом настроении, воодушевлённый тем, что удалось без проблем добраться до столицы, я довольно улыбнулся. Академия уже совсем близко. И до вступительных испытаний осталось всего шесть дней. И что совсем превосходно — скоро я увижу дядю и Элизабет. Да пожалуй, встретиться с близкими будет даже приятней, чем поступить в Академию. Даже не думал, что могу так соскучиться по ним. Наверное, из-за того, что постоянно приходится бороться с невзгодами одному, и рядом нет никого, кто поддержит в трудный миг, так сильно ощущается разлука.
Подъехав к стражникам, я подивился богатству их снаряжения. Серебрёные кольчуги и небольшие шлемы с плюмажем, ярко красные плащи, искусно украшенные пояса и мечи, придавали стражникам праздничный вид, хотя насколько я знаю, никакого праздника сегодня нет. Н-да, не скупятся горожане на поддержание достойного вида стражников. И правильно делают. Подъезжаешь к городу и сразу видишь, что в столицу приехал, а не в деревню, обнесённую высокой стеной.
Остановившись возле одного из стражников, я спросил: — А въездную пошлину кто собирает?
Посмотрев на меня, стражник указал рукой на стоявший возле него бочонок.
— За въезд одна дара с человека.
— Хорошо, — кивнул я. Достав кошель, вытащил из него медную монетку и, бросив её в бочонок, поинтересовался: — А почему пошлина такая маленькая?
— Для гостей города прибывающих через главные ворота плата за въезд одна дара, — ответил стражник.
Почесав затылок, я недоумённо посмотрел на стражника и повторил вопрос: — А почему так мало? В захудалых городках и то по две, по три берут.
Поняв, что я не отвяжусь от него, стражник вздохнул: — Больше платят люди, въезжающие по торговым делам через другие ворота. А здесь Император постановил чисто символическую плату брать.
— Понял, спасибо за разъяснения, — поблагодарил я стражника и тронул коня.
— Езда верхом по столице лицами, не относящимися к благородному сословию или их свите, карается десятью ударами плетей, — негромко сказал стражник.
— А вот за это предупреждение огромное спасибо, — остановив коня, я спешился и повернулся к стражнику: — Может, поставить вам кружечку пивка за заботу о незнакомом с законами столицы путнике?
Стражник печально вздохнул и сказал: — Стражник, получивший взятку, карается сотней плетей, изъятием всего имущества и изгнанием из города.
— Так я же не взятку предлагаю, а благодарю за проявленную заботу, — недоумённо сказал я.
— Парень, ты чего привязался? — вмешался в наш разговор ещё один стражник. — Предупреждать путников наша обязанность, а не забота о тебе. Так что давай топай в город и не мешай нам службу нести.
Пожав плечами, я повернулся и побрёл в город. Покосившись на массивные створки ворот, отлитые из бронзы, я поёжился. Не дай боги сорвётся такая махина с петель. Зайдя за крепостную стену, я обнаружил, что ведущая от ворот улица довольно широкая и несмотря на то, что дома очень высокие, не создаётся впечатление, что находишься в тёмном ущелье, стены которого вот-вот сомкнутся.
— С дороги! — донёсся до меня недовольный возглас.
Отвлёкшись от разглядывания домов, я обернулся, и увидев приближающихся всадников, потянул лошадей к краю мостовой. Конечно, места нам разминуться и так предостаточно, благо у ворот нет ничего похожего на столпотворение, и ширина улицы позволяла всадникам преспокойно меня объехать, однако лучше убраться с дороги от греха подальше.
Посмотрев на пронёсшуюся мимо меня парочку благородных, я усмехнулся. Мужчина в годах и молодая симпатичная девушка были разодеты так, словно едут на бал. Да и сбруя у лошадей настолько богато отделана золотом и серебром, что просто страшно будет доверить такое богатство конюху на каком-нибудь постоялом дворе.
Едва проехал следующий за благородными десяток воинов, я пошёл дальше. Главные ворота, похоже, не пользовались особой популярностью у народа, так как улица была довольно малолюдной. Меня отсутствие огромной толпы горожан снующей по улице только порадовало. Ведь приятного мало тащить за собой двух лошадей по забитым прохожими улочкам.
Добравшись до первого перекрёстка, я свернул направо. Преодолев ещё пять кварталов, остановился возле четырёхэтажного дома, с фасадом, облицованным жёлтым камнем. Отдав лошадей подбежавшему конюху, я взял сумку и арбалет и зашёл в здание. Довольно уютный зал, не блиставший роскошью и отсутствие вусмерть пьяных завсегдатаев, обычно отирающихся по низкопробным заведениям, позволили мне предположить, что с момента последней поездки Савора в столицу мало что изменилось, и недорогой постоялый двор не превратился в дешёвый притон.